Мужчина нахмурился и покачал в воздухе пальцем. Брак осекся и заткнулся. Холод от палубы методично взгрызался в ноги.

– Может и случайно. Как зовут?

– Бр…

Парень запнулся, вспомнив о своей легенде. При необходимости, кочевники в добавление к основному использовали имя Семьи, но назваться Браком Котобоем – все равно что на лбу у себя вытатуировать клановую метку. Любому, кто хоть немного знаком с Гардашем, это сразу даст понять, что парень из кочевников. А такому веры нет. Поэтому он поправился, уверенно ляпнув первое, что пришло в голову:

– Брак Дертаго. Из вольных торговцев.

Незнакомец запрокинул голову и расхохотался. Отсмеявшись, хлопнул ладонями по коленям, после чего медленно встал и сломал Браку палец.

Тот от неожиданности не сразу осознал произошедшее. А потом боль резво пробежала по руке и ввинтилась в мозг.

Мужчина так же медленно вернулся в кресло, отхлебнул из кружки и поморщился, глядя на катающегося, заходящегося истошным криком калеку.

– Соберись. Это всего лишь палец.

Брак, всхлипывая и глотая слезы, кое-как поднялся на колени. Боль в связанной руке пульсировала и не утихала.

– Я предупреждал, – пожал плечами мужчина, – Не люблю, когда лгут. Плохая примета, если собеседник еще до знакомства пытается тебя обмануть. Таких ублюдков надо резать на месте – тогда примета станет хорошей.

– Не надо, – сжав зубы ответил Брак, – Я все понял.

Незнакомец в один глоток опустошил кружку и сокрушенно вздохнул.

– Не задалось знакомство. Еще раз, по порядку. Как тебя зовут? Кто ты такой? Что ты здесь делаешь?

Брак заставил себя выпрямиться и посмотреть в глаза собеседнику. Как там говорил Оршаг? Сопоставлять наблюдения? Он собрался с мыслями, усилием воли отогнал желание свернуться в клубок и завыть, после чего насколько мог твердо ответил:

– Меня зовут Брак, механик из вольных торговцев. Торговый дом “Окончательный расчет”. Оказался здесь случайно, увидел дым над лесом. А вас зовут Торден Дертаго, и я приношу свои извинения за то, что назвался вашим именем.

Если незнакомец и удивился, то виду не показал. С каменным лицом выслушал эту тираду, после чего задумчиво хмыкнул.

– Другое не мог придумать? Я долго мылся.

– Вы про имя? – уточнил Брак.

– Про него тоже. Как оказался здесь?

– Случайно. Мы с Шагором перевозили пассажира на север, кто-то из кланового молодняка. На границе леса заночевали, мне смола нужна была для времянок. Это когда трубы надо закрыть срочно, – Брак поморщился от боли в руке, – Пока собирал смолу на опушке, на трак напали. Скиммеры, бронзовые, скорее всего Скорпионы. Меня не заметили, погнались за траком. Я еле протянул неделю, с собой толком не было ничего. А потом дым заметил, рядом совсем. Мне терять уже нечего было, с голоду умирал, поэтому пошел сюда.

Брак подогнул под себя культю и продолжил вдохновенно врать.

Торден поначалу слушал скептически, но на моменте с голодом кивнул – голый калека перед ним действительно выглядел так, будто две недели питался хвоей и шишками. История звучала неправдоподобно, да и в совпадения Торден давно не верил. Но именно из-за своей неправдоподобности в нее можно было поверить – парень тут явно один, да и выглядит предельно испуганно, хоть и пытается храбриться. Темнит и недоговаривает, но это естественно. Даже для голого и связанного.

Особенно для голого и связанного.

–…заболел и уснул, – закончил Брак. – А потом вы меня разбудили и сломали палец.

За время рассказа он успел окончательно окоченеть и теперь трясся от холода.

– Насчет цепа ты не соврал, – подытожил мужчина, – Начал бы с правды, сохранил бы палец. Я Торден Дертаго. Веревки сниму, но не вздумай самовольничать. У тебя десять минут на то, чтобы отмыться и сменить одежду, ты воняешь. Попытаешься сбежать или увижу в твоих руках что-то острое…

– Сломаете палец? – предположил Брак.

– Два, – кивнул Торден, – Не дерзи.

