Ему приходилось напрягаться, чтобы видеть и слышать её, однако это нисколько не мешало её словоизлиянию.

— Вы только не обижайтесь. Гекара попросила, а для неё я бы сделала всё, что угодно. Абсолютно всё. Она знала, что вы меня не заметите. То есть сначала она, наверное, просто понадеялась на это, но очень скоро стало ясно, что она была права. И гильдмейстер Ракдос приказал ей не отходить от вас ни на шаг, а вы постоянно сбегали от неё. Поэтому ей, честно говоря, пришлось попросить меня о помощи. Это вроде как ваша вина. В общем, я следовала за вами, можно сказать, повсюду, куда бы вы ни пошли.

Девочка смотрела мимо Раля, на Кайю, и ему подумалось, что люди, должно быть, точно так же смотрели мимо неё — сквозь неё — каждую минуту каждого дня. Он вспомнил, каково было ему самому расти на улицах Равники, вечно голодным и без гроша в кармане. Люди постоянно смотрели сквозь бедного мальчика, не желая замечать его. Ему предательски сдавило горло. За мыслями о себе он совершенно забыл о ней, а когда опомнился и поднял взгляд, она уже исчезла. Он прищурился, пытаясь сосредоточиться на девочке, на Крыске, и её голос постепенно проявился в его сознании; секундой позже вернулся и её образ.

— Вот почему я удивлена, что вы меня не заметили, — сказала Крыска, обращаясь к Кайе.

Кайя наконец-то отпустила Раля и снова подошла к девочке. — Когда сегодня я впервые тебя увидела, то решила, что ты кажешься смутно знакомой, как будто мы раньше пересекались в городе. Но я нездешняя, поэтому не стараюсь запоминать лица случайных прохожих, пока они не представляют угрозы.

— И вы не могли знать, что вам не положено меня видеть, поэтому ни разу не упоминали обо мне. И даже ни разу не поздоровались!

— Да, я, в общем, прошу прощения за это.

— Да, я, в общем, вас прощаю, — сказала Крыска, подражая интонациям Кайи, и с улыбкой взяла её за руки.

Пытаясь наверстать упущенное, Раль вклинился в разговор: — Так значит, ты следила за мной с тех самых пор, как я познакомился с Гекарой?

— Более-менее. Ей не требовались мои услуги, когда она сама была рядом с вами. Но я старалась держаться поблизости, чтобы в случае чего сесть вам на хвост сразу же, как только вы отправите её с глаз долой. Кстати, тот парень, с которым вы встречаетесь, господин Врона, очень милый, хоть и заучка. И вы прелестно смотритесь вместе.

Кайя ухмыльнулась; Раль изо всех сил старался не покраснеть, и девочка снова пропала из виду. Проклятье!

Увидев замешательство Раля, Тейо подсказал ему: — Она по-прежнему рядом с Кайей.

Раль сосредоточился, и она снова проявилась. — Пожалуй, мне жаль, что я не мог тебя видеть раньше, — сказал он.

По нескольким причинам.

Похоже, она знала о нём гораздо больше, чем он — о ней. Что, в общем-то, было неудивительно, ведь о самом её существовании он узнал всего минуту назад.

— Я привыкла. И, честно говоря, то, что вы сейчас делаете, просто поразительно. Мама говорила, что после моего рождения отцу понадобилось три месяца, чтобы научиться меня видеть. А вы всё схватываете прямо на лету. Вы более открыты для чего-то нового, чем вам кажется.

— Я считаю себя полностью открытым для чего-то нового.

— Нет, не считаете. Вы хотите таким быть. Но не верите, что вы такой. Но вы именно такой. Странно, правда?

Раль понял, что у него отвисла челюсть, и спешно подобрал её.

По-прежнему ухмыляясь, Кайя сказала: — Нет времени на задержки. Нам следует пошевеливаться.

Кайя повела их двоих — нет, чёрт подери, троих — в самое сердце Корозды, Лабиринта Тлена, и это по определению означало, что им пришлось ходить кругами. Концентрические круги заводили их всё глубже и глубже во владения Роя Гольгари — если, конечно, они не заплутали по дороге, что было весьма вероятным исходом, несмотря на то, что Кайя и Раль давно разгадали эту загадку и десятки раз ходили меж этих разлагающихся грибных изгородей, когда были в союзе с Враской.

