– Как это не моё дело? С чего бы это не моё дело?! – возмущенно бормотал он себе под нос. – Очень даже моё! Что эта женщина о себе думает?! Нет, что эта женщина думает обо мне?!

Рихтер был из тех людей, что предпочитая справляться со всем самостоятельно, в сам процесс принятия решения вовлекал как можно большее количество людей. Хотя бы ради веселья. Но сейчас им двигало беспокойство. В Лермии он был чужаком, и многие нюансы – не только юридические, но и личные, едва ли полностью понимал. И может, он знал Ренату не так хорошо, как хотелось бы. Она оказалась не из тех женщин, что многое о себе рассказывают. Единственным знакомым экспертом в её жизни был... Ласкане Вико.

Повелителю стихий была знакома концепции «личного пространства» и «уместности». Просто он не относился к ней всерьез. Так что ничего не помешало ему, невзирая на поздний час, вторгнуться в покои мага.

То есть сначала он постучался. Внутри точно кто-то был, но открывать ему не торопились.

– Ой, а не стало ли нашему болезному плохо? – задал себе вопрос Рихтер. – Надо бы проверить.

Маг приложил ладонь к двери, закрыв глаза. Щелк! Рихтер дернул ручку и дверь послушно поддалась.

– Эй, Ласкане! Я вхожу. У тебя всё хорошо...

В грудь ему уперся кончик сабли. А на другой стороне оказался голый, и очень злой боевой маг. Саблю он держал немного неловко – в левой руке, так как правая все еще находилась на перевязке. Но почему-то Рихтер был уверен, что это едва ли помешает Ласкане проткнуть его насквозь, как листочек на веточку. Северянин тут же вскинул руки.

– Это я, Корбин! И у меня нет плохих намерений.

– Так какого... ты припёрся? – прорычал Вико.

– Поговорить нужно. О Ренате.

Ярость на лице мага сменилось недоумением.

– А-а-а? Ты совсем больной, грейдорец? Время видел?! Убирайся отсюда.

– Почему меня все сегодня гонят? – немного раздраженно спросил Рихтер. – Между прочим, я важная персона. Со мной нельзя так. И ты все равно не спа...

Повелитель стихий резко замолк, только сейчас заметив, что за кроватью кто-то прячется. Судя по валявшейся на ковре туфельке, он вторгся в не самый подходящий момент. Глаза привыкли к темноте, и следом Рихтер заметил торчащую темноволосую макушку и смуглую руку, тянущуюся к валявшейся на кровати сорочке. Золотой браслет на тонком женском запястье показался знакомым.

– Летиция? Неужели ты?!

Рука замерла. Затем схватила сорочку и покрывало, и исчезла. Спустя пять минут показалась сама дочь дожа. И как раз вовремя. Голый Вико сидел на Рихтере и старательно пытался придушить его одной рукой. Тот вяло сопротивлялся, пытаясь скинуть с себя лермийца.

– Прекратите, – властно приказала Летиция, подобно императрице древности кутаясь в покрывало как в тогу. – Вико, оставь его в покое. Он не будет болтать лишнего.

– Он?! Да у него язык как помело!

– Неправда... Сеньор, не могли бы вы убрать свою руку с моего... к-ха-к-ха! Спасибо. И поднять с меня зад. Благодарю. Так гораздо лучше. – Рихтер уселся и дружелюбно кивнул Фоскарини. – Меня мало волнует чужая личная жизнь. Так что тут ты права, беспокоиться не стоит. Тем более о чем-то подобном я давно подозревал. Ну не может такая красивая женщина долго оставаться одной.

– Засунь свои комплименты знаешь куда...

– Вико! – снова прервала своего любовника сеньорита Фоскарини. – Оденься. Если Корбин так рвался тебя увидеть, значит, дело не терпит отлагательств. Ведь так, Корбин?

– Ага, – согласился Рихтер, потирая горло. В голосе патрицианки слышалась ирония, но он предпочел её не заметить.

– Так что там с Ренатой? Надеюсь, она здорова.

– Вполне. И... дело не совсем в ней. Скорее, в Джакомо Кроне. Скажи, Вико, не ты ли ему написал о том, что сеньорита Бьянки во владениях Фоскарини?

– Зачем бы мне это делать? – сказал Ласкане, выходя из ширмы, и застегивая рубашку на мускулистой груди.

Боевые маги едва ли славились своей невозмутимостью, так что бегающий взгляд выдал боевого мага с головой.

