Павел, какие строите планы по развитию типографии? Пока планы на следующий год не сформированы до конца, мы находимся на стадии их обсуждения. Точно можно сказать, что в следующем году будем ставить какое-то новое оборудование, планируем расширять свои возможности. Какое это будет оборудование, пока не знаю, это зависит от многих обстоятельств. Мы просчитываем разные варианты. Предполагаем, например, заменить одно из наших CtP на последнюю модель высокоскоростной машины большого формата, повысив надежность этого участка. Хотим купить еще одну листовую печатную машину. Уже приобрели высокоавтоматизированное приемно-прессующее устройство с автоматическим палетоукладчиком для участка ролевой печати. Я уверен, что в следующем году будет рост книжного рынка в экземплярах. В планах – расширение нашего присутствия на рынках Центральной Азии – Казахстан, Узбекистан, Таджикистан и выход на новые рынки арабских стран.

Как вы оцениваете будущее книжной полиграфии?

Замечательно. Я не вижу здесь никаких угроз. Считаю, что долго еще будет все хорошо. Электронные книги заняли свою долю на рынке, и она будет еще расширяться, но в обозримом будущем бумажные книги все равно будут превалировать. То же самое касается учебников. Мы сейчас видим рост количества в сегментах художественной литературы, нон-фикшн, детской и развивающей литературы. Поэтому я считаю, что будущее книжного рынка светло и прекрасно.

Долгоиграющих планов не строите?

Я не знаю, что здесь будет завтра в целом, мы живем в эпоху слишком большой неопределенности. В целом у меня есть план. Это план типографии и моей жизни. Типография должна быть устойчивым и экономически успешным предприятием, каждый год улучшая свои показатели. Люди должны получать приличную зарплату, такую, чтобы я мог сманить кого угодно из специалистов. Другое дело, что надо просчитать, чтó мне для этого потребуется. Я не знаю, какие машины будут через три года. Но я точно знаю, например, что цифровые машины не буду ставить.

Почему?

Я считаю, что для этого бизнеса в России нет ниши, я ее не вижу. Print-on-demand для нашего типа типографии бесперспективен. Невозможно совместить огромное поточное производство почти шести миллионов экземпляров книг и единичные штучные заказы. Это оборудование могло быть полезно, если бы существовал рынок печати по требованию: если бы у клиентов были деньги, например, у научных институтов и университетов. Это замена ротапринтов, которые стояли раньше в каждом институте для печати трудов в количестве двухсот экземпляров. Если бы у вузов, научных институтов были деньги, вот тогда я бы с удовольствием поставил у себя цифровую машину и получил бы бюджет академических институтов, поскольку я до сих пор считаю себя академическим человеком. Но у них нет денег, и у нас нет планов развивать это направление.

Вы считаете себя счастливым человеком? Что вкладываете в понятие «счастье»?

Счастье – вещь условная, это вопрос твоего отношения. Я видел людей, которым плохо, но которые считают себя счастливыми. Я знаю некоторых очень богатых людей, которые чувствуют себя глубоко несчастными. Поэтому счастье – это согласие с самим собой. Абсолютного счастья не бывает. Мне на самом деле много не надо. У меня довольно низкие стандарты потребления, мне не надо чего-то сверх того, что нужно человеку из верхней части среднего класса. Мне не нужен самолет, вертолет, дом в тысячу квадратных метров и в десять тысяч тоже не нужен. Мне нужна возможность почитать хорошую книжку, возможность получить удовольствие от занятий спортом, побыть с собой и с семьей. Ну и возможность ощутить какой-то драйв от работы – это тоже важно. Вот, собственно говоря, и все. Главное – быть здоровым, а для остального, как нам говорит реклама, есть «Мастеркард».

Ильяз Муслимов

«О прошлом не жалей, грядущего не бойся»

Биография Ильяза Муслимова – часть истории страны. Детство прошло на сталинградской земле, где о войне знали не понаслышке. Рано начал заниматься спортом: сначала плавание, потом школа космонавтов, стал мастером спорта по легкой атлетике, занимался парашютным спортом. Мечтал попасть в ВДВ: хотел защищать Родину (в то время шла война в Афганистане), но направили в пограничные войска.

Закончил МИФИ по специальности «Физика атомных реакторов». Из шести выпускников его одного оставили заниматься проблемой Чернобыля, безопасностью атомных реакторов. Но научная карьера не сложилась: с крушением Советского Союза наступила совсем другая реальность. Чтобы зарабатывать на жизнь, Ильяз поехал на заготовки леса. Эта близость к производителям бумаги и предопределила дальнейшую судьбу. Ему повезло: в 1992 году удалось уговорить директоров больших градообразующих целлюлозно-бумажных комбинатов, таких как Архангельский ЦБК, Краснокамский ЦБК, директора химического предприятия «Каустик» (г. Волгоград). И в итоге было создано акционерное общество «Папирус» с их участием.

Будучи депутатом Госдумы пятого созыва, Муслимов многое смог сделать, и прежде всего, добиться снижения пошлин на ввоз мелованной бумаги. Это позволило вернуть в Россию до 17 % объема тиражей, которые раньше печатались за рубежом, поднять уровень загруженности отечественных полиграфических предприятий.

Сегодня «Папирус» – одна из крупнейших компаний в сфере поставки бумаги для печати в России. За плечами Муслимова большой опыт руководителя: тридцать непростых лет, за которые пришлось пережить не один кризис. Все эти испытания сделали сильнее и «Папирус», и его руководителя.

Ильяз любит сравнивать свой бизнес со спортом, где успешность определяется качеством всей команды, а сотрудники его называют играющим тренером. Но, пожалуй, самое главное заключается в том, что вся жизнь Ильяза Булатовича посвящена служению людям и добрым делам. Он никогда не отказывает в помощи, дает деньги и на операцию ребенку, и на строительство храма, и на книги. Детство на святой Сталинградской земле

Все основное в человеке закладывается в детстве: родителями, средой, в которой он растет, учителями, друзьями. Ильяз, расскажите о вашем детстве, о ваших идеалах, мечтах.

Соглашусь, но не полностью. Бывает, из плохой среды выходит хороший человек. Как тут объяснишь? А бывает – в хорошей среде вырастает подлец или преступник. Я бы сказал, что основное заложено генотипом. Ген себя проявит, прорвется рано или поздно, какая бы среда ни была. Мое детство прошло на святой сталинградской земле. Был воспитан в том числе и соседями-ветеранами. Дядя Гриша рассказывал такие вещи, которые в книжках про Великую Отечественную войну не пишут. Многое мы тогда узнали, но главное то, что война – это большая грязь. В советское время приходишь из школы – ключик под ковриком. Мама с папой на работе. А баба Груша из квартиры напротив говорит: «Так, пришел – сейчас борща поешь, потом сядешь уроки у меня делать». Я не домой после школы попадал, а к ней. По праздникам, на дни рождения мама пекла перемячи. У подъезда накрывались столы, весь дом собирался. Весело, с песнями, всем миром отмечали все важные события! Мать говорит: «Завтра Пасха. Будем яйца красить». Для меня это был наш праздник. Когда вырос, понял, что это торжество не по моей линии. А тогда выходил во двор, яйца друг о друга били, у кого какого цвета. «А-а, у тебя только от луковой шелухи, а у нас еще розовые есть, голубые…» Братское единение такое было. Я рос и не думал, что есть какие-то национальности, что между ними что-то может быть не так.