— Ты выбралась, — задумчиво произнёс Эург, приглаживая бороду. — Так ещё и фантома прихватила. Я поражён, честно.

Он жиденько похлопал.

«Ты выбралась. Я поражён,» — я с подозрением прищурилась. — «Что это значит?»

— Значит? Это значит, что ты не должна была выбраться. Разве непонятно? — слегка удивился Архимаг, прочитав мои мысли. — А ведь так всё хорошо начиналось. Ты мне даже понравилась. Но всё не всегда идёт по плану, увы.

Краем глаза я заметила тускло горящую тушку, лежащую за столом. Пришлось быстро подавить приступ нахлынувшего гнева.

— Кто это такой? — тихо поинтересовалась Иса. — Я чувствую от него сильные эманации.

— Архимаг, который помог мне вскрыть воспоминание с тобой, — ответила я и уже громче обратилась к Эургу: — Значит, тобой всегда управлял Зеург?! И всё, что ты мне сказал это ложь?

— Все мои слова идут от меня. Если угодно, считай это криком души. Но его воля слишком сильна, извини.

Он слегка пошевелил рукой и меня, как тряпичную куклу откинуло в сторону. Тело онемело и подвижной остались только голова. Изо рта вырвался лёгкий стон.

Архимаг подошёл ко мне.

— Зеург хочет взять тебя живой. Не переживай, это простое заклинание контроля, через несколько дней к тебе вернётся чувствительность, и ты сможешь вернуться к контролю над телом. Если сможешь прости ме…

Тут его сжало и тело архимага в различных местах скрутилось. В моё поле зрения попалась Иса, распростершая руки и сосредоточенно смотрящая на Архимага.

— Фантом? — просипел маг, несмотря на свёрнутую шею. — Яра, как так получилось, что твой фантом лучше тебя управляет Астралом? Или… — его горло сжала невидимая рука и слова стали сиплыми, — ты что-то хотела скрыть от меня? Великолепно… чудесная игра. Я так расслабился, что даже не поставил защиту… ты выглядела такой беспомощной… Гха-гха-гха!

Архимаг постарался рассмеяться, но его всё больше сворачивало и у него это удавалась с трудом. Его суставы были вывернуты, позвоночник свёрнут спиралью, а Иса уже обливалась потом, с тряской сводя руки вместе.

— Вы… победили, — еле слышно пробормотал великан и криво улыбнулся. — Но я исполнил свою роль, — он скосил один глаз на меня. — Яр, моя просьба до сих пор в силе. Удачи вам.

Тут Искра наконец сомкнула ладони и Архимага сплющило в тонкий блин, который под порывом ветра разорвался на множество кусков и растворился в Астрале.

Но чувствительность ко мне так и не вернулась.

Эх, неплохой был мужик, хоть и кидала.

Ко мне, пошатываясь, подошла Искра и присела рядом.

— Твоя душа почти не связана с телом, — сделала она вывод, посмотрев на меня некоторое время. — Как и сказал этот козёл, для восстановления понадобится с десяток минут, но время тут течёт горазда медленней и до момента твоего выздоровления для тебя пройдёт несколько часов.

А она сильна, гораздо сильней меня. И в чём здесь логика? Я тихо вздохнула и произнесла:

— В реальном мире я сейчас должна сражаться с одним злобным старикашкой, получается, он победил, — я тихо вздохнула. И что теперь делать?

Повисло молчание и тут Иса неуверенно сказала, пряча глаза:

— Я читала, что такие как я, ну, в смысле ненастоящие, могут временно занять место оригинала. Правда, там говорилось о копиях своего же сознания, однако, думаю, у нас схожая ситуация. Но мне нужно твоё разре…

— Разрешаю и благословляю, — перебила я её, обрадовавшись. Мы ещё повоюем! — Пока я нахожусь в состоянии овоща можешь занять мою бренную оболочку. Ты сможешь проанализировать мои воспоминания? А то там у меня друзья остались, будет прискорбно если ты сгоряча прихлопнешь их.

Иса кивнула и, приосанившись, улыбнулась.

— Скорейшего выздоровления.

Я моргнула, а она уже исчезла.

Через минуту мне стало скучно, и я уже успела пожалеть, что отпустила её. Тело Мерлина растворилось вскоре после Исы. Видимо, его онемение было завязано на меня и когда тело снова оказалась занято он смог вернуться обратно.