– Вико, ты переписывался с офицером, приближенном к Святому Престолу? – вкрадчиво спросила уже Летиция.

– Он мой бывший сослуживец. Часть семьи Ренаты. Но я не писал ему ничего лишнего. Только сообщил о том, что Рената под моим присмотром. И что плохого, что приехал именно он? Джакомо хороший человек, который не будет строить козни. На его порядочность можно рассчитывать.

Рихтер скривился, будто у него заболел зуб.

– С тобой всё ясно, сеньор Ласкане.

– Что ясно?!

– Видишь не дальше своего носа. Ладно, надежды на тебя нет. Но вот женская мудрость Летиции может оказаться весьма кстати.

Та едва заметно усмехнулась, поправляя покрывало на плечах.

– Хочешь, чтобы я помогла тебе с сеньоритой Бьянки? Неужели ты не смог её обаять, и теперь опасаешься конкуренции от Кроне?

– Если бы. Но всё же... Если вдруг Кроне заметит, что Рената неравнодушна ко мне, чем это может обернуться?

– Неравнодушна? Ты слишком много о себе думаешь, – процедил Вико, снова хватаясь за саблю. – Ты хоть понимаешь, в какое положение ставишь Ренату, постоянно таскаясь за ней?

Летиция кивнула.

– Тут Вико прав. Если хотя бы легкая тень падет на её репутацию, то Кроне  может... нет, даже должен будет, забрать Лучиано. А целительница, кажется, очень привязана к племяннику. Так что на её месте я бы избегала тебя, по крайней мере о тех пор, пока Кроне рядом.

– А если это невозможно? Я должен присматривать за Ренатой.

«По крайней мере до тех пор, пока не придумаю, как избавиться от Кроне».

– Тогда... Лучше бы, если ты явно выразил свои намерения по отношению к Бьянки. Например, женился на ней.

Рената Бьянки

Когда только Лучи стал жить со мной – после нескольких лет в монастырском приюте, где с помощью молитв и послушания он должен был «исправить» свой характер, он был как маленький дикий звереныш. Не терпел ласку, кусался, не давался в руки и постоянно пытался куда-то спрятаться. Но в один из вечеров... Он молча забрался ко мне в кровать, впервые позволив себя обнять. Следующим утром Лучиано снова смотрел исподлобья, огрызаясь на любую попытку его воспитать, но я уже знала – он принял меня. Как родного человека, как ту, с кем рядом можно побыть немного уязвимым.

Но в этот раз я пришла искать успокоения у Лучиано. И слыша привычное сопение под боком, мне казалось, что вчерашний день был просто сном. А может, и вся наша поездка в Ценесси, и даже встреча с Корбином Рихтером.

Ведь правда. Как такой мужчина может быть реальным? Невыносимый и раздражающий повелитель стихий, которому всё, казалось бы, нипочём. И которому было на меня не наплевать. Я перевернулась на спину и тихо застонала. Святые покровители, ну и дурища же я! Не стоило и вовсе им увлекаться. Как теперь смотреть Корбину в глаза, после того, что я ему вчера наговорила... и что он наговорил мне.

Сопение прекратилось, и Лучиано выпутался из одеяла, сердито и сонно меня рассматривая.

– Чего? – пробурчал он.

– Спи. Сегодня не нужно рано вставать.

Благодаря Корбину жизнь моя стала ярче. Но так же и сложнее. Когда-то мне хватало того маленького и уютного мирка, который мы с Лучи создали в Меноде, а теперь я просыпалась и засыпала с мыслями о грейдорце.

И за обедом, конечно, я снова встретила Рихтера. Он сидел ровно напротив меня, а по его правую руку уселся Джакоме. Следом появился Кардильеро, необыкновенно бодрый и оживленный, и последними появились Фоскарини – сам дож и его дочь. Я заметила, что Летиция с большим интересом меня изучает – доброжелательно, но немного хищно. Я нервно ей улыбнулась, и она тут же вернула улыбку, а затем стрельнула глазами в сторону северянина, будто что-то спрашивая или намекая. Это ещё что такое?! К счастью, наши переглядки никто не заметил – ни Джакомо, с большим интересом разглядывающий Рихтера, ни сам Рихтер, который был необыкновенно задумчив и погружен в себя. А Кардильеро, кажется, интересовало только его пустующая тарелка. Без хозяина дома никто к трапезе не приступал.