Истощённый физически, умственно и морально, Джейс опустился на растрескавшуюся брусчатку площади рядом с плачущей Чандрой и Ниссой — в то время как сначала два дракона, а затем и Лилиана Весс покинули мир.

Теперь же Джейс шёл рядом с Чандрой и Ниссой, которые несли доспехи Гидеона Джуры, оплакивая человека, пожертвовавшего всем ради победы над Боласом. И с каждым шагом Джейс Белерен ощущал себя последним лжецом.

Дракон-Дух и его брат-дракон молча смотрели друг на друга.

Второй имел жалкий вид. Хотя он был укутан крыльями своего брата-близнеца, путешествие из Равники сквозь Слепую Вечность буквально ослепило лишённого Искры дракона и сожгло чешую на его шкуре. Ему потребовались недели, чтобы прийти в сознание, месяцы, чтобы поправиться. Даже сейчас его зрение оставалось размытым и близоруким. Сгорбившись на земле, он выглядел… да, поверженным. Вдобавок его не покидало ощущение, что он чего-то лишился. Разумеется, своей Искры, но не только её. Испепеляя оппонента взглядом, он отогнал от себя эту мысль.

— Мне казалось, я убил тебя, — пробубнил он.

Дракон-Дух пожал плечами. — Времена меняются. Особенно в Таркире, где я погиб. Тебе следует с этим смириться.

— А тебе следует смириться с тем, что через пару минут я просто убью тебя снова.

— Как только переведёшь дух?

— Именно так.

— Сомневаюсь, брат. Взгляни на себя, отягощённого грузом смертности. Тебе не хватит сил, чтобы убить меня, ни через пару минут, ни через пару тысячелетий. И тебе уже не хватит жизни, чтобы продержаться дольше. Ведь у тебя больше нет Искры.

— Значит, я заберу твою.

— Не выйдет. Ни силой, ни коварством. Даже за миллион жизней, тем более что количество оставшихся у тебя жизней теперь ограничено ровно одной.

— Напрасно думаешь, что сможешь сдержать меня. Я ЕСТЬ...

— Я знаю, кто ты есть, брат. И никогда не забуду об этом.

— Ах ты надменный болван...

Дракон-Дух усмехнулся. — Это я-то надменный болван? Ты уверен? Загляни-ка в озеро Становления.

Смертный дракон машинально подчинился.

— Косой, встречай кривого, — сказал Дракон-Дух.

Его брат-дракон рассвирепел. — Это моё Медитационное Царство, — прошипел он. — Моё средоточие силы.

— Больше нет. Ты забываешь, что изначально это было моё царство. И оно по-прежнему любит меня больше. Предпочитает меня. Оглянись-ка хорошенько вокруг; ты всё поймёшь.

Хотя смертный дракон желал казаться непокорным, он, вопреки своей воле, устремил взгляд к горизонту. Первое, что он заметил, даже с его мутным зрением — с момента его последнего визита сюда это место полностью сменило цветовую гамму. Теперь оно имело явственный голубой оттенок, бывший визитной карточкой его близнеца. Хуже того, огромные рога вдалеке выгибались навстречу друг другу, — как у него, — но затем сразу же разлетались в стороны, как у его брата. Отныне Царство было отмечено клеймом Дракона-Духа. Ещё одна потеря.

Несколько сконфуженный, смертный дракон помотал головой. — Это невозможно.

— «Это» — только начало.

— Нет. Как? Я требую ответа!

— Ты сейчас не в том положении, чтобы чего-то требовать. И всё-таки...

— Мой план был безупречен!

Дракон-Дух вздохнул. Он медленно покачал головой из стороны в сторону и сказал: — Я вижу твою затею насквозь, братец. Ты выигрываешь время. Собираешь сведения. Придумываешь, как обратить то и другое себе на пользу. Но тебе не нужно юлить и строить козни. Это тебе не поможет. У тебя уйма времени. Не вечность, разумеется — больше нет. Но достаточно для того, чтобы познать безысходность. А что касается сведений, я и так охотно их тебе предоставлю. Спрашивай.

Стараясь не поддаваться гневу, — поскольку он по-прежнему отказывался верить словам Дракона-Духа, и ждал подходящего момента, возможности, шанса, чтобы исправить своё (следовало признать) весьма незавидное положение, — смертный дракон спросил: — Как ты смог преодолеть защитные чары, которые я наложил на этот мир?