Когда Враска ещё не предала нас.

Они уже получили пропуск в Корозду, пройдя под Пеньваром, Висячей крепостью — перевёрнутым вверх ногами зáмком, основание которого крепилось к потолку. Раль был готов к сопротивлению со стороны гвардейцев-крунстразов, населяющих крепость, но насекомоподобные краулы просто наблюдали за тем, как они вчетвером — хотя, наверное, с их точки зрения нас всего трое — вошли в лабиринт.

Теперь, когда они почти добрались до центра, Раль осознал, что они не просто не встретили никакого сопротивления — они не встретили вообще никого. Это означало, что их ждали. А может, что они шли прямиком в ловушку. Но, скорее всего, и то и другое.

Он крутил головой по сторонам, высматривая признаки засады — и понял, что снова потерял Крыску из виду. Он смутно догадывался, что она по-прежнему должна идти где-то рядом с ними, но теперь ему было трудно вспомнить даже то, как она выглядит и на что похож её голос.

И всё-таки есть вещи похуже, чем иметь союзника, которого никто больше не видит и не слышит.

Раль сделал глубокий вдох, проверил Аккумулятор, который после Маяка был заряжен под завязку, и, обогнав Кайю, первым вошёл в просторный круглый амфитеатр с рядами каменных скамеек, покрытых мягким пушистым мхом.

Одна из незапамятных Враски, колдунья-лич, ждала их, чтобы засвидетельствовать своё почтение: — Приветствую, Гильдмейстер Зарек. Приветствую, Гильдмейстер Кайя. Рой Гольгари рад вашему визиту в Свогтос, — eё голос был похож на шелест опавших листьев по надгробию.

Раль уже не единожды встречался с этой лич.

Но хоть убейте, я не могу вспомнить её имени!

Где-то на краю его сознания тихий голосок прошептал: «Сторрев».

Раль натянуто улыбнулся и подумал: Ну спасибо, Крыска.

— Пустяки.

— Мы благодарны вам за столь радушный приём, Сторрев, — произнёс Раль с налётом торжественности. Ему показалось, что незапамятная выглядит слегка удивлённой и, возможно, даже слегка польщённой тем, что он знает её по имени, и снова подумал — уже с большей искренностью — Спасибо, Крыска.

Ему послышался тихий смешок.

— Наступили тяжёлые времена, — сказала Кайя, — и мы пришли повидаться с Мазиреком. Мазирек, предводитель краулов, был правой рукой Враски — и наиболее вероятным кандидатом на то, чтобы сменить её на посту гильдмейстера Гольгари.

Сторрев вздохнула, кивнула и сказала: — Прошу за мной.

Они пересекли амфитеатр и проследовали за лич в Свогтос, подземную цитадель Гольгари. Некогда величественный оржовский собор, воздушный и блистательный, столетия назад он провалился сюда сквозь промоину. Оржовы покинули его, и вскоре гольгари присвоили его развалины.

Сторрев привела их в просторные покои, прозванные Музеем Скульптуры. В центре их пересекала приподнятая каменная дорожка, по обе стороны от которой выстроились статуи. Вот только это были не настоящие статуи. Это были жертвы — жертвы Враски. Подобно Исперии, каждая из них навечно застыла в камне. Но, в отличие от Исперии, на лице которой в последний миг отразилось лишь лёгкое удивление, каждый из этих трофеев был пойман в момент предсмертного ужаса, с руками, слишком поздно вскинутыми к лицу в тщетной попытке заслониться от смертоносного мистического взгляда горгоны.

Несколько представителей гильдии собралось на дальнем конце дорожки вокруг массивного каменного трона Враски. То, что ни один из них так и не решился сесть на трон, о многом говорило. Хотя, честно признаться, такое кресло Раль и сам не спешил бы занять. Оно полностью состояло из мёртвых врагов Враски, переплетённых друг с другом, поставленных в нужные позы и навечно обращённых в камень, чтобы Враска могла напоследок унизить их, сделав опорой для своего седалища.

Когда они приблизились, Раль заметил, что среди собравшихся гольгари не было Мазирека.

Сторрев слегка поклонилась, и Раль, Кайя и Тейо (но, разумеется, не Крыска) были по очереди представлены краулу Аздомасу из гвардии Крунстраз, предводительнице девкаринов Изони, троллю Варольцу и эльфийской шаманке Цеврае.