— Был какой-то скандал, — сказал Хок. — Я где-то слышал это имя — Бианка. Она была, кажется, любовницей министра внешней торговли Франции, которого сильно скомпрометировала.

— Точно. Она была гейшей Хонфлера. Она сбежала, прихватив с собой несколько десятков миллионов. А теперь вроде бы вернулась к активной деятельности.

— Так же как и месье Хонфлер. Кажется, он себя реабилитировал. Он новый премьер-министр. Даже для Франции подобные метаморфозы в политике — большая редкость.

— По пути сюда я слушал радио, — заметил Эмброуз. — По Би-би-си передали, что сына Хонфлера Филиппа убили вчера во время террористической атаки на нынешнего министра внешней торговли Франции по фамилии Бонапарт.

— Констебль, французы часто убивают друг друга, — Хок отвернулся к окну. — Очередная революция. Очередной Бонапарт.

— Все намного хуже. Ведь дракон и лягушка действуют сообща, — протянул Конгрив, размышляя вслух.

— Поставь девушку на место, — раздался голос за спиной у Стока. Сильный немецкий акцент. Сток только что поднял Джет с кровати и теперь держал ее на руках. Он обернул ее одеялом, поскольку на ней не было ничего, кроме маленьких черных кружевных трусиков, и на теле остались многочисленные порезы и синяки. По отражению в зеркальной стене позади клетки-кровати Сток видел, что говорит довольно крупный парень, причем дверь за собой он захлопнул. Одет он был в белый смокинг, а на лице застыла усмешка богача.

Тонкие улыбки, тонкие часы.

— Эй, барон, — сказал Сток отражению в зеркале, — как жизнь?

— Поставь ее.

В руке немец держал противный маленький черный пистолетик и целился прямо в центр широкой спины Стока. С такого расстояния промахнуться сложно. Все равно что стрелять в стену сарая. У Стока был пистолет, но он никак не мог сообразить, как его достать, мать его, не выставляя Джет на линию огня.

— Она ранена, — сказал Сток, не поворачиваясь к немцу лицом и глядя на него в зеркало. — Ей нужен врач. В этом плавучем дворце есть лазарет, босс?

Даже в полутьме Сток заметил, как лицо немца побагровело. Давление ему, наверное, испортили люди, которые по первому свисту не бежали выполнять приказы.

— Повторяю, отпусти ее. Это личное дело.

— А ты мастак речи толкать! Никто так не произносит речи, как вы — нацисты ненормальные, когда на взводе. Да уж, поверь мне.

— Я сказал, опусти ее!

— Я задал тебе вопрос. На борту есть врач или нет? Я отнесу эту девушку к врачу. У нее несколько глубоких порезов.

— Она гость на борту этой яхты и здесь по своей воле. А теперь, черт тебя дери, опусти ее.

— Ну надо же, а. Сам магнат. Жалко, что я пропустил эту приветственную речь. Бьюсь об заклад, ты их довел до экстаза.

— Кто ты такой? И что ты делаешь на моей яхте?

— Я художник по дизайну интерьеров. Из Орландо. Просто хожу здесь, осматриваюсь, ищу идеи. Ну, знаешь, ситец и тому подобная фигня. Тонкие ткани. Увидел, что дама ранена. Это ты ее уделал?

— Положи ее на кровать и повернись. Живо!

— Я хочу знать, это ты с ней сделал?

— Это не твое дело. Это дело личное, как я уже сказал. Она меня разочаровала. И была наказана. Вот и все.

— Наказана? Ты так это называешь? Наказана?

— Она мне перечила и получила за это. Ничего серьезного. Спроси у нее сам.

— Ты собирался оставить ее в этой чертовой клетке кровью истекать?

— У тебя пять секунд. Если ты не сделаешь того, что я говорю, я загоню тебе по пуле под обе коленки. Раздроблю тебе коленные чашечки и порву сухожилия. Ходить ты больше не будешь. Раз…

— Делай, как он говорит, — вмешалась Джет. — Он выстрелит.

— Эй…

— Два…

— Черт, ты сам осложняешь ситуацию.

— Три…

— Проклятые немцы, упрямство так и прет, — сказал Сток и прыгнул через кровать вместе с Джет в гигантских объятиях. Послышались хлопки, две пули попали в толстый матрас. Сток с Джет оказались на полу у дальнего конца кровати. Он вытащил пистолет из нейлоновой кобуры чуть повыше левой лодыжки.