Пока Брак отогревался, шипя от боли и проклиная себя за глупость, Торден мрачной глыбой стоял в дверном проеме, внимательно изучая капитанский жахатель. В его лапах оружие казалось игрушкой, из-за чего непостижимым образом смотрелось еще внушительнее.

В десять минут Брак уложился. Даже успел одеться и, с молчаливого согласия мужчины, приладить на распухающий мизинец крохотную шину из пары щепок и куска бечевки. Болел тот невыносимо, но Торден явно знал, что делает – сломал аккуратно, да еще и на левой руке. Что не мешало калеке бросать на него злые взгляды исподлобья в те редкие моменты, когда громила отворачивался.

– Подмети стекло. Затем все здесь вымой. Если цеп разбился не значит, что можно разводить на мостике свинарник.

– Стекло защищает от гразгов, – возразил Брак. Одетым он чувствовал себя гораздо увереннее.

– Гразгов на цепе и в окрестностях больше нет.

Калека кивнул, отметив, что провалялся он не меньше двух дней. В самом исчезновении гразгов ничего удивительного не было, они всегда так делали.

– Можно я заварю вурш?

Торден тяжело вздохнул и, словно маленькому ребенку, начал объяснять:

– Парень. Я говорю, ты делаешь. Иначе мы с тобой не поладим. Тебе плохо, нет сил, отвалилась вторая нога – мне плевать, – он кивнул на валяющийся в углу веник, – Что такое вурш? Кофе?

– Вроде того.

Разрешение на вурш и пяток сухарей Брак все-таки получил. Во время уборки на него вновь накатила слабость и дурнота, а на лбу выступила испарина. После того, как парень в третий раз выронил веник и едва не рухнул сам, Торден выругался и объявил перекур.

Сам он сосредоточенно листал избежавшие костра журналы, поминутно массируя глаза и сверяясь с висящей на стене картой. Отвлекся только раз, внимательно следя за процессом заварки напитка. Понюхав – скривился, пробормотав что-то про тупых дикарей, у которых даже кофе выглядит как дерьмо и пахнет соответствующе.

– Ты сказал, что разбираешься в механике.

– Разбираюсь, – подтвердил Брак. После еды его разморило, а Торден не спешил гнать парня на уборку, – В основном в наземных машинах. Кое-что знаю про эйносы, умею заправлять банки. Даже скиммер могу собрать.

– Я не спрашивал о твоем семейном древе. Гельвент сможешь починить?

– Не раньше, чем узнаю, что такое гельвент. Я понятия не имею, что это.

Торден пристально взглянул на него, после чего кивнул на веник.

– Ты точно механик? Даже самый тупоголовый ублюдок знает, что такое гельвент, – он указал пальцем на дверь, – В конце зала. Гельвент.

– Установка для летучего газа? – сообразил Брак, – Наверное, смогу. Там много стекла побилось,но можно попробовать заменить. Я не знаю, как работает гельвент, но за пару дней разберусь. Вряд ли он сильно сложно устроен. А зачем нам газ?

– Водород. В баллоны нормальных цепов закачивается тейнур, но это корыто настолько древнее, что летало на смеси водорода с тейнуром. Бак с тейнуром пробит, но будь у нас водород – мы могли бы сделать воздушный шар из остатков баллонов и убраться из этой дыры. Но за два дня ты в сломанном гельвенте не разберешься, либо взорвешь здесь все. Так что забудь.

Брак задумчиво кивнул, продолжая орудовать веником. Про тейнур он слышал, но совсем краем уха – Часовщик в баллонниках не разбирался, да и сам парень больше интересовался гравицепами. А водород, судя по всему, и был тем самым воспетым в жутковатых историях газом с отвратительно взрывоопасным характером. Идея со строительством воздушного транспорта ему понравилась, да и Тордену впервые за все время изменила его привычная немногословность.

– Я буду очень осторожен. Не за два дня, но за неделю точно разберусь.

– Я же сказал, забудь, – ответил Торден, – У нас нет столько времени.

– Почему? Здесь есть вода, укрытие и эйр. А с едой можно что-нибудь придумать.

– На цепе два человека, – мужчина повернулся к карте и принялся натягивать бечевку, – Это на два человека больше, чем должно здесь находиться.

– Эээ… – замялся Брак, – Я здесь случайно.