Он достал из-за пазухи грамоту и, перегнувшись через стол, протянул её мне. Я пробежалась глазами по тексту. Там говорилось, что мне достаётся 10 % процент от продаж «открытых ножен», как независимому эксперту и создательнице идеи. С моей стороны обязывалось не заключать других договоров, связанных с «открытыми ножнами», делиться секретом производства тоже запрещалось. В принципе, логичное ограничение. Мелкого шрифта я также не заметила.

— Никаких недомолвок? — спросила я у гнома, подняв взгляд. — Я имею ввиду, никаких обязательств кроме тех, которые я вижу вот прямо сейчас?

— Я честный торговец и не сатир. Я таким промышлять не стану. Да и все соплеменники меня заплевали бы, при торговых операциях можно обманывать только противников Хирда, а ты им не являешься.

— Ладно, верю, — легко огласилась я. — Давай чернила или чем там это подписать надо.

Он протянул мне странный стержень длинной примерно с ладонь длинной и с небольшим прозрачным, гранёным кристалликом на навершии.

— Предвещая вопрос поясню. Это «кровник», в узких кругах «комар» или «кровописец». Система простая: просто капаешь капельку крови на хрусталь, он впитывает её и, после прикосновения к чему-либо концом стержня, оставляет там твою личную, неповторимую и нестирающуюся печать.

Я достала кинжал и легонько ткнула остриём палец, а выступившую капельку крови капнула на кристалл. Она закрутилась внутри образуя смутно знакомый рисунок, но в объёме.

Я прикоснулась к указанному месту, и там сформировался красно-золотистый рисунок кота с всполохами на шерсти. Он точь-в-точь повторял рисунок на рукаве куртки и в дневнике. Вот и одной загадкой меньше.

Я вернула гному (который удивлённо переводил взгляд с моей печати на рукав моей же куртки) инструмент, и он провернул такую же процедуру. Его символом был кабан с висящим мешком на бивне. Только цвет был насыщенно-алый.

И встаёт вопрос, почему у меня кровь другого оттенка? Конечно, тут можно привести много догадок, но чёрт возьми, в чём причина?

Но Надрил промолчал. И Агата с Эдриком тоже.

После установления печатей свиток легонько сверкнул, и наши символы были взяты в петлю.

— Вот и отлично, — гном был жутко доволен, свернув свиток, он любовно засунул его в футляр и заорал: — Хозяин! Эля нам!

Сатир прикрикнул на одного из официантов и перед нами появились стаканы и кувшин.

— Это надо отметить, — гном потёр руки и, раздавив докуренную сигура об стол, разлил содержимое кувшина по кружкам.

Я отхлебнула немного и скривилась. Бе. Ну и мерзость. И как только они могут это пить в таких количествах?

Гном, опустошивший свою кружку, заметил моё лицо и усмехнулся, протирая мокрые усы.

— Попроси что-нибудь другое раз так противно, — предложил он. — Вишнёвую кровь, к примеру, или вино какое-нибудь. Хотя я не представляю, как можно променять добрый эль на… да вообще на что угодно.

— Почему-то мне кажется, что мать вместо молока поила тебя пивом, — фыркнув, оттшутилась Ева.

— В подземельях не растёт хмель, пива у нас нет, но эля хоть отбавляй.

— Ой, да это одно и то же, — отмахнулась лучница.

— В корне не согласен. Смотри…

Я слушала их разговор в пол-уха наблюдая за залом. Народа сильно прибавилось и за столом становилось тесно. Уже пришёл Мирилис и занял место рядом с Грифином.

Да уж, разношёрстная компания. Кстати, я ещё ни разу не видела эльфов, тёмные не в счёт. В книге написано, что они не часто покидают свои города, но всё же.

Я поделилась своими мыслями с Элиотом (Надрил был слишком занят спором, хотя безусловно знал больше).

— Была у нас тут парочка ушастых, но как только начались волнения они сразу же свинтили. У большей части эльфов слишком сильно развит инстинкт самосохранения и наплевательское отношение почти ко всему. Хотя своим Домам они безрассудно верны. Вообще, странные создания.

— Вот про ушастых обидно было, — я прикинулась оскорблённой до глубины души.

— Так ты же не эльфийка, значит к тебе это не относится. Хотя, уши у тебя ещё больше… впрочем, это не важно.

