– Даже так? Надо же, – с интересом меня разглядывая, сказала Фоскарини. – Но?

– Но тут дело в принципах моего подхода к лечению. Нери... такого ранга целители не могут не вмешиваться в работу более молодых коллег, а я бы не хотела делиться секретами своего подхода.

Фоскарини хмыкнула.

– Раньше вы не возражали против того, чтобы Нери лечил Корбина, и кажется даже мечтали спихнуть грейдорца хоть кому-нибудь.

– Раньше я не считала сеньора Рихтера своим пациентом. Но всё меняется.

– Хорошо. Я не буду приглашать Нери, и попрошу отца не связываться с ним, – покладисто сказала патрицианка. – Вы не против, если мы уже завтра отправимся в дорогу?

Это было бы идеально! Чем меньше у меня шансов встретить целителя, тем лучше. Под покровительством Фоскарини, может, мне и удастся избавиться от его внимания. А там, получу деньги, и рвану куда-нибудь с Лучиано. Правда, придется продать дом в Меноде, но этим можно заняться и позднее, или оформить доверенность на своего брата. Он давно хотел завести себе домик для отдыха у моря. Вот, пусть наслаждается.

Собираться пришлось срочно. Как оказалось, за годы жизни в Меноде у нас скопилось много вещей, и пришлось решать, что брать с собой. В итоге самое важное и ценное уместилось в два чемодана, а для дома пришлось покупать охранные артефакты, что по совершенно бешеной цене продавались в магической лавочке в центре города. Сад, конечно, погибнет без заботы, но хотя бы о сохранности дома можно было не беспокоиться.

К тому же пришлось улаживать вопрос с больницей святого Антония. Увольняться сразу я не рискнула, так что взяла отпуск за свой счет, написав заявление ранним утром. Заглянула к Рихтеру, но он крепко спал. Заехала на велосипеде к рыбаку Клеменсу, справиться о здоровье его жены и детей. Заодно попросила найти способ со мной связаться, если вдруг он заметит, что обо мне кто-то спрашивает или вертится около моего дома. Сам Клеменс не умел писать, а вот его жена была грамотная, так что согласилась при необходимости прислать письмо.

К полудню я уже сидела на чемоданах, надеясь, что Фоскарини пришлёт за мной машину раньше, чем появится Нери. Хотя сомневаюсь, что он не знал, что я собиралась уехать, но лучше бы нам не встречаться.

Приехали за нами на тарахтящем крытом грузовичке. Лучиано был рад и ему, тут же пытаясь забраться в кабину водителя, но был за шкирку вытащен вчерашним боевым магом – Эскобаро. Он же, дружелюбно поздоровавшись, помог закинуть вещи внутрь и забраться мне с племянником. Внутри уже ждал Сонди.

– Надеюсь, ребенка не укачивает, – брезгливо сказал он, глядя на плюхнувшегося напротив Лучиано.

– А вы не садитесь рядом, – тут же ответил Лучи. – Рената, смотри, тут и дырка в крыше есть! Только окошек нет. Я же ничего не увижу! А можно я к дяде водителю сяду?

– Я попробую убедить сеньора Эскобаро тебя взять, – шепотом сказала я. – Но позже.

Спасибо за идею менталисту. Стоит сказать, что Лучи тошнит в кузове, как боевик тут же изменит решение. Да и я бы лучше поехала спереди, а не так вот. Все же в небольшом пространстве было душно и тесно.

– А что, вы кадилак сеньориты Фоскарини ждали? – едко спросил менталист, промакивая платком сопревший лоб. – Хорошо хоть не на дилижансе, и то потому, что сеньорита не хотела, чтобы мы их с Рихтером задерживали.

У виллы мэра города, где остановилась сеньора, к нам присоединилась еще двое мужчин из сопровождения Фоскарини и её горничная. По крайней мере, я была здесь не единственной женщиной. Рихтера удалось увидеть лишь мельком. Он помахал мне рукой и скрылся в машине патрицианки вместе с Вико. Все правильно. Грейдорец еще не выздоровел и уязвим, а боевой маг нужен для охраны. Мне бы места с ребенком просто не хватило. Но все же немного обидно. Кто-то путешествует с комфортом, а кто-то под шуточки военных.

