— Мазирек? — спросил Раль.

Прежде чем заговорить, Аздомас издал несколько гортанных щёлкающих звуков. И в этом щёлканье, и в его речи слышались нотки мрачной злости: — Мазирек оказался ещё одним союзником Боласа. Королева раскрыла его перед самым отбытием.

— Его раскрыла Враска?

— Да, — подтвердила Сторрев своим шелестящим лиственным голосом. — Враска освободила незапамятных и выдала нам нашего мучителя Мазирека.

— Ему пришлось дорого заплатить за предательство Роя, — поставил точку в этом разговоре Аздомас.

Кайя по очереди посмотрела на Аздомаса, Сторрев, Изони, Цевраю, а затем подняла взгляд, чтобы встретиться глазами с огромным, поросшим грибами троллем Варольцем. Казалось, что она их оценивает — и прикидывает, как побыстрее разделаться с каждым из них, если возникнет такая необходимость.

Раль, в свою очередь, не считал нужным столь тщательно продумывать свои действия, имея за спиной переполненный энергией Аккумулятор. Тем не менее, он был готов ко всему.

— Могу ли я поинтересоваться…, — осторожно начала Кайя, — кто ваш новый гильдмейстер? Мы пришли говорить с ним.

Все обменялись опасными взглядами, которые ответили на её вопрос ещё до того, как Сторрев произнесла: — Каждый из присутствующих — исключая меня — имеет притязания на престол Враски.

— Престол Враски принадлежит только Враске.

Раль повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как из расплывчатого контура постепенно проступает — воплощается в этом мире — чья-то фигура.

Это была Враска.

Когда её очертания приобрели чёткость, Раль, вовремя спохватившись, заслонил глаза рукой. Кайя сделала то же самое. Что до Тейо — похоже, его руки подтолкнула вверх его невидимая подруга. Раль включил Аккумулятор. Кайя выхватила свои длинные кинжалы. Оба были как никогда готовы к сражению с вероломной горгоной.

Не обращая на них внимания, Враска изрекла: — Кто-нибудь желает оспорить моё право на трон?

Сторрев, Аздомас, Варольц и Цеврая мгновенно склонились в низком поклоне, хором произнеся: — Нет, Ваше Величество. Лицо Изони не выражало особой радости, но всё-таки она поклонилась, выдавив из себя то же заверение, всего на полсекунды позже своих товарищей.

Раль осмелился взглянуть на Враску. Её глаза не светились, из чего следовало, что она пока не собиралась применять свою магию, чтобы обратить кого-нибудь в камень. Это немного успокаивало, но он знал, как быстро Враска способна применить эту магию. Кроме того, в её распоряжении были и другие умения, другое оружие. К примеру, сабля, висящая у неё на поясе.

— Ты выглядишь по-дурацки, — сказал мастер Зарек, стараясь скрыть злость чем-то вроде насмешки. — Кем ты себя возомнила, пиратом?

Продолжая делать вид, что его не существует, она прошла мимо него, чтобы занять свой трон застывшего ужаса.

— Я удивлена тем, что ты решила вернуться в Равнику, — ровно произнесла Кайя. — Можно сказать, потрясена…

— Возмущена, — подсказал Раль.

— Особенно после того, как Маяк был выключен? — с вызовом спросила Враска, словно нарочно провоцируя своих бывших друзей и союзников.

Раль был на взводе и готов к неизбежной драке. Статическое электричество потрескивало в его взъерошенных волосах. — Так что же случилось? — процедил он сквозь зубы. — Ты решила, что Болас уже повержен — или что он уже одержал победу?

Должно быть, Дак пару секунд пробыл в отключке. Когда он открыл глаза, — пришёл в сознание, — Об Никсилис уже приземлился. Боль и память о ней едва начали угасать. Никсилис отпустил его, и Дак рухнул на четвереньки, хватая ртом воздух.

— Ты славно кричишь, тля. Я это запомню.

Самут уже почти догнала их. Задрав голову, Дак взглянул на неё снизу вверх. Она тяжело дышала, у неё слезились глаза, но всё же она уверенно держалась на ногах. Устыдившись, Дак начал с трудом подниматься с земли, справившись с этим подвигом как раз к тому моменту, как из портала показался Карн и тяжёлой поступью двинулся ему на помощь.

