Потому что о том, куда и зачем они направились после встречи с людьми Понтифика знали немногие.

Маленького племянника Ренаты за ужином не было. Детям предлагалось трапезничать в отдельной комнате в компании гувернера. И судя по ошарашенному виду целительницы, она уже успела познакомиться с сыном дожа.

– Не волнуйтесь за Лучика, – негромко сказал он, отодвигая для Ренаты стул. – Сандро довольно вредный, но совсем не злой. Да и с ними всё время будут взрослые.

– Этот ребенок такой грубый! – пожаловалась Рената, пользуясь тем, что Фоскарини еще не подошли.

– Но так и ваш племянник не ангел небесный. Уверен, они подружатся, – оптимистично заявил маг.

Лауро появился вместе с дочерью, переодевшуюся в платье нежно-фисташкового цвета и с открытыми плечами. Сам дож тоже сменил халат на неофициальный, но элегантный наряд с шелковым шейным платком и драгоценными запонками. Рената, в простом темном костюме и волосами, скрепленными на затылке в тяжелый узел, явно чувствовала себя при таком сравнении неуютно.

Когда Фоскарини уселись, и слуги подали первое блюдо, Бьянки, чуть поколебавшись, спросила:

– Сеньор Ласкане к нам не присоединится?

– Он не часть семьи, и не гость, а только служит мне, – снисходительно сказал Фоскарини.

– Разве меня тоже не наняли?

– Не я точно. Господин Рихтер решил, что будет платить из своего кармана. Переубеждать его бесполезно.

Целительница, чуть нахмурившись, искоса посмотрела на грейдорца.

– И всё же...

– Вы хотите лишить меня своего очаровательного общества, сеньорита? – укоризненно спросил дож, и вопрос присутствия целительницы за столом был закрыт.

Но она все еще была посторонней, которую никто не собирался посвящать в дела Фоскарини, поэтому обсудить результаты поездки с дожем Рихтер не мог, хотя и успел коротко рассказать ему о покушении.

Дождавшись, пока Рената немного расслабится за ничего не значащей беседой о региональной кухне, и принесут десерт, он невзначай спросил:

– Расскажите о том, как научились так ловко работать с магами?

Летиция задрала тонкую, идеально выщипанную, бровь.

– А что, маги так сильно отличаются от других людей?

Рихтер не спешил отвечать, продолжая смотреть на целительницу. И она, совсем тихо вдохнув, сказала:

– Не то что сильно. Но для нас, целителей, есть разница.

– И с кем сложнее?

– Наверное, сеньору Фоскарини будет скучно, если мы будем говорить о магии.

– Напротив! – воскликнул дож. – Я увлекаюсь многими науками, в том числе и магическими, хотя последним, как вы понимаете, только в теории. Моя любовь это алхимия и инженерия, но лечебная магия это тоже интересно.

– Тогда постараюсь объяснить. Когда целитель лечит людей, не имеющих дара к магии, он опирается только на свои силы. Точнее, на силу своего источника и умение им оперировать.

– Это что-то вроде органа внутри тела мага, так? – спросила Летиция.

– Не совсем. По крайней мере, не на физическом плане. К тому же его расположение тоже весьма вариативно, в зависимости от многих факторов. Как и мощность. В этом как раз и сложность лечения обычных... неодаренных людей. Уходит много сил, слабые целители могут просто не потянуть серьезное лечение. Как я, например. Но магов мне лечить гораздо легче, потому что я могу подключаться к источнику своего пациента, и черпать энергию оттуда.

Летиция задумчиво вертела ножку бокала с белым вином в руках.

– Так, наверное, все целители могут?

– В некоторой степени. Но тут как раз своя специфика. Любой живой организм инстинктивно защищается от внешнего магического воздействия, но источник – еще больше. Нужно обладать определенными навыками и профилем, чтобы маг неосознанно не воспринял лечение, как нападение, и не закрылся. Или еще хуже, напал. Особенно это тяжело с боевыми магами.

– Да уж, наверное, как тигра укрощать, – хмыкнул Рихтер. – А что там с профилем? Никогда не слышал об этом, пока учился. Это ведь не тайна?

