— Гек-тор! Гек-тор!

Сержант Эдвард Вейстин поморщился, когда толпа подступила ближе, и её скандирование стало громче и гневнее. Было достаточно легко разобрать слова, несмотря на величественный, размеренный звон соборных колоколов, доносившийся откуда-то совсем поблизости. Конечно, одна из причин, по которой ему, возможно, было так легко распознать этот клич, заключалась в том, что, к сожалению, за последние несколько пятидневок он уже слышал довольно много других кличей, очень похожих на этот.

«И это совсем не то, что мне хотелось бы слушать в течение следующих нескольких пятидневок», — подумал он мрачно.

Сержант, один из разведчиков-снайперов Первого батальона Третьей бригады Имперской Черисийской Морской Пехоты, лежал ничком на крыше, пристально глядя на узкую улочку под своим насестом. Толпа, текущая вниз по улочке сквозь тени между зданиями, всё ещё казалась тронутой некоторой нерешительностью. Гнев был достаточно искренним, и он не сомневался, что они начали c переполявшего огня своего негодования, но теперь они могли видеть купол собора и шпили, возвышающиеся перед ними. Мысль о… определении своего несчастья больше не была сосредоточена на каком-то грядущем событии. Сейчас оно было почти ощутимо, и могло иметь неприятные последствия для некоторых из них.

«И всё-таки, я не думаю, что это что-то такое, что просто унесёт, когда налетит лёгкий ветерок. Это похоже на дождь… и, очень возможно, немного на гром».

Его пристальный взгляд медленно и размеренно скользил по мужчинам и подросткам, которые трясли кулаками и бросались проклятиями в сторону вооружённых ружьями людей, выстроившихся перед Менчирским Собором в традиционных тёмно-синих мундирах и светло-голубых штанах черисийских морских пехотинцев. Эти морпехи образовали бдительный строй, преграду между кричащими и другой толпой — гораздо более тихой и быстро движущейся — которая поднималась по ступеням позади них.

До сих пор ни одна из эпизодических «спонтанных демонстраций» не вторгалась в собор или на его территорию. Вейстин на самом деле был удивлён, что этого ещё не произошло, учитывая такую удобную точку для сборищ, которую «еретическая» Церковь Черис предложила людям для организации противостояния черисийской оккупации. Может быть, в Корисанде было даже больше религиозного недовольства, чем сержант мог бы подумать до вторжения? А, может быть, дело было просто в том, что даже самый воинственный бунтовщик не решился посягнуть на святость Матери-Церкви.

«И, похоже, эта толпа чувствует себя немного более уверенной, чем несколько предыдущих», — мрачно подумал он.

— Предатели! — Крику удалось прорваться сквозь скандирование имени убитого корисандийского князя. — Душегубы! Убийцы!

— Убирайтесь! Убирайтесь к чертям — и заберите своего ублюдочного императора-убийцу с собой!

— Гек-тор! Гек-тор!

Громкость выкриков ещё больше увеличилась, хотя этого было трудно достичь, и толпа снова начала течь вперёд, с ещё большей уверенностью, словно выкрикнутые ей самой проклятия сожгли все оставшиеся колебания.

«Хотел бы я, чтобы у генерала Гарвея были здесь свои люди», — подумал Вейстин. — «Если всё пойдёт так плохо, как я думаю…»

Группа оруженосцев в белых и оранжевых цветах Гвардии Архиепископа уверенно промаршировала вдоль по улице по направлению к собору, и, когда протестующие увидели в сердце гвардейского строя белую сутану и шапочку священника с белой кокардой и широкой оранжевой лентой, громкость криков возросла ещё больше.

— Еретик! Предатель! — прокричал кто-то. — Лангхорн знает своих… и Шань-вэй тоже!

«Превосходно», — с отвращением подумал Вейстин. — «Не мог он, что ли, зайти с чёрного хода? Не будь дураком, Эдвард — конечно, он не мог! Уж точно не сегодня!» — Он покачал головой. — «О, разве это не будет весело?»

Внизу, на уровне улицы, лейтенант Брад Талас, молодой командир второго взвода роты «Альфа», обнаружил, что думает почти о том же, о чём думал и ветеран сержант, устроившийся над ним. На самом деле, он думал об этом с ещё большим вниманием, учитывая его близость к постоянно растущей толпе.

