Далее настала очередь Тефери, который по сигналу Джейса сотворил заклинание и замедлил для Лилианы время. Теперь она будет двигаться, и, что гораздо важнее, реагировать на их атаки в замедленном действии.

Джайя ударила первой — точный выстрел опытной пиромантки, тонкая огненная игла, призванная прожечь аккуратную дыру в груди Лилианы. Джейс сомневался, что Лилиана вообще заметила её приближение. Но ей это и не требовалось. Лица, неразличимые и полупрозрачные, но разинувшие рты в беззвучном крике, возникли из Кольчужной вуали и в последний миг отразили атаку Джайи. Огонь срикошетил от их лишённой света маны и расплескался по камням пирамиды.

Джейс знал, что эти призрачные эманации были заключёнными внутри Вуали духами огров-онакке, у которых имелись собственные планы на некромантку. Но никогда ещё эти духи не вели себя подобным образом. Лилиана не позволяла им этого. Помрачнев, Джейс пришёл к заключению, что власть Боласа над Лилианой каким-то образом раскрепостила её, дав возможность высвободить истинную мощь Вуали.

Вивьен выпустила в спину Весс стрелу из своего Лука-ковчега. Джейс поймал себя на том, что он искренне желает Лилиане смерти от самой стрелы, быстрой и (по возможности) безболезненной. Но очередной призрак-онакке отвёл стрелу от своей носительницы. Однако настоящую угрозу представляла вовсе не стрела. Ударившись в Цитадель, стрела высвободила из себя собственного духа: матёрого скаллского волка, который прыгнул прямо сквозь онакке и вцепился зубами в левую руку Лилианы, разорвав её в клочья.

Общими усилиями онакке попытались дать отпор призрачному волку — тем самым предоставив Джайе и Вивьен вторую попытку. Хотя онакке блокировали большую часть этих атак, благодаря Тефери их частота, казалось, постоянно возрастала, и вскоре они начали преодолевать заслон духов, нанося существенный, хотя и по-прежнему не смертельный, ущерб.

Лилиану обжигал огонь. Лилиану пронзали стрелы. Лилиану рвали на части зубами. Лилиана держалась из последних сил. Джейс с трудом подавил в себе желание броситься ей на помощь. Одним взмахом здоровой руки она принесла в жертву множество летающих вечных, бросая их тела наперерез огню, стрелам и духам животных. С помощью Вуали она опустошала других вечных, пуская энергию их нечистого воскрешения на исцеление собственных ран, как только их получала.

Но Джайя и Вивьен не знали устали, а замедленные мысли и запоздалые реакции Весс и онакке не могли поспеть за их натиском.

Лилиана была уязвима, и Джейс понимал, что лучшей возможности им уже не представится. И, несмотря на то, что внутренний голос буквально умолял его остановить других и прекратить её страдания, он знал, что страдания Равники перевешивали всё, что испытывала Лилиана. Лучше раз и навсегда покончить с этим.

До сих пор Джейс не принимал непосредственного участия в нападении.

Пытаюсь ли я снять с себя вину, оставаясь лишь пассивным участником? Нет. Это мой план. Я несу за него ответственность. Так что пора прекратить притворяться, что я здесь ни при чём.

Он произвёл собственный выстрел — ментальную атаку, которая захватила внимание Лилианы и удерживала его, пока Баллард и Рид выстрелили ещё по два раза.

Находясь внутри её разума, он почувствовал, как она его узнала: Джейс? Джейс, прошу…

Пламя Джайи сожгло кожу на груди Лилианы — хотя онакке не позволили ему проникнуть глубже и нанести более серьёзный урон.

Следующая стрела Вивьен глубоко вошла в плечо Лилианы. Из неё появился огромный скаллский паук и вонзил свои клыки в шею некромантки.

Всё это время в голове Джейса не затихали её ментальные вопли. Но он вцепился в её сознание мёртвой хваткой, не давая ей позвать на помощь вечных или самого Боласа.

Сквозь боль она пыталась что-то сказать Джейсу, но он больше не желал слушать её лживые речи.

Это работает… будь оно проклято.