Вспомнив уроки Эурга (эх, всё-таки реально неплохой мужик был), я мысленно приподняла свою бренную тушку и уложила её на только что созданное ложе. Передо мной материализовалась пластина, показывающая, что творится в реальном мире. Хоть всё и выглядело очень замедленно, но это лучше, чем ничего.

Элиот стоял у окна и трясущемуся руками сжимал отодвинутую шторку.

«Ну зачем она полезла на него? Теперь мы все умрём», — трагические мысли не покидали его с того момента, как длинноухую припечатало к земле. Он всегда подозревал, что она безбашенная, но только психопат может бросить вызов одному из глав Церкви Ялейла. — «А ведь в начале она ему даже смогла выбить глаз, почему же всё так плохо закончилось?»

— Сколько она ещё продержится? — спросила сидящая у соседнего окна Ева, задумчиво перебирая оперение стрелы. — Нам уже стоит убегать?

Элиот скосил один глаз на девушку и снова посмотрел на валяющуюся в пыли Ярину.

— Ты знакома с ней дольше чем я, а уже готова бросить, — протянул ведун, стараясь взять себя в руки.

— В опасной ситуации она всегда говорила нам бежать, когда пахнет палёным, — пожала плечами Ева, убирая стрелу в колчан и проверяя лук. — А сейчас мы ей даже помочь не можем.

Юноша ещё немного поколебался, но вскоре уверенно мотнул головой.

— Подождём ещё несколько минут. Если она однозначно мертва или… уже не та, то мы отступим.

Ева недовольно поморщилась, но спорить не стала. Самое смешное, что Элиот её прекрасно понимал — на Гарпии её ждёт брат — и все остальные меркнут на его фоне. Но также он достаточно уважал длинноухую, чтобы просто бросить её на произвол судьбы. Хоть она и была несдержанной, агрессивной, немного туповатой и упрямой. Но зато надёжной, прямой как лом и понимающей хорошие шутки, остальные были слишком серьёзны для этого.

«Почему я до сих пор путешествую в этом цирке?» — ведун часто задавал сам себе этот вопрос. — «Почему я до сих пор не сбежал с деньгами и не отправился в какое-нибудь небольшое княжество на севере? И пусть эта проклятая магия идёт к чертям вместе со всеми моими гулящими предками».

Разве была его вина, что одна из его прабабок переспала с ведьмаком, а потом выдала ребёнка за законного? Вот, может, Агата и была косвенно в этом виновата, но попробуй ей это предъявить. Он не верил в эти байки, что ведьме 50–60 лет, он-то знал, что ей больше. И было бы неплохо если всего-навсего в раза три.

Захотелось курить. Точнее, хотеть не переставало, просто сейчас ударило особенно сильно.

— Ев, у тебя мята есть? — с надеждой спросил он. — Или перцовый лист? Прижало, что пипец.

— Не курю и специи с собой не таскаю, — не поворачивая головы небрежно бросила девушка, нервно теребя пальцами занавеску. — А тебе пора бросать. Тоже мне, пристрастился. Ладно бы я поняла дурман-лист какой-нибудь, но нет, тебя на специи тянет. Что с тобой вообще не так?

Последний вопрос был явно риторический — свой диагноз она уже давно поставила.

Вздохнув, Элиот снова повернулся к месту битвы. До их второго этажа стали подниматься неприятные запахи мёртвых тел (основная причина пристрастия ведуна к пахучим травам — обострённое обоняние). Скоро поднимутся упыри, вон две единственные лошадки на поле боя (и кто только такой богатый их сюда притащил?) уже перетаптываются с ноги на ногу, постукивая подковами. Да и солдаты волнуются.

— Ладно, наверно пора уход… — сдался Эл, но тут он заметил какое-то шевеление в месте магической дуэли и прервался на полуслове.

Скелет, обтянутый кожей, который считался одним из сильнейших людских менталистов покачнулся и из сидячего состояния упал на локти. Даже отсюда было видно, что его последнее, отвисшее веко поднялось ко лбу от удивления.

Буквально через секунду всё тело длинноухой вздрогнуло, и она вскинула вверх дрожащую руку.

Архиепископ стал медленно отползать назад, направляя на очнувшуюся девушку сильный подчиняющий и телепатический импульс. На лице Элиота выступили капельки пота, когда он увидел всю мощь этого удара (ещё одной врождённой способностью ведов было ощущении магии, именно из-за неё многих самородных представителей этой народности находили и истребляли ещё в младенчестве, но сейчас не об этом).