— Это не совсем обычная кожа, — заулыбался Бруно. — Это кожа с мошонки кита.

— Мошонки кита? Ну, вот, видишь, это как раз то дизайнерское решение, которое я ищу!

— Хозяин хочет выкрасить стены этого коридора в цвет морской волны. Что скажете?

— Плохая идея.

— Откуда вы знаете? Вы же еще не видели, как это будет.

— Профессиональные навыки, Бруно. Мне не нужно расстилать повсюду плюшевые коврики, чтобы понять, как это будет хреново смотреться.

— Месье Джонс, я вижу, что вы человек редкого вкуса. Только не будьте там слишком долго. Пять минут максимум.

— Максимум, — заверил его Джонс. — Может, я в чем-то и не силен, но со скоростью у меня проблем никогда не было.

Коротышка вставил в замок карточку, и толстая лакированная дверь из красного дерева с легким шорохом приоткрылась на дюйм. Звуконепроницаемая, подумал Сток.

— Merci beaucoup, напарник, — прошептал Сток через плечо, распахнул дверь, а потом закрыл ее за собой.

Освещение было тусклым, но он различал в полумраке красивые панели настенах и нечто, напоминающее кожаную плитку, под ногами. Кожаные полы! Да, вот это интерьер!

Все портовые огни уже давно погасли, и тот скудный свет, который освещал комнату, исходил от мелких светильников, спрятанных на потолке. У дальней стены стояла большая квадратная кровать. Вокруг покачивались занавески из какого-то легкого материала. На смятых простынях вырисовывались очертания лежащей женщины. Она плакала, уткнувшись в подушку.

— Эй, в чем дело? — Сток подошел к кровати.

— Ты кто такой? — прошипела она яростно. — Убирайся! Я позову на помощь!

— Спокойно, — сказал Сток, примирительно взмахнул рукой и попятился назад. Ему не было никакого резона объяснять, почему он здесь. — Я просто заблудился во время этой великолепной прогулки…

Он протянул руку, чтобы отдернуть занавески, но его пальцы нащупали холодный металл. Кровать со всех сторон была окружена железными прутьями, толщиной с карандаш и до самого потолка. Судя по виду, прутья были из нержавеющей стали и располагались в дюйме друг от друга.

Кровать была на самом деле клеткой.

Женщина, сидящая в заточении, была серьезно ранена. То, что Сток принял за темные одежды, на деле оказалось простыней, пропитанной кровью и обвязанной вокруг торса.

— Я тебя отсюда вытащу, — сказал Стокли, просовывая пальцы между прутьями. — Ты ранена. Ты сидишь в клетке. Тебе нужен врач.

— Кто ты, черт возьми, такой? — спросила она. Ее голос звучал хрипло, как-то нечетко, словно речь сбивалась под воздействием наркотиков, и чертовски нелюбезно.

— Меня зовут Стокли Джонс. Я друг Алекса Хока.

— Александра Хока?

— Именно. Ты кто?

— Джет.

— Джет? Слушай, Джет, просвети-ка меня. Эта клетка нужна для того, чтобы ты не вырвалась или чтобы народ к тебе не ломился?

— И для того, и для другого.

— Ну, ладно, Джет. Это, конечно, странно, но я как-нибудь с этим справлюсь. Скажи мне волшебное слово, которое позволит вызволить тебя из заточения. Похоже, ты жаждешь выйти на свободу.

— Подойди. Ближе. Выйди на свет. Дай мне на тебя посмотреть.

— Хорошо, — ответил Сток и сделал так, как она просила.

— Боже, какой ты огромный.

— Да, не маленький.

— Я никогда еще не видела такого большого парня.

— Да, железа у меня в организме всегда хватало. Как мне тебя оттуда вытащить?

— Там возле-телевизора лежит пульт. Рядом с серебряным ведерком для льда.

— Лульти? — Сток покачал головой и пошел в указанном направлении. Он взял серебристый пульт и начал наугад нажимать кнопки. С третьей попытки стальная решетка бесшумно поднялась к потолку. Сток сунул пульт в карман пиджака.

Господи, да эти богачи настоящие извращенцы.

Мошонки китов.

Из Гонконга в порт Шарль де Голь мадам Ли добралась исключительно с попутными ветрами.

