– Могли бы хоть поздороваться подойти, – проворчал он. – И почему сеньорита Бьянки так поздно гуляет, да и еще в столь неподобающей компании?

Сонди тихо хмыкнул.

– Жалеете, что компания не ваша, сеньор Рихтер? Не хотите подойти и поздороваться.

– Не хочу, – с досадой ответил Корбин.

Злился он и на себя, за свою совсем неуместную ревность, и за то, что она так легко читалась менталистом. Да и Эскобаро на него поглядывал так... понимающе.

– Вико давно дружен с невесткой Кроне, как я слышал, но при этом всегда ведёт себя с ней безукоризненно.

– Кроне? – рассеяно повторил повелитель стихий, украдкой продолжающий следить за парочкой. Они слишком близко друг к другу склонились. И рука увальня почти касалась ее руки. Еще немного, и это будет выглядеть неприлично!

– Джакомо Кроне. Он был женат на погибшей сестре Бьянки. И с Вико он дружит тоже. Или, скорее, даже покровительствует. Когда еще Ласкане был юнцом, Кроне за ним присматривал.

– А-а-а, ты про отца Лучиано.

Значит, у Вико и Ренаты есть не только общее, объединяющее их прошлое, но и одобрение их отношений членом семьи. Вот же шельмец этот Ласкане – и с Летиции глаз не спускает, и вокруг Ренаты вьётся!

Рихтер сердито отвернулся.

– Ладно, мы здесь не ради сплетен. Сонди, ты знаешь, что нам предстоит.

Менталист резко поскучнел.

– Так вы решились? Уверены?

– Есть обстоятельства, которые вынуждают нас не медлить. Тем более, как я понимаю, что чем больше пройдет времени, тем тяжелее будет просмотреть мои воспоминания.

– Это правда. Но я бы хотел чтобы сеньора Бьянки подтвердила, что вы достаточно здоровы для процедуры. И я настаиваю на ее присутствии.

– Зачем? Мнемоскопия так опасна?

– Обычно нет. Но я никогда не имел дело с повелителями стихий.

Эскобаро презрительно скривил губы.

– Да у тебя и с обычными то магами никакого опыта нет. Только крестьян и можешь запугивать.

– Ты себе противоречишь. – Тон у Сонди был ровным, зато глаза потемнели от злости. – То я, видите ли, твои мысли читаю, то совсем беспомощный. Ты уж определись, Невин.

– Ну же, ребятки, хватит ссориться, – вмешался Рихтер. – Опыт и сила менталиста важна, но не менее важно и то, как он умеет справляться со своим чувствами. Поэтому мы с тобой, дорогуша, и здесь, чтобы подружиться. Мне очень не хочется, чтобы в мозги мне лез менталист, у которого на меня зуб.

– Я способен отбросить личное отношение, – сухо сказал молодой маг, откидываясь на стуле. – А вот сможете ли вы справиться со своей неприязнью? Если вы меня так недолюбливаете, то процедуру будет провести сложно.

Когда-то тот, кого он считал другом, просто подменил ему одни воспоминания на другие. С тех пор Корбин не расставался с артефактом, определяющим воздействие ментальной магии.

– Ничего личного, приятель. Просто у меня был плохая история с вашей братией. Но как видите, я все еще открыт для нового опыта. Так что завтра... давай сделаем это, Сонди.

– Как хотите, – резко сказал менталист, вставая. – Пойду поздороваюсь с Ренатой.

– С каких это пор ты зовешь её Ренатой? Когда вы успели... И этот меня не слышит! Ну никакого уважения! Так, еще что ли пива взять?

– Не стоит, – посоветовал Эскобаро. – Вас и так уже с кружки унесло.

– Это не опьянение, я всегда такой.

Настроение было самым паршивым. И дело даже не в предстоящем полоскании мозгов, с этим повелитель стихий мог справиться. Гораздо больше его расстраивало то, что обычная его самоуверенность куда-то испарилась. Раньше он бы не задумываясь подошёл к интересующей его женщине, и как бы сильно она на него не злилась, сумел бы добиться её расположения. Или, хотя бы, прояснить недопонимание. Но с Ренатой Бьянки всё было по другому. Его мучили сомнения, и чувства были столь запутанными и противоречивыми, что Корбин просто не знал, что ему делать с ними.

