Жизнь рухнула вместе с потребительскими привычками, которые были связаны с чтением как досугом. Теперь на это нет ни времени, ни средств.
И что делать?
Для начала – понять. Не критиковать, не искать виновных. Я могу сказать, что сейчас это падение, кризис более-менее остановились. Все издательства говорят о том, что последние 1,5–2 года мы выходим на какое-то плато. Нет негативного тренда (в целом). Открываются новые книжные точки в Санкт-Петербурге. Пусть они маленькие, но это позитивные моменты. Много факторов, связанных с культурной политикой. Прекрасные впечатления у меня остались от посещения букинистического магазина во Владимире, расположенного в самом центре города. Здесь очень живая атмосфера и видно, что для многих горожан этот магазин – часть городской жизни, часть привычки. Это очень хорошо. Я вижу невероятный успех магазина «Подписные издания» в Санкт-Петербурге.
Книжные магазины и новые территории
Как будут развиваться независимые книжные? Новые книжные территории будут создаваться?
Да у нас все хорошо в этом направлении. Вот ярмарка Non/fiction показала, что она самая важная. Приятно, что я причастен к ее возникновению.
Почему вы считаете, что ярмарка Non/fiction настолько успешна?
Много факторов. Один из них – на территории ярмарки мы запретили крупным издательствам расти вверх. У всех стендов одна высота. И мы придумали, что ярмарка открывается огромным стендом независимых издательств. Оказывается, что чем разнообразнее книжный рынок, тем бóльшие обороты у всех издательств. Если бы такое разнообразие было на всем книжном рынке, мы бы прекрасно жили. У нас невероятно большой потенциал. Я исхожу из того, что никакой злой воли у большинства участников рынка нет. Все хотят добра, чтобы книжная отрасль развивалась, чтобы люди покупали книги.
В сети «Читай-город» есть ваши книги? Как вы взаимодействуете с этой сетью?
Есть, но взаимодействуем тяжело. Мы не всегда подходим под их критерии, но они нас не отвергают. Проблема книжных магазинов – невероятно консервативный книжный рубрикатор. Причем это проблема не только больших сетей, но и маленьких магазинов. Мы сейчас говорим о том, что современная экономика строится на новых профессиях, у которых еще даже нет названия, и именно они становятся двигателем современной экономики. А в книжном мире, который вроде бы должен быть очень передовым, наоборот, очень традиционный рубрикатор: детская, художественная литература и так далее. А реальная карта чтения любого человека всегда диагональна этому рубрикатору. Это все понимают, но никто ничего не делает. Почему бы не выставлять книги нетривиально, чтобы в выкладке доминировал индивидуальный, вкусовой выбор продавца, консультанта: немножко детской книги, немножко художественной, нон-фикшн, философия, а рядом – и поэзия, и проза…
Можно очень талантливо обустраивать горизонтальные поверхности, предлагать людям необычный репертуар книг. Люди читающие читают разное, причем зачастую одновременно. И процесс структурирования должен носить не предметный, а скорее настроенческий, ассоциативный характер. Мир не структурируется твердыми предметными сущностями, мир – это коммуникативные потоки, потоки желаний, симпатии, антипатии. Есть книжки, которые вам интересны, менее интересны, которые вы предлагаете обсудить, чтобы разделить свое удовольствие от прочитанного.
Книжный магазин должен меняться, реагировать на то, что происходит за окном.
Да, это клуб для общения. Никто не отменял и вещи, связанные с традиционной магазинной торговлей: товар на уровне глаз, горизонтальная выкладка новинок, прикассовая зона. Но главное, чего не хватает, – индивидуального вкуса. Важно, когда кто-то делает первичный выбор уже за вас, он говорит: вот это посмотрите, мне кажется, это очень интересно, правильно, свежо, талантливо. Но когда вам представляют что-то абстрактное: художественная, детская литература и так далее, новинки… Сейчас появляются магазины, которые создаются при культурных центрах (например, «Смена» в Казани, «Пиотровский» в Екатеринбурге). Здесь есть выставочный зал, лекционный зал, книжный магазин. Происходит концентрация событий: лекций, выставок, дискуссий. И в эти книжные мы направляем своих авторов. У нас уже сформировался базовый маршрут: Москва – Екатеринбург – Казань.
Как вы думаете, книжный рынок будет развиваться в сторону именно таких историй?
Я думаю, будут разные магазины: и сетевые, и «авторские». Магазины, где есть элементы некнижного характера, дизайнерские решения в сочетании с кафе могут быть успешны. Есть магазины, где учитывается социальный, демографический характер районов – это тоже очень важный фактор. Кризис претерпевают сети, особенно старого типа. «Книги – это не случайная история»
Александр, можно немного побольше узнать о вас? Чем занимаетесь в свободное время? Путешествуете?
Мы живем в мире, где нет границы между работой и свободным временем. Любой человек, связанный с информационной деятельностью, не может четко делить время на свободное и рабочее. У меня так же. Я не делю. Я не могу отвлечься и перестать получать информацию, даже если я гуляю: я все время думаю о проектах, своих впечатлениях. Я люблю путешествовать, готовить, плавать. Но это не имеет никакого отношения к тому, о чем мы здесь говорим. Потому что мы говорим о том, как выглядит тонкая территория, которая называется современной книжно-информационной культурой, к которой я причастен. И я могу сказать так: все качества, которые можно мне приписать, сформированы во многом этой территорией. И манера путешествовать, и манера проводить свободное время – во многом они инспирированы тем информационным пространством, в котором я живу.
Что вы сейчас читаете, над чем размышляете?
Я читаю все подряд. В этом отношении я как профессиональный спортсмен. Спросите профессионального спортсмена: что он ест? Да что тренер скажет, то и ест… Иногда я читаю просто для удовольствия. Читаю очень много книг своего издательства, читаю по диагонали – не в смысле книгу по диагонали, а по диагонали разных жанров, эпох и событий. Могу читать одновременно поэзию, прозу, нон-фикшн. Сейчас я читаю своего любимого автора, которому посвятил многие годы исследовательской работы, – Павла Флоренского. Параллельно – рабочие рукописи, книги по антропологии, которые мы будем издавать, стихи Пессоа, книги по теории искусства. То есть у меня такой круг примерно из 10–12 книг, которые я в том или ином виде сейчас читаю.
Я очень ценю свободное чтение, которое связано просто с индивидуальным выбором. Я люблю почитать что-нибудь перед поездкой о том месте, куда еду… Еще с университетских времен я знаю вещь, которая меня настраивает на правильный лад: чувствую отличие подлинника от вторичного продукта. Подлинник – это то, что можно перечитывать. Есть прекрасная новелла «Коломба» у Мериме, где описаны два корсиканских бандита. И вот одного из них научили читать на латыни, и он все время носит с собой потрепанный томик «Записки о Галльской войне» Цезаря на латыни и периодически читает оттуда по нескольку страниц. Вот это, мне кажется, идеальный читатель. И я мечтаю быть таким читателем – чтобы в вещевом мешке была одна подлинная книжка. Это может быть что угодно: Библия или книга дневников Юнгера.
Есть ли такая книга или книги, к которым вы возвращаетесь?
У меня несколько сотен таких книг, которые я считаю подлинниками, а значит, к ним можно возвращаться. Это разные жанры: философия, история, художественная литература, но это подлинники. Например, первый в мире декадентский роман – «Наоборот» Гюисманса, или шедевр Антонена Арто «Гелиогабал», или «Сердце искателя приключений» Юнгера.
