С неожиданным для себя отстранением, Брак изучал лежащий под ногами труп. О причинах смерти даже гадать не надо: падение, сильный удар, железная дверь, голова. Может быть, даже шея, не разберешь. Бежал куда-то в трюм, в надежде на… что? Просто бежал, возможно выполняя последний отчаянный приказ из рупора на потолке. Что-нибудь про спустить кабельтовы или заглушить гондолы. Приказ наверняка бессмысленный, но экипаж о таком редко задумывается. В той же “Мамаше” ты зачастую вынужден часами сидеть один на посту, слушая странные вибрации корпуса и латая внезапно появляющиеся дыры. Чтобы лишь позже узнать, что гигатрак побывал в бою, а твоя мать погибла.

Обыскивать покойника Брак пока не стал. Тот все равно ничего не расскажет, а времени не так уж и много. Да и на главный вопрос о том, что Брак вообще здесь забыл, ответы надо искать не в трюмном коридоре. Оршаг с его мутными полунамеками напустил туману, затем гроза, непривычный лес, гразги. Не было времени толком сесть и подумать, или хотя бы решить, что делать дальше. Но в знакомой обстановке мысли постепенно вернулись в привычное русло. Зачем он здесь, какого шарга происходит и, главное, как отсюда выбираться? Заставить цеп снова взлететь? Ха! Уйти в лес или на коленке собрать транспорт? Обустроиться и сидеть, в ожидании неизвестно чего?

Пока голова была занята вопросами без ответов, Брак обследовал коридор. За ближайшей дверью действительно обнаружилась крохотная кладовка. Падение сорвало со стен висящие там предметы, сведенные к полу ящики выдержали, но раскрылись, рассыпав свое содержимое. В основном всякая мелочевка, прутки из различных металлов, какие-то заклепки, ведра и непонятные кривые загогулины. И, конечно, пяток здоровенных швабр и с десяток широких веников, верных соратников в борьбе с вездесущей грязью. Нашлось и настоящее сокровище – пара объемистых канистр с эйром, которые Брак откопал в углу под хламом. В одну из них он окунул найденную здесь же тряпку, после чего обмотал ее вокруг шеи на манер платка. Способ вонючий и жутно неэффективный, чреватый головной болью, зато отпадает проблема с запертыми дверьми или случайными гразгами. Испаряющегося с тряпки эйра на какое-то время хватит, чтобы сводить в полную силу.

За дверью напротив обнаружилась такая же кладовка, но с куда более необычным содержимым. В давилках, кроме их количества, не было ничего странного, гразги не делали различий между землей и небом, донимая всех поровну. А вот одежды из плотной, будто бы покрытой песком ткани, Брак раньше никогда не видел. Хотя о предназначении догадаться было несложно, особенно при виде перчаток из все той же песочной ткани. Парень все больше убеждался, что цепом работорговцев тут и не пахнет. Зачем им одежда, в которой можно брать гразгов голыми руками?

Охотники за гразгами? Нашли покупателя, готового скупать их целыми трюмами, после чего отправились на охоту? Это объяснило бы стеклянные колбы, вполне способные вместить в себя сотни тварей. Это также объясняло и невероятное засилье гразгов в трюме и вокруг цепа – они не появились здесь после падения, а попросту расползлись из своих разбитых темниц. Но тогда непонятно, зачем в трюме столько клеток с рабами. Экипаж Ушки решил подзаработать на стороне?

С эйром и давилкой Брак почувствовал себя увереннее. Даже воинственно помахал железкой в воздухе, представив, как разбивает головы Котам. После чего продолжил исследовать цеп.

Кроме кладовок на первой палубе не оказалось ничего, что могло немедленно пригодиться. Технические комнаты с мертвыми, почерневшими от нагрузки эйносами. Комнаты экипажа с рухнувшими трехъярусными койками, из-за которых внутрь проникнуть было невозможно, не потратив уйму времени на завалы. В передней части цепа обнаружилась столовая и кухня, там вовсю хозяйничали гразги. Брак уже успел сжечь по пути с десяток слизней, но соваться внутрь все равно не стал – не настолько он пока голоден, чтобы пробираться через заваленное телами, столами и лавками помещение. В сумке остался еще пяток сухарей, а напиться и заполнить флягу он уже успел из остывшего котла, выловив предварительно со дна потемневший зеленый кристалл.