— Эх, видимо эта кликуха привяжется ко мне, как… ладно, согласна, не так уж это и важно. Хозяин! Вишнёвой крови организуй!

— Сию секунду, миледи! — отзывался сатир. — Гари, займись!

— Решила погурманить? — сразу подал голос ведун. — Понимаю, особенно за чужой счёт-то.

Я пожала плечами.

— Глупо экономить чужие деньги.

— ДА ЧТО ТЫ МНЕ ВТИРАЕШЬ?! Лук не может быть лучше арбалета! Я тебе это как кузнец говорю! — бушевал гном.

— А я, как охотница, говорю, что арбалет тяжёлый и заряжать его всё равно придётся! А у маленьких убойности не хватит! Да и дальнобойность меньше, — Ева старалась перекричать раскрасневшегося гнома.

— Для лёгкого арбалета есть барабаны! А дальнобойность эта вшивая нужна только трусливой эльфийской падали, которая не может принять честный бой с глазу на глаз!

Тут паренёк субтильного телосложения поставил передо мной заказ, и я престала вслушиваться в собачьи дрязги девушки и гнома.

— Что-то я немного не понимаю, как можно перейти с пива до арбалетов, — задумчиво проговорил Элиот, цедя вино.

— Меня больше интересует, как можно набраться до такого состояния за 20 минут. У него можно мастер-классы брать.

— Сейчас он почти трезв, вот через кувшинов десять начнётся. К тому моменту лучше быть или мертвецки пьяным, или вообще здесь не находиться.

Я усмехнулась и отхлебнула из кувшина.

К слову, вишнёвая кровь оказалась вполне приятной на вкус. Ну, по сравнению с элем это вообще божественный нектар.

Через минут двадцать принесли дымящегося жареного поросёнка с синим плодом во рту. Через час под стол свалились первые пьянчуги, а через полтора под потолком скопилось изрядное количество самого разноцветного накуренного дыма.

— Ты не представляешь, как я тебя уважаю, — сказал гном Еве, всхлипывая. — Ты так мне напоминаешь мою дорогую дочурку, да будет земля ей пухом, а камень пером.

Он высморкался в рукав дремлющего по соседству котолюда, который занял место Агаты, ушедшей с каким-то пареньком людской наружности. Спящий никак не отреагировал на этот душевный жест.

— А что с ней случилась? — спросила Ева заплетающимся языком.

— Эльфийский плен с ней случился. Оттуда не возвращаются.

Мы все помолчали, сопереживая его горю. Вскоре он успокоился и поинтересовался у девушки:

— А у тебя, что случилось с родителями? Не верю, что они отпустили бы двоих детей на попечение Фортуны.

— Да как это обычно бывает. Феодальные войны, богатая деревня на спорной территории, попавшаяся под руку эпидемия, под предлогом которой так удобно вырезать половину населения, — она тоже всхлипнула. — Потом народные гонения. И вот, я остаюсь одна с маленькими братом на горбу…

— Какая трагичная история, — гнусаво просипел Надрил.

И обнявшись, они оба разрыдались.

Какая дешёвая драма.

— Что-то меня морит, — Элиот догрыз свиную рульку и поднялся. — Пойду я наверно. Ик… А то если останусь, то сам разрыдаюсь. Яра не составишь компанию?

— Не, спасибо, — отказалась я. — Я ещё посижу.

— Ну, как знаешь. Спокойной ночи тогда, хотя таковой она у вас являться не будет.

Он развернулся и, слегка пошатываясь, вышел из шатра.

Мерлин так и сидел у меня на коленях. Сначала он предпринимал попытки исследовать местность, но после перемещения отдельных кадров под стол вернулся ко мне. Впрочем, огорчённым он не выглядел. Сначала съел чуть ли не половину куропатки, а потом надышался дымом от концентрата валерьяны, очень популярной среди котолюдов. Сейчас же он лежал в расслабленной позе, полузакрыв глаза.

Я осмотрела зал. За столами сидели всего лишь человек десять. Мирилис спал в своей тарелке, Грифин хмуро смотрел на свою кружку и о чём-то думал. Большинство офицеров, повышенных после битвы, свалились одними из первых, оплакивая товарищей и празднуя новые должности.

Ситуацию немного оживил бард. Все эти часы он играл вполне неплохие мелодии. Слова песен, правда, хромали, но это не помешало благодарным слушателям накидать ему полный чехол монет. Даже небольшая горка образовалась.