— Это DVD диск, сэр. Два диска. Не подписанные.

— Да. На ощупь было похоже на диски. Я полагаю, у тебя в сумке ноутбук?

— Я мигом, сэр.

Эмброуз потягивал чай, размышляя над загадкой Генри Буллинга, сгорая от нетерпения узнать, что же за информация скрыта на дисках. У него было чувство, что это не фотографии лучших сортов георгинов.

— Вот, сэр. Давайте посмотрим, что вы нашли.

Росс вставил первый диск в маленький ноутбук, и Конгрив услышал легкое гудение. Они оба наклонились вперед, когда на экране появилось изображение.

— Похоже на большой нефтеочистительный завод, сэр, — сказал Сазерленд. Он явно был разочарован тем, что на фотографии не было ничего интригующего или компрометирующего.

— Давай следующую, — сказал Эмброуз.

— Тот же самый нефтеочистительный завод, только снимок сделан с другого угла.

— Печально известный французский нефтеочистительный завод, инспектор. Вы можете увеличить вот здесь? Маленький знак над грузовиком?

Сазерленд выделил курсором тот участок, на который показал Конгрив. Потом увеличил его.

— А-га, — сказал Эмброуз, — центр шторма. Наш Генри, похоже, залез куда не надо. Это сочная история. Продолжай листать.

— Я вас не понимаю, сэр.

— Нефть сейчас — очень горячая тема, Сазерленд. Это знаменитый нефтеочистительный завод в Лейне, построенный французами и немцами в Восточной Германии. Управляет этим заводом «Френч Акватайн», самая крупная корпорация во Франции. Она находится в собственности государства. На самом деле эта корпорация является продолжением французского правительства. Несколько лет назад Лейна оказалась в центре очень громкого скандала с участием министра внешней торговли Франции. Печально известного месье Бонапарта.

— Правильно. Какие-то махинации с бюджетом. Да, кажется, я припоминаю — откаты африканским странам, — сказал Сазерленд, и в его голосе послышалось волнение. Он продолжал просматривать диск, который был напичкан фотографиями трубопроводов, танкеров и тому подобных вещей.

— Вот оно что. Пошлый сговор между Бонапартом и его немецким союзником.

— Немецким судостроителем. Они платят африканским политикам наличными за каждый добытый баррель нефти.

— О, да. Наши старые друзья. Французы и немцы.

— Новая Европа, — произнес Сазерленд, подняв глаза на своего начальника.

— Не забывай про иракцев, — сказал Эмброуз. — Миллиардные сделки в обход закона. Обмен нефти на оружие. Французы получили нефть. И, конечно же, наличность. Ирак получил французские истребители «Мираж» и ограниченный доступ к французским ядерным технологиям и атомным электростанциям. Самый большой скандал, в котором была замешана Франция, со времен войны. Как ты думаешь, что наш дорогой Генри собирается сделать, для чего он держит в холодильнике фотографии французских нефтеочистительных заводов?

Сазерленд в очередной раз щелкнул мыщкой и открыл следующую фотографию.

— Боже милосердный!

— В чем дело?

— Посмотрите на эту штуковину, сэр. Чертовски громадный танкер. Я никогда не видел танкер и в половину его размеров. И все-таки он наверняка работает на пару.

— Да, я как раз обратил внимание на размер волны у носа. Кажется, он только выплывает из Ормузского пролива. Какое название написано там на борту? Ты можешь различить? Ну-ка увеличь.

— «Счастливый дракон», сэр. Больше похоже на китайское название, чем на французское. Он не выпускает дым, сэр. И вообще на корабле не видно дымовых труб.

— Ты думаешь, атомный реактор? Интересное наблюдение.

— Давайте посмотрим второй диск, если вы не против, — сказал Росс, вытаскивая первый диск и вставляя второй. На экране появилось изображение, и на этот раз оно его не разочаровало. Оно было и интригующим, и компрометирующим одновременно.

— Господи милостивый! — сказал Эмброуз, внимательно разглядывая фотографию. — Генри, ах ты озорник, чем это ты занимался?

Сазерленд уставился на фотографию. Это оказался любительский снимок, на котором было запечатлено нечто вроде бала-маскарада. Вечеринка роскошная, судя по богатой внутренней отделке здания и нескдльким известным по таблоидам лицам. На переднем плане — тощий парень, почти голый, с поразительно рыжими волосами — печально известный кузен Генри. На нем нечто вроде ошейника с поводком. Да и вообще в костюмах многих гостей присутствовали кожаные детали и ошейники с шипами.

