Когда все в такой же задумчивости вошел в дом, то увидел напряженные лица родителей и горящий, взбудораженный взгляд Саелы.

— Сегодня Церемония, — сказала она взволнованно и немного растеряно.

Невольные воспоминания о собственной Церемонии нахлынули тут же, словно все было вчера, только теперь я уже знал исход. Понимал, чего мне так недоставало в тот момент. Тогда подошел к сестре и обнял, а потом прошептал.

— Все будет хорошо.

Она благодарно вздохнула, преданно посмотрев. Тут же подошли родители и сделали тоже самое. Но нужно было собираться.

И вот теперь уже я стоял в сторонке и наблюдал за тем, как ее собирают на Церемонию и дают наставления. Сам решил не вмешиваться в этот важный ритуал, решив сказать все потом. Но вдруг дар прошептал мне, что у нее все будет хорошо. Даже сейчас тот показывал мне свечение ее силы, еще таящийся внутри. И вдруг стало интересно, видят родители так же или нет. Видят ли дар, пока страж не прошел Церемонию.

— Можно с вами? — спросил тогда отца, имея в виду участие в Церемонии. Как он когда-то был на моей. Вдруг захотелось увидеть со стороны, когда служение было позади, а восторги сменились опытом. Посмотреть по-новому… Да и те детские воспоминания все еще жили где-то внутри. Хотелось разобраться в новом себе.

— Думаю, ты теперь герой. Тебе вряд ли откажут, — сказал папа и улыбнулся.

Тогда я быстро собрался, поцеловал маму и догнал Саелу и отца, уже отправившихся на Церемонию. Пока шли, отец ей говорил те же слова, что и мне: надо принять дар, осознать. Но все же потом не выдержал и добавил к его словам, пытаясь помочь сестре:

— Он друг. Самый лучший и преданный. Запомни это и прими его. Не сопротивляйся, когда почувствуешь его голос. Не пугайся этого.

Та лишь ошарашенно кивнула, пока ничего не понимая. Но скоро все должно будет измениться.

Опять фигуры в сумраке тянулись к священному месту и огню, как и в тот день, когда сам стал стражем.

«Как же много времени прошло. И в тоже время, как один день», — вдруг подумалось невольно, пока смотрел на новое поколение, которое вскоре станет стражами.

Когда подошли к костру, то отец один подошел к наставникам, ответственным на этой Церемонии, и те согласно закивали. Только тогда я тоже подошел к ним.

— Рады приветствовать такого стража, как ты, Арай, — сказал Эрвис, старший на сегодня.

Я знал их, но плохо, и потому молча и почтительно кивнул и встал рядом. Кандидаты уже пили напиток. Вот и Саела сделала глоток, а я смотрел на остальных, по мере того как они передавали кувшин. Предпоследней была Лира. Странно, но я не мог оторвать взгляд от девушки, пока та пила, а затем уставилась на огонь, замерев, как и другие кандидаты. Время шло, а мы ждали. И вот первый из глотнувших напиток закрыл глаза. Это означило, что его действие прекратилось, и дар должен проснуться. Постепенно ребята отмирали из заставшей позы, а их глаза светились цветом дара проснувшегося стража. Вот и Саела выдохнула, а я увидел ее янтарные глаза. Улыбка невольно появилась у нас с отцом от облегчения.

Мой взгляд скользил по каждому бывшему кандидату, теперь смеющихся и смотрящих новым взглядом на мир, и вдруг наткнулся на Лиру. Та смотрела на меня, а ее глаза были темными….

Сбоку вырвался тяжелый вздох Эривса.

— А она подавала такие надежды, — вздохнул мужчина и направился к девушке.

Я оцепенело смотрел, как тот отдает ей баул, говорит печальные слова, а ее глаза начинают предательски блестеть. Затем лицо сестры, выражающие ужас, и спина Лиры, тающая в темноте…

«Нельзя прощаться», — вспомнил я основное правило стражей. Но на сердце вдруг стало странно пусто и печально.

Когда мы вернулись домой, то все были потрясены случившимся.

— Лира не прошла, — сказал отец матери, объяснив состояние дочери.

— Давно не было изгоев, — тихо заметал она.

