Он сделал вздох.

— Потому и откладываю разговор с ней. Как минимум после Церемонии. Если не нравлюсь, то и сожалений не будет, уйду к людям с легким сердцем. А если вдруг все же…

Он не закончил, но отчаянная надежда засветилась в глазах.

— Ну и правильно! — попытался приободрить его я. — Не надо думать об этом сейчас! Давай сначала станем стражами, а потом кто знает, что нам скажет дар? Может, разлюбишь⁈ Или все это будет не так сильно?

Друг странно ухмыльнулся. Грустно. Казалось, он совсем не верил в такой исход. И вдруг мне в голову пришла мысль, чтобы облегчить мучения Румея.

— А что если я попробую с ней поговорить? Ну, расспросить и понять, как она к тебе относится? Намеком. А?

Тот взволнованно посмотрел в ответ.

— А ты сумеешь? Так, чтобы аккуратно? Что-то меня берут сомнения…. Ты не очень-то тактичен, если честно, — хмыкнул он уже более знакомо.

— Как сумею, — улыбнулся я, радуясь, что сейчас друг больше похож на самого себя прежнего, — не хочешь, могу и не разговаривать! — пожал я плечами с усмешкой, дразня. Оба это понимали.

Румей же подошел совсем близко, пристально смотря в глаза, будто хотел убедиться, что я искренен. Мне оставалось лишь терпеливо ждать, чтобы тот понял это и поверил. Так мы стояли молча и смотрели глава в глаза. Вдруг за моей спиной раздался голос младшей сестры Саелы. Капризный и по-детски даже чуть визгливый пока. Ей только исполнилось одиннадцать. Самый ужасный возраст, когда уже осознаешь себя взрослым, хочется доказать, что многое можешь, а все вокруг твердят, что еще маленькая. И она отыгрывалась на всех нас за это как могла. Да еще дружила с такой же, как сама оторвой, Лирой. Нашей соседкой того же возраста. Обе и по одиночке были невыносимы, а проводя много времени вместе, становились просто катастрофично невозможны. Я давно говорил родителям, что их дружба плохо отражается на характере сестры.

— Арай, папа зовет тебя на разговор! — сказала она с мученическим недовольством, потому что не могла ослушаться одного из Главнейших. Или его жену, тем более, когда это собственные родители, даже если это была просто просьба передать сообщение, — и не надо меня использовать как почтового голубя! И маме скажи! Это она послала к тебе, когда у меня другие планы!

На этом сестра, не дожидаясь моего ответа, развернулась и вместе с подругой пошла к стрельбищу попрактиковаться из лука. Это было очень грубо по отношению старшему и почти стражу, не говоря о том, что намеренно сказано таким снисходительным тоном, что я разозлился. Где искать отца? Дома или в доме Главнейших? Она словно специально хотела поставить меня в идиотское положение, не сказав все. И я не выдержал. Сделав буквально один резкий выпад, схватил Саелу за плечо, удерживая, лишь желая уточнить, как увидел у своей руки нож.

— Отпусти ее или пальцы тебе отрежу, — прошипела неожиданно Лира, смотря с непонятной злостью, — уж пораню точно!

Я бросил очумелый взгляд на девчонку. Та была со смешно торчащими короткими каштановыми волосами, которые явно долго пытались убрать так, чтобы не мешали. Но все попытки закончились тем, что она еще больше стала похожа на ощетинившего иголками ядозуба. Это пугливое и дикое животное отстреливалось при опасности тонкими короткими ядовитыми иголками, которые потом воспалялись и вполне могли стать причиной смерти. При этом само несчастное создание оставляло себе лишь подшерсток, и потом было вынуждено голодать, отсиживаясь в норе, пока не отращивал новые, боясь выйти наружу. Вот и взгляд Лиры был таким, что не станет отступать.

— Ты чего? — выдохнул я ошарашенно от такой наглости, — ты понимаешь, что делаешь⁈ — тихо спросил, не желая привлекать внимание. Оскорбление старших таким действием грозило девчонке наказанием. К счастью, в Румее я был уверен. Тот скорее навалял бы ей, чем подставил под розги. Он всегда ценил отчаянную храбрость. Пусть и бесполезную.

— Скажу, что оборонялась, — вздернув подбородок, вдруг заявила нахалка. — А если ты настоящий страж, то стыдно боятся какой-то девчонки. Или как⁈

На этом она сузила глаза и угрожающе тихо спросила:

— Будешь драться с тем, кто почти в два раза младше или отступишь?