Она упала на одно колено. Победа была у них в руках… до тех пор, пока в дело не вмешался Болас. Пожалуй, этого следовало ожидать. Дракон отвлёкся на плывущие по воздуху Искры, которые подлетали к нему и вливались в его Гемму Духа. Он смотрел в небо — а не вниз, на свою приспешницу Весс. Но если выпустить достаточно стрел и огненных струй вблизи Никола Боласа, то, как бы он ни был занят самолюбованием, рано или поздно он не мог этого не заметить.

И, похоже, он всё ещё нуждался в услугах Лилианы Весс.

Почти богоподобный дракон выпустил четыре собственных магических залпа. Каждый уничтожил одно из четырёх зданий, на которых разместились четверо убийц. Джейс почувствовал, как крыша рассыпается у него под ногами. К счастью, ценой невероятных усилий Тефери сумел по очереди замедлить разрушение зданий. Джейс принялся перепрыгивать с одного плавно падающего куска кирпичной кладки на другой, как будто осторожно пересекал ручей по торчащим из него камням. Коснувшись земли, он побежал со всех ног, пытаясь дотянуться разумом до остальных. Как и ему, всем троим его товарищам удалось спуститься целыми и невредимыми.

Но когда Джейс посмотрел вверх, то увидел, что Весс тоже выжила. Он видел, как онакке прогоняют последних бледнеющих призрачных животных из Лука-ковчега. Видел, как Весс вновь поглощает энергию вечных, чтобы исцелить себя. Видел, как Болас улыбается своей холодной улыбкой и отворачивается, демонстрируя полнейшее безразличие к усилиям Джейса и его союзников.

И теперь, когда дракон был предупреждён, они лишились шанса на вторую попытку. Им оставалось лишь отступить. Они потерпели неудачу.

И существенная часть Джейса Белерена была этому рада.

Было больно.

Пламя Джайи опалило её, и теперь почерневшая обугленная кожа слезала с мышц и жировой ткани. Из её правой лопатки торчало оперение стрелы. А эти проклятые твари искалечили ей левую руку и правую ногу — и выдрали из её шеи внушительный кусок мяса, чудом не задев при этом ни одной крупной артерии или вены.

Она стояла на коленях, судорожно втягивая в себя воздух. Подняв голову, она посмотрела на Боласа, который спас ей жизнь, но тот уже вновь утратил к ней всякий интерес. Хотя Лилиана не сомневалась, что дракону это раз плюнуть, исцелять приспешников определённо было ниже его достоинства — в любом случае, чем-то таким, с чем его попросту не стоило беспокоить.

Онакке взывали к ней громким шёпотом: Отпусти себя, Вместилище. Отпусти себя к нам.

Стараясь не обращать на них внимания, она мысленно пробилась сквозь их манящий гомон, чтобы напрямую почерпнуть могущество Вуали. С его помощью она высосала живительную силу из двух вечных поблизости. Те буквально растаяли перед ней. Лазотеповые панцири звякнули о камни Цитадели, но тела, заключённые внутри, вскоре сковало трупное окоченение, и они распластались в неуклюжих позах наподобие брошенных тряпичных кукол. Превратив их энергию в магию исцеления, первым делом она подлатала себе шею, которая представляла самую серьёзную угрозу её жизни, а затем — обожжённую грудь, которая причиняла ей самую сильную боль. Впрочем, едва ожоги начали заживать, как боль в ноге и руке показалась ей ничуть не менее мучительной.

Ей пришлось подозвать к себе ещё двух вечных и ждать, пока они невыносимо медленным шагом не поднимутся по ступеням Цитадели и не окажутся в пределах её досягаемости. Затем она опустошила и их, чтобы вылечить свои изувеченные конечности.

Про стрелу в лопатке она вспомнила в последнюю очередь. Выдернув из себя зазубренный наконечник, она с криком повалилась на бок, в лужу собственной крови. Её била крупная дрожь, она не могла сфокусировать взгляд, — не то что свою силу, — чтобы отыскать — не то что призвать — нового вечного. Но кровь есть кровь. Ей удалось вытянуть руку и слизать несколько капель с кончиков пальцев. Это было. Унизительно. Но это помогло. Её некромантия сконцентрировалась внутри свёртывающейся крови, и та, наплевав на законы тяготения, потекла вверх, по её руке и плечу. Вскоре камни вновь засверкали чистотой, а её рана начала затягиваться. Она позволила себе полежать ещё несколько секунд, а затем медленно, мягко, осторожно стала подниматься на ноги.