Но Тейо сумел выиграть для Ниссы и глав гильдий необходимое им время. Под его куполом ритуал подошёл к концу. Участники пропустили через себя достаточно маны, которая теперь струилась вокруг и сквозь кости и Сосуд Пылающего Разума. Жёлто-оранжевые языки пламени стали золотыми и зажгли голубовато-красный дым внутри Сосуда. На миг дым вспыхнул фиолетовым, а затем золотое пламя затмило все прочие цвета. Казалось, что огонь обрёл форму и затвердел вокруг драконьих костей, заполняя их изнутри, превращая скелет в живое существо.

А затем Нив-Миззет восстал из мёртвых. Его чешуя сверкала золотом в тон золотому сиянию, исходившему из его глаз. На его груди был вытравлен — а точнее, выжжен — десятиугольник, и магические сферы чёрного, голубого, зелёного, красного и белого цветов парили вокруг него, словно пять планет вокруг солнца.

Продолжая поддерживать обессиленного Тейо, Крыска пробормотала: — Такое не каждый день увидишь.

Тейо по-прежнему не мог вымолвить ни слова. Взглянув вверх исподлобья, он как раз успел увидеть, что на них стремительно надвигается кулак Кефнета.

Но этот кулак как раз успел перехватить новый, предположительно улучшенный Пылающий Разум. Расправив крылья, Нив-Миззет ринулся навстречу Вечному богу. Его позолоченные крылья источали золотистый свет, и, взмыв по дуге в небо, он начисто отсёк Кефнету кулак у самого запястья. Словно тяжёлый валун, тот приземлился в десяти футах позади Тейо, Крыски и остальных, устроив небольшое землетрясение, но не причинив иного вреда.

Ибисоголовый Кефнет замахнулся на Нив-Миззета своей единственной усечённой конечностью, но дракон играючи увернулся от удара, одним могучим взмахом крыльев вознеся себя над Вечным богом. Затем Тейо увидел, как Пылающий Разум широко разевает пасть; его верхние и нижние резцы чиркнули друг о друга, высекая искру, которая подожгла дыхание Нива. Неиссякаемый поток пламени накрыл Кефнета с головой, выжигая то, что осталось от его плоти, и расплавляя лазотеповое покрытие Вечного бога, которое раскалённым дождём пролилось в десяти футах перед Тейо, Крыской и остальными, шипя при соприкосновении с землёй, но также не причиняя иного вреда.

Ари и Ган Шокты разразились ликующими возгласами. Ворел удовлетворённо хмыкнул. Боруво столь же удовлетворённо хрюкнул. Крыска улыбнулась, а Тейо постарался не упасть в обморок. Ари присела на корточки возле дочери и сказала, положив грубую тёплую ладонь на плечо Тейо: — Твой парень отлично справился, Кларысия.

Теперь настала очередь Крыски залиться румянцем. — Никакой он мне не парень, — сказала она. — Он мой друг.

— Он может тебя видеть, и может тебя защитить.

— Меня не нужно защищать.

— Всех нас порой нужно защищать. Просто не нуждайся в этом слишком часто.

— Да, Матушка.

Одиннадцать участников только-только начали выходить из транса. Раль помотал головой, пытаясь освежить мысли, и посмотрел вверх… как раз в тот момент, когда Нив-Миззет начал падать.

Дракон врезался в землю в десяти футах слева от Тейо, Крыски и остальных, устроив небольшое землетрясение — и разбив все их надежды. Нив лежал пластом, тяжело дыша и почти не шевелясь. Одно крыло торчало из-под его тела под таким неестественным углом, что на него было практически больно смотреть.

— И это всё? — проворчал Ган Шокта. — Неужто вся недюжинная сила нового Живого Договора ушла на то, чтобы разделаться с одним-единственным калекой-вечным?

Раль застыл, не веря своим глазам. У остальных на лицах читалась растерянность, досада, либо и то и другое сразу. Внезапно мысль о том, что Нив-Миззет сумеет победить самого Боласа, показалась всем дурацкой и, как бы это сказать, безрассудной.

Все мои затеи потерпели крах. Все до единой.