Но неудобства можно было потерпеть, потому что эти мужчины, все, кроме Сонди, конечно, были дружелюбны с Лучиано. Они не были боевыми магами, но несмотря на отсутствие дара, мало чем от них отличались – такие же шумные и бесцеремонные, но при этом понимающие, что они могут напугать тех, кто их слабее и меньше, и поэтому старались хотя бы выглядеть хорошими ребятами. Один даже поделился с ребенком леденцом, пусть и прилично замусолившимся в кармане.

Хороший, пусть и не лучший образец для моего племянника. Все лучше чем родной отец, которого Лучи просто побаивался.

Лучиано даже смог побороть свой страх перед незнакомыми взрослыми, и доверчиво уснул на моих коленях. И эти взрослые мужики просто начали обмениваться знаками, и глупо, совсем по-детски, шептать друг друга, стараясь не разбудить «мальца».

Провинция Конте была самой большой в Лермии, а её столица, Энала, находилась пусть и на морском побережье, но ближе к алертийской границе. И дальше от столицы всей республики, а значит, и дальше от влияния Верховного понтифика.

Когда-то, даже меньше века назад, единой Лермии не существовало, а вместо неё было семь небольших государств, с разными диалектами, разной мерой весов, и даже таможенным контролем. Единственное, что их объединяло, эта власть Святого Престола, которую признавали все правители – дожи, герцоги, и короли. Но затем правитель королевства Ценасси попытался объединить страны, и даже добился некоторого успеха, сумев показать лермийцам всю выгоду от сильного и большого государства. А затем, после коронации уже как короля Лермии, погиб, вместе со своей семьей.

Еще спустя лет десять, не без крови и пота, страна все же объединилась – как Республика. А бывшие государства стали полунезависимыми провинциями, лишь формально признающими над собой главенство Престола, сумевшего вновь сплотить народ после смуты.

Но теперь дож Конте, Лауро Фоскарини, хотел отобрать эту власть у Престола. Точнее, у Верховного Понтифика Агастуса, засевшего в Орлэнда, не входившем ни в одну провинцию. И что интересно, что у него были шансы. Его поддерживало пятеро из семи дожей, видевших в Лауро сильного правителя, в отличие от хитрого, но слишком зависящего от мирских благ Агастуса. Что конечно не пристало духовному лицу, но прощалось до поры до времени. В отличие от заигрываний с Алертом.

Путь занял три с половиной часа, и останавливались мы лишь раз. Хорошо хоть из отверстия сверху дул свежий ветер, и мы не задыхались. Но я все же смогла уговорить Эскобаро взять к себе Лучиано. Ребенок легко уместился между двух сидений, и остаток дороги я слушала пронзительный, но неразборчивый голос Лучи, чего-то вещающего, и подозрительное хихиканье из кабинки водителя. Интересно, что у них там происходит?

В Энадо, крупнейшем городе Конте, с огромным морским портом, старыми, еще времен Орлэндской империи мощенными улочками и величественными соборами я была лишь раз. Но дворец Фоскарини, шедевр архитектуры вековой давности, конечно, видела. Невозможно было побывать в столице провинции, и пройти мимо резиденции богатейшей семьи Конте. Не самый высокий, в три этажа, с колонами и украшенный барельефом фронтоном у центрального фасада, длинными, тянущимися, казалось, бесконечно, арочными галереями, он казался таким воздушным, и в то же время величественным.

Но вот у его западного фасада, за высокими кованными воротами, где располагался каретный двор, я оказалась впервые.

Когда нас вели по прохладной полукрытой галерее я поймала пытающегося сунуть свой нос повсюду Лучи, и строго спросила:

– Ну и что ты там от меня прячешь?

– Ничего!

Племянник покраснел и инстинктивно прикрыл живот руками. Сквозь рубашку что-то просвечивало.

– Ну-ка!

Придерживая негодника, я извлекла незамеченную мной ранее книгу – пухленький томик в потертой картонной обложке с пошло нарисованными розами. Бреггета Шалди – «Бутоны любви». Что-то знакомое... Вспомнила!