— Сархан Воль помог мне проникнуть в это царство. Он вообще был чрезвычайно полезен. Ты, должно быть, сильно ему насолил.

Игнорируя тон собеседника, смертный дракон спросил снова: — И какую же роль ты сыграл в моём…, — он едва не поперхнулся этим словом, — …поражении?

— Откровенно говоря, весьма незначительную. В основном я наблюдал.

— Как? Я знаю, что тебя не было в Равнике, пока я не лишился Искры. Иначе я бы тебя почувствовал.

— Ты так и не догадался, что Гемма Духа, которую ты когда-то столь гордо носил между рогов, была сделана из кусочка моей сущности.

При слове «когда-то» смертный дракон тут же провёл лапой у себя над головой в поисках яйцевидной геммы. Не обнаружив её, он снова заглянул в озеро. Отражение сообщило ему, что она пропала. Пропала, как и его Искра.

Дракон-Дух, казалось, не замечал ни паники своего смертного брата, ни его отчаяния. — Ну же, братец, подумай хорошенько! Напряги свой легендарный мозг, в конце концов. Ты ведь нашёл Гемму здесь, не так ли? И она настолько тебе приглянулась, что ты ни разу не задумался о её происхождении? Но, опять же, изначально это было моё царство, и Гемма Духа в прямом смысле является частью меня. Ты использовал её, не понимая, что никогда ей по-настоящему не владел. А я, вернувшись сюда, смог воспользоваться своей связью с Геммой, чтобы воочию наблюдать за твоими ошибками.

— Я не совершаю ошибок! — вспылил смертный дракон. В гневе он выпрямился во весь рост, ненароком потянув плечо левого крыла. Рефлекторно он призвал целебную магию, чтобы исправить это досадное недоразумение, но ничего не произошло. Плечо продолжало болеть, но боль от внезапной пропажи магических сил была гораздо сильнее. Он едва сдерживался, чтобы не забиться в истерике.

— Ладно, допустим, что за ошибки?

— Ну, во-первых, ты так сильно презирал Нив-Миззета, — ведь Пылающий Разум не был ни Старшим драконом, ни мироходцем, — что не потрудился проследить, куда подевался его призрак после того, как ты убил его. По сравнению с тобой он казался ничтожным. Но Нив всё ещё был могущественным древним драконом, и он позаботился о собственных приготовлениях, — Дракон-Дух указал на маленькую серебряную коробочку, которая в раскрытом виде лежала на боку. Её изящная филигрань, её шестерёнки и кристаллы обуглились, став совершенно бесполезными. Но они исполнили своё предназначение. — Призрак Нива обитал в этой вещице. И Воль принёс её сюда, где я мог приглядывать за ней вплоть до его воскрешения.

— Во-вторых, ты сделал себя неуязвимым к Чёрному Клинку, но тебе и в голову не пришло обезопасить себя от копья Хазорет. В то время как это оружие ты выковал лично, использовав при этом — что было весьма опрометчиво с твоей стороны — крошечную частичку собственной сущности. В конце концов, сил тебе в то время было не занимать. Почему бы не укрепить оружие собственной безграничной мощью, когда даруешь его своей марионетке и рабыне? И ты вручил Хазорет часть себя, когда подчинил эту богиню своей воле и перекроил весь Амонхет. Разумеется, именно наличие этой части внутри копья и сделало тебя уязвимым к нему. Поэтому я поручил Сархану отыскать его и доставить Пылающему Разуму.

— И вот мы подходим к твоей главной ошибке: тому, как ты недооценил мироходцев, их силу, их решимость, их способность к самопожертвованию, их готовность сделать всё, чтобы помешать тебе. Я знаю, ты предпочёл бы думать, что это я спутал все твои планы, но я ни за что не смог бы сделать это в одиночку. Настоящей героиней была Лилиана Весс. Тебе казалось, что ты знаешь её, что можешь контролировать её через её слабости. Но я наблюдал за ней, и увидел её истинную силу: её тягу к искуплению, которую даже она сама не готова была увидеть или признать. Я знал, что ей нужен лишь шанс, благоприятное стечение обстоятельств. Воль, Нив, копьё, все мои планы — всё это лишь звенья в цепи, призванной сковать твоё внимание. Их единственной задачей было отвлечь тебя, чтобы позволить Лилиане Весс — и самопожертвованию Гидеона Джуры — поставить тебя на колени.