Другой конец поводка в руках невероятно красивой женщины восточной внешности, крашеной блондинки, на которой нет ничего, кроме улыбки, туфель на высоких каблуках и черного кожаного бюстье. Росс открыл следующую фотографию, потом еще одну… Улыбающаяся женщина смотрела на них со всех снимков.

— Изысканная женщина, — восхитился Сазерленд.

— Ее зовут Бианка Мун, — сказал Эмброуз, наклоняясь вперед, чтобы получше рассмотреть. — Не путать с сестрой Джет, они близнецы. Один высокопоставленный военный чиновник провалил задание из-за Бианки. А ведь он был ближайшим помощником Ее Величества. Он влюбился в нее. Она шпионка. Работала в организации под названием Те-By. Тайная полиция Китая. Все таблоиды называли ее «китайская куколка». Мне всегда хотелось узнать, что с ней стало.

— Какого черта «китайская куколка» делает рядом с твоим кузеном Генри Буллингом?

— Ну, это же очевидно, — улыбнулся Эмброуз, вето глазах блеснули искорки удовольствия, ему понравилась собственная шутка. Но дело было совсем нешуточное. Он прекрасно знал: что бы ни задумали Генри и красивая китаянка, это было нечто ужасное.

— Хорошая шутка, сэр, — одобрил Сазерленд.

— Хм-м, да, не правда ли? Кажется, счастливая случайность все-таки навела нас на китайский след. Ты видишь нижнюю часть большого масляного портрета в правом верхнем углу фотографии? Большую часть занимает позолоченная рама, но все-таки можно различить край голубого шелкового платья и одну ножку в шелковой туфельке.

Сазерленд подался вперед, вглядываясь в снимок.

— Да, вы имеете в виду вот эту часть.

— Х-м-м-м. Это весьма известный портрет, Сазерленд. Портрет, написанный Джоном Сингером Сарджентом. На этом портрете художник запечатлел самую красивую женщину своего времени леди Сесили Марс. Портрет до сих пор висит в большом зале в Бриксден-хаус. По-моему, в доме сейчас живет правнучка леди Марс Диана.

— Да, я слышал об этом доме. Его называют величественным. К западу от Хитроу, да? Один из самых знаменитых загородных домов Британии, если не ошибаюсь.

— Совершенно верно. Однако дом известен скорее своей дурной славой, чем величием, насколько я слышал. Молва гласит, что в Бриксдене проводились бесчисленные ночные оргии и подобные мероприятия. Каким-то образом нынешняя леди Марс смогла сделать так, чтобы все эти неприглядные делишки не попадали в газеты. Судя по слухам, она та еще штучка.

— Взгляните на эту фотографию, главный инспектор, — сказал Сазерленд, глядя на один из снимков из частной коллекции Генри Буллинга.

— Да?

— Что они делают с этой кофейной ложкой?

— Боже правый!

— Отведите этого человека в лазарет, — сказал Хок молодому члену команды, переступая с покачивающегося «Зодиака» на такой же неустойчивый плавучий док, ведущий к ангарному отсеку на корме «Блэкхока». — У него неровный пульс. Он истощен и обезвожен. Проверьте его на наличие переломов, особенно левое запястье.

Стокли стоял на палубе, держа на руках то, что осталось от некогда цветущего Гарри Брока. Тот не подавал признаков жизни, его голова безвольно лежала на широкой груди Стока.

— Я думаю, он крепко заснул, — прошептал Сток, осторожно опуская Брока на заранее приготовленные носилки. — Наверное, они ему несколько суток спать не давали. Держали парня на люцерновой диете. Питаясь только листьями и побегами этого растения, быстро теряешь вес и ничего не можешь с этим поделать.

Хок взглянул на возвышавшегося над ним Стокли и покачал головой. Алекс и припомнить не мог все переделки, из которых его вытащил этот человек, служивший в ВМС США и в полиции Нью-Йорка. Начиная с того подозрительного пожара на складе в Бруклине, когда нью-йоркский детектив сержант Стокли Джонс-младший вынес потерявшего сознание Алекса Хока с шестого этажа по горящим лестницам. Хок стал жертвой похищения, которое приняло опасный для жизни оборот. После того как он отказался заплатить за самого себя выкуп, колумбийские похитители связали его и оставили умирать на верхнем этаже заброшенного склада.