И его большую ответственность за то, чтобы справиться со всем этим.

— Не могу сказать, что мне всё это так уж нравится, сэр, — пробормотал взводный сержант Жак Мейги. Взводный сержант был вполовину старше Таласа, и когда он поступил на службу в Королевскую Черисийскую Морскую Пехоту, ему было всего пятнадцать лет. С тех пор он побывал в очень многих местах и много чего повидал — или, как он имел обыкновение иногда говорить, «встретил многих интересных людей… и убил их!» — и за это время он основательно изучил своё ремесло. Обычно это делало его присутствие обнадёживающим, но в данный момент его лицо было сосредоточенным выражением опытного, «погружённого-в-имеющуюся-проблему» унтер-офицера, смотрящего на ситуацию, которая предполагала всякие вероятности… и ни одна из них не была хорошей. Он тщательно старался говорить достаточно тихо, чтобы его мог услышать только Талас, и лейтенант пожал плечами.

— Мне самому это не очень нравится, — признался он таким же тихим голосом, более чем немного удивлённый тем, как уверенно ему удалось сделать его. — Если у вас есть какие-либо предложения о том, как волшебным образом убедить всех этих идиотов просто исчезнуть, я, безусловно, открыт для них, сержант.

Несмотря на сложившуюся ситуацию, Мейги фыркнул. Ему изрядно нравился его молодой лейтенант, и, как бы там ни было, у паренька были крепкие нервы. Что, вероятно, имело какое-то отношение к тому, почему майор Портир выбрал его для этого назначения.

И Мейги конечно.

— Ну, почему-то, сэр, мне кажется, что прям в эту минуту я не могу придумать способ как сделать это. Позвольте мне поразмыслить над этим, и я вернусь к вам.

— Хорошо. А пока, однако, не спускай глаз с вон той группы у фонарного столба. — Талас сделал рукой неприметный жест, указывая на небольшую группу людей, которых он имел в виду. — Я наблюдал за ними. Большинство из этих идиотов выглядят как бездельники и сброд, которые могли собраться просто так, но не эти парни.

Мейги рассмотрел группку корисандийцев, которых обозначил Талас, и решил, что лейтенант прав. Эти люди не были в первых рядах толпы, но и не были в тылу, и они казались странно… сплочёнными. Как будто они были своей собственной маленькой группой, а не частью основной толпы. И всё же они пристально наблюдали за окружавшими их мужчинами, с каким-то особым вниманием, которое отличалось от любого другого, и некоторые из этих других мужчин смотрели на них в ответ. Как будто они… чего-то ждали. Или, может быть, что-то предвкушали.

Тем временем, как заметили Талас, группа церковных оруженосцев подошла ближе, а количество оскорблений, исходящих от толпы, постепенно выросло. Они не стали заметно громче, но начали становиться всё более… всесторонними, поскольку к по-прежнему продолжающемуся скандированию имени князя Гектора добавились крики и проклятия с чётким, определённо религиозным подтекстом.

— Хорошо, парни, — спокойно сказал сержант остальной части отделения разведчиков-снайперов, находившейся с ним на крыше. — Проверьте свои запалы, но никто и бровью не шевельнёт без моего приказа!

Тихий рефрен подтверждений был ему ответом, и он одобрительно хмыкнул, но так и не оторвал взгляда от улицы внизу. Несмотря на его запрет, на самом деле его не беспокоили никакие зудящие пальцы на спусковых крючках. Все подчинённые ему морпехи были ветеранами, и все они присутствовали, когда майор Портир совершенно — можно было бы даже сказать болезненно — чётко отдавал свои инструкции. Меньше всего кому-либо хотелось, чтобы черисийские морские пехотинцы открыли огонь по «безоружной толпе» из мирных жителей на улицах столицы Корисанда. Ну, может быть, это было предпоследнее, на самом деле. Вейстин был почти уверен, что позволить чему-либо плохому случиться с архиепископом Клейрмантом, было бы ещё менее желательно. В конце концов, отряд Вейстина был поставлен здесь, чтобы как раз предотвратить это.