Убийца легко прошел через таможню. В конце концов у него ведь был дипломатический паспорт, а из багажа только сумка, в которой лежали грим, пеньюар и несколько предметов женского туалета, о которых не принято говорить вслух. С утра он в первую очередь посетит свой любимый магазин Шанель и подберет подобающий для пребывания в Париже и Лондоне гардероб и реквизит.

Он вышел из терминала в ясное прохладное утро. Ху Ксу порадовался, что привез с собой норковую накидку — сейчас мадам Ли очень уютно в нее завернулась. Несколько секунд пожилая дама постояла на тротуаре, поглядывая то в одну сторону, то в другую. Ни дать ни взять богатая дама, ищущая своего водителя.

Не прошло и двух минут, как перед ним остановился немецкий лимузин.

Толстая бронированная дверь распахнулась ему навстречу, и густой низкий голос произнес:

— Залезай.

— Товарищ, так нельзя обращаться к даме, — сказала мадам Ли, очутившись наконец в темной пещере автомобиля. Внутри сидели двое мужчин — кто из них был Бонапартом, сомнений не вызывало. Он был похож на высокую стройную версию своего знаменитого родственника. Кожа оливкового оттенка, задумчивое выражение лица. Другой парень был невероятно мускулистым. Сначала казалось, что на его жестком черепе вообще не было волос, но теперь Ху Ксу хорошо видел золотисто-рыжую поросль.

Это, наверное, тот немец — фон Драксис, которому генерал Мун дал задание укротить свою ненормальную дочь Джет.

— Поехали, — сказал француз водителю, игнорируя мадам Ли.

Большая машина плавно набрала скорость и покатилась со скоростью сто километров в час, грациозно лавируя в небольшом утреннем потоке.

— Я Люка Бонапарт, мадам, — сказал француз, протягивая для рукопожатия жесткую ладонь. — Этот прекрасный «майбах» принадлежит моему другу барону фон Драк-сису, который любезно согласился предоставить свою машину для сегодняшних поездок. Он настаивал на том, чтобы вас встретить, потому что слышал о вас столько всего интересного.

— Я очень интересный человек. И мне ничье одобрение не нужно. Я здесь для того, чтобы выполнить свою работу, и я ее выполню.

— Конечно, конечно. Не поймите меня превратно. Барон очень радеет за наше общее дело. Итак, вам предстоит в Париже очень много дел, вы готовы к предстоящим хлопотам?

Мадам Ли закинула ногу на ногу и улыбнулась:

— Да, я чудесно долетела. Спасибо, что спросили. Обслуживание было превосходное, еда великолепная, а вот фильм мне не понравился — какая-то политическая чепуха о Руанде.

— Ваш сарказм неуместен. Давайте прилично себя вести.

— Давайте я вам кое-что объясню, товарищ Бонапарт, — сказал Ху Ксу на безупречном английском. — Я состою на службе у генерала Сан-эт Муна в Китайской Народной Республике. Я полковник Народной армии освобождения. И я здесь по поручению генерала, а не по-вашему. Я нахожусь в вашей стране только потому, что он профессионально заинтересован в сегодняшней ситуации. Так уж случилось, что его интересы, равно как и интересы самого Китая, на данном этапе пересекаются с вашими. Возможно, так будет не всегда. У Китая с Францией брак по расчету, а не по любви. Хорошенько это запомните!

— Мадам полковник, вы уже закончили свою лекцию по геополитике?

— Нет. Я не люблю сюрпризы. Вы должны были меня встретить — вы, а не он. Я знаю, зачем вы здесь. Вы оба меня оцениваете, решаете, чего я стою. Ну так вот, я не подчиняюсь ни вашим, ни его приказам, ни еще чьим-нибудь. Я ожидаю, что со мной будут обращаться с уважением, подобающим моему положению и отношениям, сложившимся на сегодня между нашими странами.

Последовала короткая пауза — французский министр обдумывал сказанное. Бонапарт попросил китайцев из Пекина прислать высококлассного убийцу. Он просил прислать самого лучшего. Очевидно, получил даже больше, чем просил. Он посмотрел на фон Дракеиса, улыбнулся и поднял руки, изображая беспомощность. Этакий мужской кодовый жест, который расшифровывался примерно следующим образом: «Ну что тут можно поделать?».