И что ему делать с ней, этой тихоней-лермийкой, которая и видеть его теперь не желала.

– Очень знакомо, – пробормотал он. – И в то же время как-то по-другому.

– Что по-другому? – Эскобаро наклонил голову к плечу, с интересом разглядывая кусающего губы северянина, мрачно смотрящего в спину менталиста, который где-то добыл себе стул и подсел за столик парочки.

– Да не бери в голову. Интересно, о чем они говорят?

– Сонди зовёт её на свидание.

– На свидание? – возмутился маг. – Вот же наглец! Если он... Эй, ты что, пошутил?

Эскобаро старательно давил улыбку, но его выдавали чертенята в глазах.

– Я не умею читать по губам, и тут слишком шумно, чтобы услышать. Не беспокойтесь, едва ли Сонди может кому-нибудь понра... э-э-э?

Милая Рената, которая и под руку то стеснялась его взять, сейчас тепло улыбалась менталисту, а ладонь его ласково касалась его лица. При этом смотрели они друг на друга не отрываясь.

Тут Рихтер не выдержал, и подорвался остановить это безобразие. Уже подойдя ближе, он услышал обрывок беседы.

– … думаю, вам не стоит волноваться, Оливер. Если...

Повелитель схватил первый попавшийся стул, и отодвинув менталиста, втиснулся между ним и целительницей. Она звала Сонди по имени. Возмутительно! По тонким губам менталиста скользнула довольная улыбка, и становилось понятно, что он подошёл к Ренате назло ему. Вот же змеиное племя!

– Привет, народ!

Вико недовольно посмотрел на подсевших колдунов.

– Как-то тут людно становится. Рената, может, вернемся?

– Я сама. Ты еще не допил своё вино. И кажется, сеньор Рихтер хотел с тобой о чем-то поговорить, – суховато сказала целительница.

Она смотрела куда угодно, но не на Вико. Впрочем, Корбина лермийка и вовсе игнорировала.

– Нет-нет, я хотел поговорить с вами, Рената, – запротестовал повелитель стихий. – Давайте я вас провожу, и мы обсудим...

– Спасибо, но нет.

– Хочешь уйти одна? Я тебя так не пущу, – резко сказал боевик. – Тем более ночью в малознакомом городе.

– Тут идти то минут пятнадцать... Оливер, может, хотите прогуляться?

Другой бы поежился под враждебными взглядами боевика и алхимика, но Сонди оказался гораздо гораздо более крепким орешком, чем думал Корбин.

– Конечно, Рената. Не волнуйтесь, сеньор Рихтер, мы обсудим интересующий вас вопрос.

«Вот жук!» – почти восхитился про себя повелитель стихий. Теперь всё, что он мог делать, это наблюдать, как целительница уходит вместе с пронырливым менталистом. Вико Ласкане весь скукожился, но хоть и выглядел недовольным, свою подругу остановить не пытался. Всё выглядело так, будто они сильно поссорились.

Рената Бьянки.

– Ты сообщил Джакомо, что я в Ценесси?!

Вико пожал плечами.

– А что тут такого? На самом деле, это ты должна была сообщить ему, что покинула Меноде.

– Ты понимаешь, что наделал?!

– Он имеет право знать, где находится его сын.

– Ему плевать на Лучо. А тебе, кажется, плевать на нашу дружбу.

Я видела, как вздулась на виске Джакомо жилка, показывая, насколько он зол, но остановиться не могла.

– Мне не плевать. Но я не могу смотреть, как ты милуешься с этим иностранцем, совсем не думая о своем будущем!

– Мы уже об этом говорили! Не твое дело...

Ссору прервал подошедший Оливер Сонди. И я вцепилась в него как в соломку. Продолжи я разговор с Вико, и мы бы договорили до такого, что поддерживать отношения больше бы не имело смысла.

– Рената, я могу отнять у вас минутку?

– Конечно, Оливер. Как ваше лицо?

– Нос все еще побаливает, хотя гораздо меньше, ем если бы вы мне не помогли.

– Давайте я посмотрю.

Я приложила ладонь к лицу менталиста, проверяя состояние его разбитого носа.

– Воспаление почти спало, но вам не стоило пить холодное. Я снова наложу у обезболивание. Думаю, вам не стоит волноваться, Оливер...

– Привет, народ!