Ибисоголовый страшила замахнулся на мастера Нив-Миззета своей единственной усечённой лазотеповой конечностью, но дракон играючи увернулся от удара, одним могучим взмахом крыльев вознеся себя над врагом. Затем Пылающий Разум широко разинул пасть; его верхние и нижние резцы чиркнули друг о друга, высекая искру, которая подожгла драконье дыхание. Неиссякаемый поток пламени накрыл Вечного бога с головой, выжигая то, что осталось от его плоти, и расплавляя лазотеповое покрытие, которое раскалённым дождём пролилось в десяти футах перед нами, шипя при соприкосновении с землёй, но также не причиняя иного вреда.

Ари и Ган Шокты радостно закричали. Господин Ворел удовлетворённо хмыкнул. Копейщик Боруво столь же удовлетворённо хрюкнул. Я улыбалась, а Тейо, кажется, изо всех сил старался не упасть в обморок. Мама присела возле меня на корточки и сказала, положив грубую ладонь на плечо Тейо: — Твой парень отлично справился, Кларысия.

Теперь настала моя очередь краснеть. — Никакой он мне не парень, — сказала я. — Он мой друг.

— Он может тебя видеть, и может тебя защитить.

— Меня не нужно защищать.

— Всех нас порой нужно защищать. Просто не нуждайся в этом слишком часто.

— Да, Матушка.

Одиннадцать участников только-только начали приходить в себя. Мастер Зарек помотал головой, пытаясь освежить мысли, и посмотрел вверх… как раз в тот момент, когда мастер Нив-Миззет начал падать.

Дракон врезался в землю в десяти футах слева от нас, устроив небольшое землетрясение — и разбив все наши надежды. Пылающий Разум лежал пластом, тяжело дыша и почти не шевелясь. Одно крыло торчало из-под его тела под таким неестественным углом, что на него было практически больно смотреть.

— И это всё? — проворчал Ган Шокта. — Неужто вся недюжинная сила нового Живого Договора ушла на то, чтобы разделаться с одним-единственным калекой-вечным?

Мастер Зарек застыл, не веря своим глазам. У остальных на лицах читалась растерянность, досада, либо и то и другое сразу. Внезапно мысль о том, что мастер Нив-Миззет сумеет победить самого Боласа, показалась всем дурацкой и, как бы это сказать, безрассудной.

В общем, многое прошло как по маслу. Иззетский Маяк, Бессмертное Солнце, Межпланарный мост и поток вечных из Амонхета больше нас не беспокоили. Все гильдии вступили в битву, а господин Фэйден, господин Карн, госпожа Самут и господин Сархан Воль даже вернулись из Амонхета с удивительно длинным копьём, принадлежавшим богине по имени Хазорет, которое уже отлично показало себя в бою. Двое из четырёх Вечных богов — и не счесть сколько страшилищ обычного размера — были уничтожены. А самое главное, Гекара снова была жива! Казалось бы, сплошные успехи, верно?

Однако же не всё было так солнечно. Честно говоря, солнечно не было вовсе. Так называемое Старшее заклятье Боласа породило мощную магическую бурю, окутав всю Равнику искусственной темнотой, которую озаряли лишь украденные Искры мироходцев. Подобно ярким кометам, они летели к Боласу и загадочному камню между его рогов, насыщая дракона своей силой. Многие мироходцы лишились Искр и жизни из-за Вечной армии, по-прежнему осаждающей наш мир. Попытка убить Врановолосую госпожу, Лилиану Весс, провалилась, и некромантка всё ещё командовала этими вечными для Боласа. В довершение всего, новый Живой Договор — мастер Нив-Миззет, Пылающий Разум — неподвижно лежал на земле среди развалин Канцелярии, растратив всю свою мистическую энергию на убийство одного из Богов-страшилищ.

И, конечно же, оставался сам Никол Болас. Старший дракон по-прежнему восседал на своём троне, как будто все наши усилия были совершенно напрасными.

Большинство из нас снова собралось в Зале заседаний Сената Азориус на уже вторую по счёту встречу за этот невероятно длинный и невероятно страшный день.