Раль вынужден был оставить оцепеневшего Пылающего Разума второй модели там, где он лежал — на земле среди развалин Канцелярии Живого Договора Гильдий. Растратив всю мистическую энергию на убийство одного-единственного зомби-переростка, воскресший дракон являл собой довольно жалкое зрелище. Возможно, Нив сумеет оправиться. Возможно, нет. Но в своём текущем состоянии он служил лишь наглядным свидетельством нависшего над Ралем проклятья, о котором тот давно подозревал. Может быть, его служение Боласу — длительное, но навсегда оставшееся в прошлом — осквернило его душу и отметило все его начинания чёрной печатью, ну же, скажи это: РОКА. Может быть, он просто не заслужил — и никогда не заслуживал — того, над чем он трудился, за что сражался. Почему — кто знает? Но результаты говорили сами за себя. Провалы. Провалы. Провалы. Сплошные провалы, один за другим.

Даже светлые моменты, казалось, были насквозь пронизаны гадкими прожилками чего-то тёмного. Взять, к примеру, возвращение Враски. Теперь она сражалась на их стороне, но она уже делала это раньше, только чтобы в конце переметнуться к дракону. Что позволило ему думать, будто бы сейчас она заслуживает большего доверия? Ничего. Ничего, кроме страстного желания доверять ей, потому что ему нужно было доверять ей. А Гекара? Было просто чудесно, что она вернулась. Живой. И она, похоже, нисколько не утратила своей прежней дурашливости. И всё-таки… что-то в ней изменилось. Он не хотел замечать этого, и вдобавок не мог понять, что же конкретно его беспокоит. Несомненно, став кровавой ведьмой, она обрела больше значимости. Больше власти. Но дело было не только в этом. Порой она бросала короткий взгляд в сторону, как будто видела там нечто, недоступное остальным. Он хотел бы списать это на паранойю, естественную реакцию на страх перед смертью и нежитью, присущий любому существу. Но в глубине души он понимал, что теперь ему придётся не спускать глаз со своей подруги.

Кто-то держал речь. Раль понял, что уже какое-то время стоит, тупо уставившись в пол Зала заседаний Азориуса, где вновь собрались лидеры антиболасовской коалиции — возможно, в последний раз. Он поднял взгляд. Гидеон, немыслимо привлекательный мироходец из Тероса, что-то говорил, обращаясь к толпе. Раль попытался сосредоточиться на его словах, вслушаться в них.

Гидеон: — Мы всегда знали, что час этой битвы настанет. Попытка воскресить Нив-Миззета стоила затраченных усилий, но даже с его помощью эта битва всё равно была бы неизбежной. Ну что же, допустим, помощи Пылающего Разума у нас нет. Но наше положение далеко не безнадёжно. Мы проредили стаи вечных. Уничтожили половину Вечных богов дракона. Теперь нам нужно всего лишь поставить точку, познакомив Боласа с Чёрным Клинком.

Раль поймал себя на том, что согласно кивает. Джура говорил с такой важностью, такой уверенностью. Даже сам тембр его голоса — мягкий баритон — вселял надежду.

— На этот раз наш план довольно прост. В настоящий момент Болас отозвал большую часть своих войск обратно к Цитадели. Мы ответим на это массированной атакой по двум фронтам. На земле каждый член гильдии, каждый мироходец — чёрт возьми, каждый житель Равники, способный держать оружие — пойдёт в лобовую атаку. Покажем ему всё, на что мы способны. Все как один. Без исключений. Кроме тех, кто умеет летать или может оседлать что-то, что умеет. Потому что, когда наземное наступление отвлечёт внимание дракона, Аурелия, я и все наши объединённые воздушные силы ударят сверху. Я воспользуюсь своей неуязвимостью, чтобы подобраться как можно ближе. Затем я зарежу Боласа Чёрным Клинком. И этим всё закончится.

Раль перестал кивать. Откровенно говоря, несмотря на всё недюжинное обаяние Гидеона, наивность его речей привела Раля в ужас.

«И этим всё закончится». Точно. Именно так.

Он уже собрался было взять слово и напомнить присутствующим о реальном положении вещей (которое, признаться, не внушало оптимизма), но услышал, как Томик просит у Лавинии меч.

Протиснувшись сквозь толпу, Раль уволок Томика в сторону. — Ты не воин.

— Сегодня каждый из нас — воин, — ответил Томик.