В одной из стен Брак обнаружил огромную, рваную дыру наружу. Отсюда раньше начинался короткий, заполненный трубами коридор, ведущий к двигательному отсеку гондолы. Саму гондолу тоже нашел, достаточно оказалось выглянуть из цепа – она валялась на границе поляны, глубоко зарывшись в землю погнутыми лопастями пропеллера.

Брак никогда не отличался особой брезгливостью или трепетным отношением к покойникам – живя в клане к такому быстро привыкаешь. Но здесь, в полутемных, кишащих гразгами и мертвецами коридорах, его проняло. Ходил как заводная островная игрушка, механически открывая двери и делая в голове заметки, на большее его не хватало.

Неизвестно, сколько всего мертвецов скрывали комнаты. В коридорах Брак насчитал пятерых, одетых в знакомые красно-белые куртки. Одного, бородатого и горбоносого здоровяка со свернутой челюстью, успели здорово обглодать гразги, растворив почти всю нижнюю половину тела. Пришлось, морщась от вони, выжигать эту мерзость – мужчина рухнул с лестницы на вторую палубу и мешал проходу. На его куртке обнаружилась нашитая к предплечью полоска темной ткани с незнакомыми светлыми символами.

Наверх Брак без подготовки не полез. Вооружившись холщовой сумкой и лопаткой из кладовки, натаскал из трюма стеклянного крошева, тщательно рассыпав во всех дверных проемах, коридорах и перед лестницей. Защита ненадежная, но действенная. Гразги через такое полезут только когда жрать вокруг нечего, а это случится нескоро. Если пожалуют незваные двуногие гости, то выдадут себя хрустом шагов по стеклу.

Цепляясь за скользкие наклонные скобы и поминутно замирая отдышаться, парень с трудом вскарабкался к люку второй палубы. Открыл, зажмурившись от ударившего по глазам света, и втянул себя наверх.

Чем думал незнакомый мастер, выводя единственную неудобную лестницу прямиком на мостик? Наверняка задницей, которую после этого несколько поколений владельцев цепа костерили почем зря. Но сейчас, наслаждаясь свежим воздухом и вечерним солнцем, Брак был ему искренне благодарен. После пропахших гразгами и смертью коридоров, хотелось тихо клевать носом у разбитого окна, жевать сухарь и ни о чем не думать.

Получалось плохо, мысли раз за разом возвращались к Оршагу. Цеп – настоящее сокровище для любого, кто его обнаружит. Горы металла и эйносов, запасы инструментов, эйра и всевозможных вещей, за которые клановые продадут родную бабушку. Вот только для Брака они бесполезны. За каким шаргом ему сдалась валяющаяся среди леса летающая гробница? О какой вообще помощи говорил торговец, если здесь кроме гразгов и комаров никого нет? Ошибся? Соврал? Ему что, жить здесь оставаться, питаясь гразгами и тренируясь фехтовать давилкой, в надежде набраться сил и отомстить? О каких планах вообще можно говорить, когда не знаешь, удастся ли сегодня поесть и поспать?

Даже для того, чтобы продать информацию об этом месте, сперва отсюда нужно выбраться. А как? Пешком через лес? Разве что в недрах трюма стоит незамеченная ранее тарга, которой все равно не удастся преодолеть завалы вокруг Ушки.

Ушки… Брак сверился с букварем, захлопнул его и вновь поднял глаза на широкую доску, висевшую над дверью мостика. Лучи закатного солнца мигнули и скрылись за деревьями, успев напоследок высветить глубоко вырезанные в темном дереве буквы.

– Нет, дружище. Ты не простой работорговец Ушка. Ты – мутная и непонятная “Помпезная Вдовушка”. И я понятия не имею, почему мы встретились.

Глава 6

Заночевать Брак решил прямо здесь, на мостике, отложив исследование верхней палубы на завтра. Глаза слипались, болело все, что могло болеть. Сказалась бессонная ночь и весь прошедший день – ему никогда раньше не приходилось так много ходить и заниматься работой, требующей стольких усилий. Мутило от увиденного внизу, тряслись руки, а из-за пропитанной эйром тряпки уже начало покалывать над висками – верный признак надвигающейся головной боли.