Дак огляделся по сторонам. В Зале Сената Самут предупреждала их, что Болас не оставил от Амонхета камня на камне. Она не преувеличивала. Насколько Дак мог судить, ещё совсем недавно здесь находился густонаселённый и сверкающий великолепием город. Теперь это место насквозь пропахло смертью. Повсюду был лишь песок. Все здания опустели, многие были наполовину разрушены, как будто великаны — или боги — устроили здесь свою песочницу, с наслаждением топча эти красивые песчаные замки. И, разумеется, здесь были вечные — мёртвые воины Амонхета, закованные в лазотеп, стройными рядами неустанно маршировали через портал.

Об Никсилис опустил Дака на землю в стороне от их процессии, и вскоре Самут с Карном присоединились к ним. Но от марширующей Орды квартет по-прежнему отделяло всего несколько шагов, и Дак не мог понять, почему никто не обращает внимания на четыре Искры, созревшие для жатвы.

Вы только не подумайте, что я жалуюсь.

Карна, должно быть, посетила та же мысль; — Старшее заклятье не работает по эту сторону Моста, — рассудил он. — Здесь у них только один приказ: «Переправляться».

— Она всё-таки восстановила её, — голос Самут переполняли эмоции.

Дак повернулся к ней: — Кто и что восстановил?

Самут во все глаза смотрела на некое энергетическое поле, полупрозрачную стену из чистого эфира, которая отделяла разорённый город от безжизненной пустыни за его пределами. — Хазорет, Выжившая богиня Амонхета, восстановила Хекму — щит, который предохранял моих соотечественников от ужасов пустыни. Она как раз работала над этим, когда я отбыла в Равнику. И ей удалось.

— И где же она сейчас? А то нам бы не помешала помощь богини.

— Осторожнее со своими желаниями, тля. Порой боги ведут себя слишком беспечно в присутствии смертных. А на тебя легко наступить.

Дак пытался не обращать внимания на Оба, но, кажется, Самут заметила, как у него скривились губы.

— Мне думается, Хазорет по-прежнему с выжившими в нашем лагере, на другом конце Нактамуна — этого некогда славного города. Мы выманили Бога-Саранчу и Бога-Скарабея за его пределы, а потом незаметно вернулись назад. К тому времени вечные уже получили свои приказы и не замечали нас, если мы не стояли у них на пути. Я вознесу молитву Хазорет, и она непременно поможет нам.

— Ведь до сих пор она столь блестяще справлялась с вашей защитой! — отмахнувшись, съязвил Об Никсилис.

Самут напряглась, явно оскорблённая до глубины души, но Карн положил ладонь ей на плечо и сказал: — Мы не можем позволить себе ждать. Пора приниматься за дело. Исполнить задуманное.

Никсилис взмахнул крыльями и взмыл в небо, с высоты осыпав вечных огненным градом. Расчистив выжженный круг, он приземлился, схватил вечного и поочерёдно вырвал ему все конечности. Он продолжил разрывать и/или испепелять вечных своими пылающими когтями, и Даку почудилось, будто бы с каждой победой демон становился свирепее, сильнее — и больше.

Карн и Самут тоже не остались в стороне. Карн сражался с механическим хладнокровием, Самут же переполняла ярость, и слёзы ручьями текли по её щекам. Казалось, она знала всех вечных по их прошлым именам, при каждом убийстве выкрикивая: «Ты свободна, Басета. Ты свободна, Асенуй».

Дак Фэйден не участвовал в драке, но он пришёл сюда не для того, чтобы махать кулаками. Воспользовавшись тем же заклинанием, что и раньше, он обратил снопы вечных друг против друга, усиливая царящую вокруг неразбериху. Затем он осторожно двинулся к хвосту колонны в поисках источника Межпланарного моста.

Он старался держаться на безопасном расстоянии, но время от времени какой-нибудь вечный замечал его и сворачивал с пути, чтобы напасть. В такие моменты его спасением становилось простенькое заклятье смятения.

По крайней мере, относительным спасением.

Отойдя от портала на пятьсот ярдов, он, наконец, нашёл то, что искал. На плоской вершине пирамиды стоял мужчина с металлической рукой, в груди которого располагался собственный маленький портал. Судя по тому, что Дак успел узнать во время краткого инструктажа перед миссией, это был Теззерет, мироходец и прислужник Боласа.