— Ослеплен горем, прости ему это, — тихо заметил отец тоже слегка озадаченно.

Затем посмотрел внимательнее и тихо спросил:

— А что ты видел?

Я сомневался несколько секунд, но веря ему и еще помня те его смелые мысли про обучение кандидатов. И только потому решил рассказать.

— Ведьмы жили так долго, потому что питались даром стражей. Они умели отделить тот из нас, понимаешь? И ты прав. Кандидаты должны знать заранее, до начала служения, чем наделены, все свои возможности. Неправильно подвергать их такому риску, допуская к служению практически наивными идиотами. Чтобы погибли, как сын Старейшины и многие другие.

Понимание, что Гердик был ни один, промелькнуло в его глазах. Я же осторожно смотрел на отца, пытаясь предугадать реакцию на свои слова, но видел во взгляде не осуждение, а жажду узнать, даже юношеское любопытство в ответ. Это помогло тихо продолжить.

— Пап, дар это не то, что мы думаем и как его изучаем. Он живой. Понимаешь? И именно он помог мне с ведьмами и показал столько возможностей, о которых никто никогда не слышал и не думал из стражей. Ни один из нас.

Отец побледнел.

— Надеюсь, ты никому не говорил этого кроме меня?

— Нет. И тебе не могу рассказать все. Даже показать…., — сказал я, а он судорожно и оглядываясь тут же потянул меня домой.

— Не здесь.

Я согласно кивнул. Мать и Саела с напряженным лицами последовали за нами, когда мы с отцом быстрым шагом пошли в сторону дома. Мои мысли крутились о том, как много могу рассказать, как это важно. Не терпелось поделиться новыми знаниями как можно быстрее. И тогда, чтобы хоть как-то отвлечься, решил задать сестре мучавший меня вопрос.

— Скажи, зачем Лира на меня напала в лесу? Ведь мы дома.

Девушка, в которой с трудом узнавал ту пигалицу, которую оставил с родителями семь лет назад, виновато взглянула и вдруг прошептала:

— Она решила, что ты подглядывал, как мы купаемся и голые выходим из воды и подслушивал.

— За вами? — выдохнул я ошалело от такого предположения. — Зачем мне это нужно?

— Ну знаешь ли… — выдохнула сестра неоднозначно. — А Лира такая гордая и упрямая, никому не дает спуска. Тем более к ней парень один клеится. Вот она и разозлилась, что это он. Хорден давно грозится подловить ее и потребовать стать парой.

— До Церемонии? — неожиданно разозлился я на столь вольные и безответственные нравы молодежи.

— Ну, типа застолбить место, — хмыкнула раздраженно Саела. Затем был такой странный выдох.

— А он нравится тебе? — спросил я, уже понимая в чем тут дело.

Сестра тут же надулась, ну совсем как в детстве.

— Нет. Да. Не знаю,- пробурчала она растеряно и несчастно.

К ее счастью, мы как раз дошли до дома, и не надо было заканчивать разговор или давать ответы, которые не хотела. И Саела радостно прошмыгнула внутрь первой. А я замер и улыбнулся, видя такие знакомые и родные стены. Даже дверь, которую открывал столько раз, не задумываясь, как много это может значить, когда не уверен, что вернешься….

Глава 22

И вот когда оказались внутри, а я с восторгом вдохнул такой знакомый запах, то подумалось, зачем мне все это? Зачем переживать и стараться что-то доказать. Ведь уже вернулся домой, мой долг выполнен. Никому ничего не должен. Но дар вдруг толкнул меня изнутри, требуя показать родным. Саеле скоро предстояла Церемония, и я просто обязан был дать ей хотя бы приблизительное понимание. Тогда даже не пройдя толком внутрь, достал кинжал и сконцентрировался на холодном металле в руке. Почти сразу дар засветился в лезвии.

— Не обязательно касаться ведьмы Прикосновением, — пояснил я тихо, объясняя и любуясь огненным сгустком на металле. — Мы можем насыщать нашим даром оружие и убивать. Так оно столь же смертельно для них, как и само Прикосновение стража. Только вот рисковать своей жизнью не надо так очевидно. Это не трусость, а благоразумие. Ты убьешь больше ведьм живым, а не мертвым.

