Когда вы почувствовали свое призвание?

Трудно сейчас сказать. Дед по материнской линии был механиком-кузнецом. Я его не застал, но многое знаю о нем со слов бабушки. Он работал на мануфактуре Морозова, обслуживал его фабрики. И все его четыре сына тоже стали механиками. Когда в 1930 году началась коллективизация, дед уехал в Орехово-Зуево и поступил на военный завод. О нем там ходили легенды – такой он был мастер. Все дяди воевали, все вернулись живыми. Все – технари. Старший – главный механик на заводе «КИМ», который потом «Москвичи» делал.

У нас на тот момент имелась самая большая из всей родни жилплощадь, поэтому по праздникам семья собиралась в нашем доме. Отец у меня был директором крупного автокомбината, потом управляющим трестом «Мосавтотранса» и не очень хотел, чтобы я пошел в полиграфию. А муж одной из моих многочисленных теток работал в типографии газеты «Правда». Он и его друзья по работе часто бывали у нас в гостях. В то время технику, в том числе и для типографий, везли составами из Германии. И я волей-неволей вникал в эту проблематику.

После окончания школы, в 1954 году, мой двоюродный брат, аспирант Менделеевского института, посоветовал мне поступать в Московский институт химической технологии – тогда это было очень престижно. В тот год конкурс оказался просто огромным, и я недобрал баллов, поскольку химией не очень увлекался. Тогда дядя-полиграфист посодействовал, чтобы меня взяли на работу учеником слесаря в ремонтный цех типографии газеты «Правда» (благословенное время, когда попасть на работу в типографию можно было только по блату!). Я работал и одновременно посещал вечернюю школу, готовился к поступлению в вуз – но уже в Московский полиграфический институт. В наборном цехе, где мне периодически приходилось быть дежурным слесарем, стояло больше сотни линотипов. Они напоминали оркестр: звуки падающих матриц, набор… А метранпаж (сегодня лишь немногие знают, кто это такой!), как дирижер, всем этим управляет. Вот так я попал в полиграфию. Отработал в типографии всего год, но этот год решил мою судьбу.

В Московском полиграфическом институте учился как псих, до фанатизма, потому что понимал, для чего это все нужно. Закончил механико-машиностроительный факультет в 1960 году, сдав все экзамены на пять и четыре. После института работал в Первой образцовой типографии мастером по капитальному ремонту полиграфического оборудования, затем поступил в очную аспирантуру родного института и долгие годы работал в Московском полиграфическом институте, дошел до должности проректора. «Весь мой путь связан с Полиграфическим институтом»

А как складывалась ваша карьера дальше?

У меня карьера простого советского инженера. Я никогда не работал ни в ЦК, ни в комсомоле, ни в профсоюзах. Весь мой путь был связан с Московским полиграфическим институтом: начинал с ассистента, дошел до доцента, защитил кандидатскую диссертацию, стал деканом, а потом проректором по научной работе. Язык у меня, спасибо школьному образованию, подвешен неплохо, так что я и преподавателем, как говорили, оказался неплохим.

Состав профессуры в то время был просто идеальный, почти все корифеи. Сталин поднял профессорскую зарплату до уровня начальников главков и заместителей министров. Например, в должности декана я был далеко не бедным человеком: ставка доцента – 3200 рублей, как декан я получал еще около 2000 рублей, да еще мы все вели хозрасчетные темы. Таким образом, у меня выходило под 10 000 рублей в месяц.

В те годы в вуз пришел самый квалифицированный состав специалистов. Сопромат у нас читал лауреат Ленинской премии профессор Макушин, преподавали – сплошь авторы классических учебников. Подготовка на факультете была изумительная. Детали машин преподавал Г. Л. Мазур, который проектировал подъемные механизмы для перевозки скульптуры Мухиной на Парижскую выставку и первые эскалаторы для метрополитена. Профилирующие кафедры возглавляли ведущие специалисты полиграфического машиностроения – профессора Б. А. Мордовин, А. А. Тюрин, П. Я. Розенфельд.

Вы долго преподавали в Полиграфическом институте?

Институт я закончил в 1960-м, в 1962-м пришел в аспирантуру, в 1965-м стал штатным преподавателем. В 1975 году уже был проректором по науке, а в 1978 году мне позвонили и пригласили к Б. И. Стукалину, тогдашнему председателю Госкомиздата СССР. Он мне предложил возглавить Главное управление полиграфической промышленности.

Борис Кузьмин – заместитель председателя Госкомиздата СССР, 1985 год

Надо сказать, что тогда вуз был очень вовлечен в отрасль. Все диссертации проходили через наши кафедры, поэтому мы знали многих практиков, директоров. Наверное, поэтому меня и пригласили. Я бы, может, и не согласился – я был уже состоявшимся специалистом, в планах стояла защита докторской диссертации, а тут Госкомиздат, представление о котором у меня существовало весьма смутное.

Госкомиздат и плановое хозяйство страны

В 1978 году вы возглавили Управление полиграфической промышленности Госкомиздата ^[6] . В каком виде вы застали ведомство?

Наше управление занималось распределением ресурсов. Это было производственное подразделение, которое выделяло лимиты на полиграфические работы для всех издательств и районной прессы СССР. А мой коллега обеспечивал все это бумагой. От нас зависела работа отрасли целиком – кроме партийной печати. Фактически Госкомиздат выступал фондодержателем всего: выделяемой валюты, планов всех заводов на выпуск оборудования и его распределения, всей бумаги и ее распределения и т. д.

И сколько вы проработали в Госкомиздате?

В 1985-м я стал заместителем председателя Госкомиздата, а в 1991 году к нам пришел Полторанин с автоматчиками, и меня вывели с поднятыми руками. Я ведь до сих пор не уволен с государственной службы – не было приказа, записи в трудовой книжке. (в 1985 году Госкомиздат переехал на Страстной бульвар, 5, в этом здании потом находилось Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям (2004–2020 годы).

На какие годы, на ваш взгляд, пришелся расцвет отечественной полиграфии?

Развитие полиграфии началось в начале 1960-х годов, с образования в 1963-м системы Госкомиздата СССР. Вот тогда из разрозненных ведомственных издательств и полиграфических предприятий создали издательско-полиграфическую отрасль. Несколько позже была образована самостоятельная система управления партийной печатью, куда вошли отдельные издательства и типографии. Но обе эти системы работали в тесной взаимосвязи, так как инфраструктура и ресурсная база были едиными.

По прошествии времени считаете ли вы правильным, что Комитет занимался распределением всех благ?

Эта система существовала вовсе не «от жиру», а по принципу «быть бы живу». И она планово развивалась. Ставились определенные задачи, под них выделялись ресурсы. И мы отвечали за то, чтобы выйти на определенный уровень. Когда я пришел в Госкомиздат в 1978 году, выпуск книжной продукции в СССР составлял 342 млн экземпляров.

В конце 80-х было уже 600 млн.

Ну, это уже результат развития созданной системы. В 1991 году мы выпускали уже тринадцать книг на душу населения. Это было массовое производство. А сегодня – только около трех.