Сток рассчитал, что у него будут две-три секунды, пока противник перелезет через кровать или обойдет вокруг.

— Лежи и не двигайся, девочка, — бросил он Джет. — Что бы ни случилось. — А потом просто выпрыгнул вверх и в сторону, оттолкнувшись одной ногой от кровати. Он выстрелил раньше, чем приземлился, попав немцу в плечо, отчего тот завертелся волчком. Сток со всей силы налетел, правым плечом ударив барона прямо под коленки. Раздался громкий хруст, коленка подогнулась, и барон упал на пол, выкрикивая проклятия.

Фон Драксис катался на спине, хрюкая от боли. Он все еще сжимал пистолет и довольно опасно им размахивал. Сток крутанул ему руку. Старый книжный трюк, но барон оказался к нему не готов. Он взвыл от боли, а сидящий рядом на корточках Сток, пытаясь хоть как-то его утешить, погладил немца по большой пушистой голове.

— Видишь? Вот в чем твоя проблема, барон. Ты думаешь, что ты какой-то гений зла, а на самом деле ты самый обычный говнюк. Смирись с этим, сынок. Я серьезно. Расслабься.

Сток забрал у парня оружие со всей осторожностью, на какую только был способен, особенно когда снимал его со сломанного указательного пальца немца, положил в карман, поднялся и прошел к тому месту, где возле кровати лежала Джет.

— Можешь открыть глаза, — Сток наклонился. — Фейерверк окончен.

— Они никогда не выпустят тебя с этого корабля, — сказала Джет.

— Посмотрим.

— Куда ты меня несешь?

— Меня должна забрать моторная лодка через… четыре минуты. У нас на борту «Блэкхока» есть замечательный врач — датчанка, которую Алекс нанял по резюме. Бывшая мисс Дания. Она тебя заштопает. А потом посмотрим, куда ты захочешь оттуда отправиться. Ну как, звучит заманчиво?

— Я думаю, ты спятил.

— Да, скорее всего. Подбираю незнакомую женщину и тащу ее домой, когда мы с ней едва знакомы.

— Пошли.

— Отличная идея. Эй, барон. Auf Wiedersehen, окей? Я завтра обязательно справлюсь о твоем самочувствии. Спасибо за вечеринку. Я здорово провел время.

По пути к двери Сток переступил через извивающегося на полу немца.

И тут ему пришла в голову одна мысль. Он схватил немца за руку и протащил его по кожаному полу до кровати.

— Алле-оп, mein Herr, — сказал он, поднял барона и плюхнул его прямо в центр кровати. Потом вытащил из кармана пульт и опустил клетку. Немного подумав, бросил пульт на пол и раздавил его ногой. При виде этого барон впал в неописуемую ярость, принялся молотить по клетке здоровой рукой, но Сток не обратил на это ровным счетом никакого внимания.

— Заткнись, Шатци, — сказала девушка, и как ни удивительно, но он выполнил ее приказ.

— Мне нравится имя Джет, — сказал Сток, вынес ее в коридор и закрыл за собой дверь. — А как твоя фамилия?

— Мун, — ответила она. — Но я ею не пользуюсь.

— Джет Мун. Здорово! Это свежо, очень свежо. Чем ты занимаешься?

— Я актриса.

— Да? Какая именно: модель-актриса или актриса-актриса?

— Сам скажи. Я сейчас играю?

— Очень хороший вопрос, Джет. Думаю, мы скоро это узнаем.

— Ты работаешь на Алекса Хока, правильно?

— Можно и так сказать.

— Что ты для него делаешь?

— Устраиваю взрывы. Убиваю людей.

— Господи, поверить не могу.

— Что такое?

— Я просто меняю одного маньяка-убийцу на другого.

Исторический bal masque Люка проходил в доме, где каждый кирпичик был напоен историей. Зимой 1798 года Наполеон, тогда еще не завоевавший мир, заявил, что нужна загородная резиденция. Его внимание привлек прелестный загородный дом на окраине Парижа — шато Бельма-сон. Дом был в очень плохом состоянии, но Наполеон видел в нем огромные перспективы. И все же колебался. Его звезда только разгоралась, и он чувствовал, что не может позволить себе такую собственность на свою ничтожную зарплату военного.