И посмотрел на родных. Те ошарашенно молчали. А я продолжил:

— Правда не знаю, можно это делать с любым оружием или нет, но с этим мечом и кинжалами всегда получалось. Полагаю, ключ к этому — в магии волшебника, их выковавшего. А тут проблем быть не должно, раз каждое оружие стража пронизано их магией.

И в этот момент подумал, как мудры были предки, запретившие нам другое оружие. Только от волшебника и только желающего тебе добра, потому что обязан жизнью, страж получал то оружие, которым убивал зло.

Сестра же завороженно смотрела на кинжал и не могла оторвать взгляд. Только сейчас я понял, как сосредоточенно все слушают каждое слово, смотрят и молчат. Я испугался, что не поверят, не примут, высмеют, как сделал Старейший.

— Но вы не должны говорить никому то, что сейчас услышали, — вдруг сурово сказал отец, опередив меня и пристально посмотрев на жену и дочь. — Но ты, Саела, запомни слово в слово и не забывай, — вдруг приказал он, а затем посмотрел на меня. Мы тут же оба поняли, как это знание опасно и важно одновременно, а может быть, когда-нибудь спасет ей жизнь. И та должна знать это хотя бы поэтому. Пусть и втайне от всех.

— Научи ее, — вдруг то ли приказал, то ли попросил отец тихо.

— Хорошо, — кивнул я в ответ и посмотрел на сестру. — Завтра, до начала тренировки.

Саела лишь молча кивнула, настолько была заинтригована и обескуражена. И я мог понять ее состояние. Если бы сам узнал подобное в том возрасте до того, как ушел, кто знает, как бы повернулась моя судьба? Попал бы к ведьмам тогда?

— А сейчас за стол, — вдруг сказала мама громко, потянув всех за собой, — садитесь пока, а я придумаю что-нибудь по-быстрому. Ты наверно устал и голодный с дороги, сынок? — произнесла она нежно, сдерживая радость встречи, и порывисто погладила по волосам. Совсем как в детстве.

— Спасибо, мам, — улыбнулся в ответ как раньше. Этот привычный жест согрел сердце. — Только вещи положу и приду. Хорошо?

Она кивнула, а я пошел в свою комнату. Тут все было по-прежнему, словно только недавно вышел и скоро вернусь…. И не было этих семь лет вдали от них. Так было странно и приятно, когда отвык от того, что есть родные. Когда вместе можно сесть за стол, разговаривать, делится мыслями с ними, а не Руглом. Тот при всей нашей взаимной привязанности не мог дать этого. А мне теперь все вокруг словно лишний раз говорило, как они ждали все это время обратно.

Тогда быстро положил баул, еще раз огляделся и, не мешкая спустился вниз. Родные уже сидели за столом в ожидании только меня. Угощение действительно было скудное и на скорую руку, но даже это показалось мне пиром, когда рядом была семья. Мои же вкусовые предпочтения давно были более, чем неприхотливы после всех этих лет.

— Я так рад всех вас снова видеть, — вдруг сказал искренне, улыбнувшись почти как раньше и садясь. И только в эту минуту ощутил в полной мере, что вернулся домой

Пока неспешно ели, родные забросали меня вопросами о странствиях. Я не хотел огорчать их суровыми деталями, а потому пытался вспоминать только интересные, забавные и даже смешные случаи. Даже пару раз развеселил Саелу, которая посмеялась на моими приключениями с юношеской самоуверенностью завив, что она бы точно не оплошала. В ответ лишь хмыкнул, словно видя себя самого со стороны до Церемонии. Затем немного помешкав, все же рассказал про Ругла. Не все, но самые важные детали. Отец слушал молча и очень внимательно, а я понимал, как тому может быть сложно принять, что эта страшна тварь, которая чуть его не убила когда-то, не зло. Лишь надеялся, что у него не было в тот момент выхода. А с языка так и просилось сказать ту правду, которая для меня была очевидна давно: без заботы Ругла я бы тут не сидел. Но решил все же не огорошивать родных еще сильнее.

— Ты уверен, что это не злобные твари? — спросила в конце рассказа Саела, отлично зная историю отца.

— Да, — вздохнул, — они только выглядят страшными. Но на самом деле это преданное и верное животное. Дикое, кровожадное, но этот бораг никогда не пытался мне навредить, кроме первого раза, когда просто боролся за свою жизнь.