Все молчали Особенно сестра. Она пыталась не подать вида, вести себя как обычно, но все понимали, как та подавлена. Праздничного ужина толком не получилось и мы почти сразу поспешно разошлись спать. Завтра итак будет тяжелый день. Мы будем провожать Саелу на семь лет…

Я долго лежал без сна, подложив руки под голову, и смотрел в такой знакомый потолок. На нем знал каждую трещинку, крапинку, пересчитав и изучив их еще в детстве. Странно, но перед глазами всплыло личико Лиры во время схватки. Ее дерзкий взгляд, ощущение ее тела под рукой….

— Гром Таргила…

Решение пришло неожиданно. Как и уверенность в его правильности.

И потому утром, встав и спустившись к завтраку, я объявил его родителям. Все были ошарашены, а я сам больше всех. Но все внутри рвалось пойти за Лирой. Никто из других девушек не занимал мои мысли так, как она. Никогда И я захотел выяснить почему…. Должен был знать наверняка…

Глава 25

— Что ты хочешь сделать⁈ — гремел Румей, идя рядом со мной к дому Старейшего. Эвер же молчала, задумчиво смотря вперед.

— Ты не понял с первого раза? Пойду служить к королеве,- ответил я, не видя в этом ничего экстраординарного или странного.

Лицо друга пылало гневом и удивлением.

А мне сразу вспомнился отец, который после моих слов за завтраком о намерении долго молчал, а потом сказал, скрывая печаль:

— Это твое решение, сын. Ты после служения волен выбрать то, что будешь делать дальше. Мы надеялись с мамой — останешься с нами. Тем более, Саела уходит. Но раз так…

Затем вздохнул и признался.

— Думаю, что скорее всего тебя и выберут, раз ты герой.

И вот теперь я шел записываться, а Румей возмущенно и несогласно пыхтел. Вдруг Эвер тихо спросила, словно просто говоря мысли вслух:

— Мы нашли друг друга, так почему ты не позволяешь и другу жить своей жизнью? Не признаешь за ним право выбирать самому, даже если не согласен. А если его призвание служить, а не растить новое поколение? Особенно, если Арай так хорошо себя показал в этом?

Друг зыркнул на нее гневно, но вдруг вздохнул, уже смиряясь с моим решением.

— Ладно, признаю. Но крылья Таргила, мы так мало провели вместе времени. Арай, какого ты опять рвешься туда? Неужели так понравилось у людей?

— Но кто-то же должен выполнить наш долг перед королевой? — спросил, пытаясь убедить окончательно.

Румей лишь печально вздохнул. Тогда я вдруг остановился и порывисто обнял друга. Так, словно решение о моей кандидатуре уже было принято и вот сейчас развернусь и уйду.

— Да делай ты, что хочешь, — пробурчал он. Затем посмотрел мне в глаза: — только прошу, выживи.

И это было сказано так по-другому, чем обычно. Столь серьезно и проникновенно, каким его еще не знал. До служения. И тогда понимание, что друг тоже рассказал далеко не все о пережитом за эти семь лет, как и я сам, поразило. А еще мысль, что каждый из нас мог погибнуть, заставило грустно выдохнуть. Мы все слишком сильно изменились за эти семь лет, как оказалось…

— Постараюсь, — улыбнулся тогда ему искренне. — И не собираюсь помирать вдали от тебя. Слишком много всего надо успеть.

— Ну и отлично, — кивнул тот согласно и будто успокоившись.

Теперь мы все шли молча. Друзья остались столь неподалеку, пока написал свое имя в списке еще десятка желающих, а затем невольно взглянул на небо и лес вдали, сам не понимая, зачем рвусь опять туда, к людям…. Где холодно и одиноко…. Где никого не будет рядом. И не мог дать определенный ответ даже сам себе. Но желание увидеть Лиру вновь становилось навязчивым.

В итоге в этот же день мы проводили Саелу, которая шла на сужение так же восторженно, как и сам когда-то. А через несколько дней на площади при всех было оглашено мое имя как избранного для служения при дворе королевы.

— Арай, сын Джерса, выбран идти ко двору королеве, — громко объявил Старейший под одобрительный гул стражей.

Отец же подошел, молча положил руку на мое плечо и произнес:

— Ты сам выбрал этот путь. Пусть он приведет тебя к желаемому. Чтобы то ни было.