Господин Джура снова обращался к толпе, состоящей из мироходцев, гильдейского люда Равники и меня: — Мы всегда знали, что час этой битвы настанет. Попытка воскресить Нив-Миззета стоила затраченных усилий, но даже с его помощью эта битва всё равно была бы неизбежной. Ну что же, допустим, помощи Пылающего Разума у нас нет. Но наше положение далеко не безнадёжно. Мы проредили стаи вечных. Уничтожили половину Вечных богов дракона. Теперь нам нужно всего лишь поставить точку, познакомив Боласа с Чёрным Клинком.

Знаете, он говорил с такой важностью, такой уверенностью, что казался чертовски убедительным.

— На этот раз наш план довольно прост. В настоящий момент Болас отозвал большую часть своих войск обратно к Цитадели. Мы ответим на это массированной атакой по двум фронтам. На земле каждый член гильдии, каждый мироходец — чёрт возьми, каждый житель Равники, способный держать оружие — пойдёт в лобовую атаку. Покажем ему всё, на что мы способны. Все как один. Без исключений. Кроме тех, кто умеет летать или может оседлать что-то, что умеет. Потому что, когда наземное наступление отвлечёт внимание дракона, Аурелия, я и все наши объединённые воздушные силы ударят сверху. Я воспользуюсь своей неуязвимостью, чтобы подобраться как можно ближе. Затем я зарежу Боласа Чёрным Клинком. И этим всё закончится.

В его исполнении это действительно звучало легко и просто.

Даже слишком просто…

Я услышала, как господин Томик просит меч у госпожи Лавинии.

Мастер Зарек уволок его в сторону и сказал. — Ты не воин.

— Сегодня каждый из нас — воин.

Дозор, меж тем, устроил небольшое представление, обновляя свои клятвы. Первым начал господин Джура, снова подняв Чёрный Клинок высоко над головой: — Никогда впредь. Ни в одном из миров. Сим я клянусь: ради Морской Заставы, ради Зендикара, ради Равники и всех её жителей, ради справедливости и мира, я буду нести дозор. А когда Болас падёт, и над Мультивселенной нависнет новая опасность, я буду там, вместе с Дозором.

Сперва я подумала, что у них одна клятва на всех, но господин Белерен был более краток: — Никогда впредь. Ради сохранности Мультивселенной, я буду нести дозор.

Точно. Вариации на тему. Так, по крайней мере, интереснее.

Госпожа Налаар вышла вперёд и сказала: — В каждом мире есть тираны, которые следуют своим прихотям и нисколько не заботятся о людях, по чьим головам они идут. И вот что я скажу — никогда впредь. Если это значит, что люди смогут жить свободно, то я буду нести дозор. Вместе со всеми вами.

— С незапамятных времён, — нараспев произнёс господин Тефери, — сильные угнетали слабых. Никогда впредь. Ради всех потерянных и забытых, я буду нести дозор.

Затем, улыбаясь остальным, господин Златогрив прорычал: — Я видел тиранов, чья жажда власти не знала границ. Существ, которые величали себя богами, преторами или консулами, но заботились лишь о себе, а не о тех, кем они правили. Я видел обманутые народы. Цивилизации, погрязшие в войне. Несчастных людей, которые всего лишь пытались жить, но были вынуждены страдать и умирать. Никогда впредь. Покуда каждый не отыщет своё место, я буду нести дозор.

Наконец, все пятеро повернулись к госпоже Ревейн. Поначалу она как будто и не собиралась ничего говорить. Но затем её взгляд упал на госпожу Налаар, которая смотрела на неё в ответ, тревожно закусив губу.

Тогда эльфийка улыбнулась. Улыбка появилась и мгновенно исчезла, но я успела её заметить. Затем она сделала шаг вперёд и заговорила мягким чистым голосом, похожим на звон колокольчика: — Я видела опустошённый мир, землю, обратившуюся в прах и пепел. Если зло вовремя не остановить, оно поглотит всё на своём пути. Никогда впредь. Ради Зендикара и жизни, что он питает, ради Равники и жизни в каждом мире, я буду нести дозор.

Госпожа Налаар счастливо улыбнулась. И она была не одинока. Эти шесть Клятв более чем вдохновляли.

Окинув взглядом толпу, господин Джура поинтересовался: — Есть ещё желающие?

Люди украдкой косились друг на друга или прятали глаза, глядя в пол. Госпожа Баллард едва заметно ухмыльнулась. Господин Карн скрестил на груди серебряные ручищи. На секунду мне показалось, что госпожа Кайя собиралась что-то сказать — но так и не отважилась. Никто не вышел вперёд. Все хранили молчание.