Как любой выпускник университета, он учился основам всех магических направлений, пусть и всегда заваливал целительство. Но все учебники прочел от корки до корки.

– Ничего секретного. Определенные личностные характеристики.

– Например? – спросил дож, блеснув единственным глазом.

Он у него был примечательным – светло-серым в опушке из черных ресниц, что вместе со смуглым лицом и темными кудрями производило большое впечатление на женщин. Рихтеру оставалось только позавидовать Лауро. Хотя, два глаза лучше чем один, пусть даже и такой красивый.

– А как бы вы описали известных вам целителей? – вернула вопрос Фоскарини Рената.

– Хм... Это люди мягкие, незлобливые, даже добродушные. Весьма дружелюбные, хотя и слишком мягкосердечные. Я думал, таким вас делает дар.

– В том числе это и влияние источника. Хотя некоторые считают, что заложенный с рождения темперамент формирует ту или иную направленность дара. Но кроме того те личностные черты, что вы назвали, еще и результат укрощения собственного характера. Целитель должен уметь располагать к себе и не восприниматься как угроза. И обмануть тут пациента, особенно если он маг с сильным источником и хорошей интуицией, невозможно.

– Значит, вы талантливая укротительница чужих источников, – весело казал дож. – А с нашим Корбином справитесь?

– Уже справилась, – улыбнулся повелитель стихий, хотя был же в своих мыслях.

Рената Бьянки не то, что врала, но многое не договаривала. Потому что в ее благостное описание магов жизни никак не входило существование целителей, способных сознательно вредить с помощью, как это было с его покушением.

А во-вторых, получается, что как раз целители, такие как Рената, и наиболее опасны. Они подобны вирусу, от которого у организма просто нет защиты. И если такой маг сможет уйти от резонанса, во время удара по своей жертве, например, вовремя разорвать связь источников, или обладать должной устойчивостью, чтобы справиться с расплатой...

Когда-то в древности, если лекаря умирал пациент, его могли отправить на плаху. Теперь, кажется, Рихтер понимал, почему. Менталистов опасались многие. Целителей привыкли снисходительно недооценивать, или даже опекать. Мягкие и пушистые? Может быть. А еще скрытные, и себе на уме. Что тот же Нери, так и, хоть не хотелось это признавать, Рената. Про таких говорят: мягко стелет, да жестко спать.

«Ты превращаешься в параноика, Корбин», – сказал он сам себе.

Но желание раскусить симпатичную целительницу становилось всё сильнее. Может, она и приручила его источник. Но не его самого. Уж он-то не поведется на симпатичную мордашку и фальшивую скромность.

Если бы Рихтер в тот момент посмотрел бы на Ренату Бьянки, то увидел, она непроизвольно поежилась, чувствуя приближающуюся беду.

Рената.

Очень хотел спрятаться где-нибудь в самых дальних уголках дворца, и не попадаться больше на глаза грейдорцу, почти прожегшего во мне дырку на ужине. И это не считая плотоядно смотрящего Лауро Фоскарини, хотя заигрывал он со мной, кажется, больше ради развлечения, чем с далеко идущими намерениями. Такие люди любили, почувствовав слабину, поиграться с жертвой. Летиция наблюдала за всем этим отстранено, кажется, радуясь, что достают не её.

Так вот, будь моя воля, и я бы больше никого из них в этот день не видела. Но я приехала сюда не отдыхать. Так что после ужина, я аккуратно уточнила, где моё рабочее место, и утащила Рихтера на лечение.

Кабинет придворного доктора пустовал, как сказал слуга, открывший нам запертые на ключ двери, уже несколько лет. Дож и его дети обладали отменным здоровьем, и на случай сезонных простуд легче было пригласить целителя из города, чем держать своего.

Но кабинет оказался не так запущен, как можно подумать. Все нужные заготовки, лекарский стол и инструменты все еще были в рабочем состоянии.

– Раньше здесь правил Гидеон Нери, лет пятнадцать назад, – сказал Рихтер, усаживаясь на кушетку, пока я изучала книги в шкафу. Здесь была просто уникальная коллекция медицинских учебников!