— Тебя отшлепать нужно, а не драться с тобой, — проворчал я, все же отпуская неожиданно молчащую сестру, но перехватив ту за предплечье, чтобы не ушла с триумфом в глазах. Я видел насмешку в ее взгляде. Вот только мне все равно нужны были ответы. — Куда идти к отцу? — спросил я Саелу, как мог спокойно, — Я же не телепат это узнать.

Та снисходительно посмотрела, смиряясь с моей тупостью.

— Он в доме Главнейших. У них там Совет. Так что можешь не торопиться. Скоро он тебя и не ждет. Мама сказала, что после тренировки можно подойти.

Меня охватила ярость. Ведь специально так сказала, будто это срочно! И теперь, пытаясь сдержаться, я отпустил Саелу совсем, и обе засранки тут же пошли к тренировочному полю. Я лишь смотрел вслед, поражаясь, как их не порят каждый день.

— Крутая у тебя сестра, — с легкой издевкой заметил Румей. — И дружит с такой же.

Теперь уже я зыркнул на него со злобой. Сестра и Лира бесили меня все больше с каждым годом. И наверно еще и поэтому я не представлял, как можно любить девушку, если даже в таком возрасте они такие вредные.

— Прибить порой хочется! И связалась с этой Лирой! Та совсем дикая. Добром это точно не закончится! Я уверен! Как отец с матерю не видят⁈ — сокрушался я, вспоминая, какая сестра еще совсем недавно была милым и пухлым ребенком, которая любила сидеть на коленях и преданно смотрела в глаза. — Ладно, пойдем, обсудим, что я буду говорить Эвер, — сказал я, желая поменять тему и уже направляясь к следующему тренировочному полю, где сидели остальные.

Румей тяжело вздохнул и пошел следом.

Глава 3

Когда мы подошли к своим и тихонько сели в полукруг, я поймал взгляд друга на Эвер. Девушка сидела в профиль и не отрываясь смотрела на поле, где шла рукопашная схватка, а я вдруг понял, что не знаю, как ее расспросить про чувства. От слова совсем. Так был далек от такого, что терялся. Это была та редкая ситуация, чтобы я не знал, что делать и сказать.

— Знаешь, пожалуй, не надо, — вдруг тихо сказал Румей, наклонившись ко мне, — думаю, ты только все испортишь. Я дождусь. Сам поговорю.

— Хорошо, — кивнул я с облегчением. Мне самому уж точно стало легче, что не придется вмешиваться в эту сложную для меня самого ситуацию, когда нужно вызвать на искренний разговор девушку. Сделанное другу предложение помочь все сильнее с каждой минутой тяготило непониманием. Хотя не скажи он этого, я бы искренне постарался исполнить обещание. Вопрос, чем бы все закончилось оставался открытым. Но сейчас внутреннее напряжение ушло, и я полностью погрузился в обучение.

После физических тренировок у нас был урок по зельям и травам, растущим на землях людей, после — проверка знаний Кодекса, потом звездного неба и ориентированию. Конечно, мы все это уже знали, только наставники хотели убедиться, что мы все усвоили на зубок или помочь в том, что давалось тяжелее. В общем, ближе к вечеру я устало плелся к дому Главнейших, еще надеясь, что отец дождался и не очень зол.

«Наверняка думал, что я буду раньше», — вздохнул я, недовольный собой. Но эти чертовы травы тяжело мне давались, поэтому пришлось задержаться. Хотелось все знать идеально.

И вот я уже шел по коридорам здания Совета и искал нужную дверь. Для каждого из семи Главнейших был выделена комната, где тот мог изучать документы, предложения, жалобы и все остальное, что подавали с просьбой рассмотреть обычные граждане страны. Отца выбрали только год назад, но он частенько признавался, что обучать сражаться, да и бороться со злом намного проще, чем заниматься всем этим. Только отказать в оказанном доверии и уважении никак не мог.

— Пап, можно? — спросил я, постучав и сразу открыв тяжелую дверь.

Тот сидел за столом при мерцании лампы от свечи, поддерживаемый магией, и казалось, был рад, что его прервали. Увидев меня, он улыбнулся, от чего шрам на шее от огромных когтей страшного борага совсем рядом с яремной веной показался чуть темнее в свете. Я хорошо помнил рассказы, как он чуть не погиб от этого ранения.