Подскакав к замку паронтэра мелика Муси, Горги соскочил с седла на ступеньки лестницы и, испугав дочерей паронтэра, побежал по роскошно убранным коридорам. В доме поднялась суматоха. В одном из коридоров Горги встретился лицом к лицу с меликом Муси.

— Куда ты несешься, скотина? — рассердился мелик, останавливая запыленного десятника. — Кто разрешил тебе войти сюда?..

Из соседней комнаты вышли городские купцы, среди которых Горги узнал только владельца шелкоткацкой мастерской ходжу Хачика. Увидя высокого запыленного десятника без шапки и оружия, купцы почувствовали недоброе.

— Кто разрешил тебе? — сердито переспросил мелик.

— Турки приближаются к твоему городу, тэр мелик! — тяжело дыша, воскликнул Горги.

У мелика Муси округлились глаза, купцы тотчас же окружили десятника. Его ввели в приемную мелика, где недавно мирно беседовали о своих торговых делах.

— Ты зловещий ворон? — дрожащим от ужаса голосом спросил паронтэр.

— Я был в селе Аза, — сказал Горги. — Ездил повидаться с сестрой. Вчера ночью десятитысячное войско Бекир паши перешло Аракс и вступило в нашу страну. Аза разграбили и сожгли. Мужчин вырезали, женщин и детей забрали в рабство. Бекир паша разбил лагерь на берегу Аракса и ждет прибытия Абдулла паши с его армией, чтобы двинуться на Агулис… Бедствие, господа ходжи, спасайтесь. Верьте мне, я десятник Горги, телохранитель Верховного властителя Мхитара.

Ошеломленные ходжи словно онемели. У мелика Муси дрожали руки, он дышал отрывисто, задыхаясь. Уставившись немигающим взором в десятника, он не знал, что сказать.

— Будьте мужественны, ходжи. Час испытания настал, крепостные стены вашего города неприступны, и войско ваше отважное, — послышался вдруг звонкий голос Гоар.

Все обернулись в ее сторону. Ее нахмуренное, спокойное лицо выражало решимость. Мелик Муси зло посмотрел на нее. Пребывание в его доме этой женщины было неприятно мелику и держало его в постоянном беспокойстве.

— Я рад, что мужество не покидает тебя, милая Гоар! — подавляя ненависть, сказал Муси. — Но было бы хорошо, если бы ты пошла молиться, колокола призывают. А наша молитва испорчена.

— Дайте мне оружие и одежду, — попросил Горги Младший. — Я должен немедленно отправиться в Алидзор.

Ему дали оружие и одежду. Быстро оделся, перекусил стоя и, найдя Гоар у дочерей мелика, спросил ее:

— Где Товма?

— Он со своим отрядом находится в монастыре, — ответила Гоар, и ее глаза наполнились слезами. — Ах, Горги, что они с тобою сделали!

Дочери мелика зарыдали.

— Что я?.. — горько вздохнул Горги. — Слава богу, еще жив. Село Аза предали мечу. Сестру мою!.. — Рыдания прервали его речь…

— Ах, несчастная девушка, — простонала Гоар. — А как спасся ты?

— Чудом, — вздохнул Горги. — Меня взяли в плен. Бог помог, в этот день Бекир паша наслаждался любовью с одной из своих жен. Меня, связанного, оставили возле его шатра. Ночью чернокожая служанка госпожи перерезала мои путы и подвела одного из коней паши, дав возможность бежать.

— Чернокожая?.. — удивилась Гоар.

— Да, ее госпожа христианка, русская. Служанка сказала, что она дала обет спасти из рук своего повелителя сорок пленников-христиан. Я был сороковым. И на этот раз мне повезло. Что передать Мхитару?

Гоар слегка вздрогнула, зарделась, как молодая невеста, но, переборов волнение, подняла голову и промолвила мечтательно:

— Пусть знает, что он всегда в моем сердце и что я не забуду его до самой могилы. — Она долго молчала и наконец, взяв Горги за плечи, добавила уже спокойным голосом: — Скажи Мхитару, чтобы не оставил нас одних… Здесь есть люди, которые могут продать нас. Поезжай и привези Мхитара, Горги!.. Я боюсь, что никогда больше не увижу его… Иди. Нет, погоди, поезжай сначала к моему мужу, поговори с ним, да хранит тебя бог.

Горги ушел. Гоар долго стояла молча. Кто-то обнял ее сзади. Она обернулась — это была Егине, испуганная, дрожащая от страха.

— Турок захватит нас в плен!.. — всхлипывая, сказала она.

Сердце Гоар щемило от жалости к этому прекрасному и беспомощному созданию.

Она обхватила тоненькую талию девушки.

— Не плачь, дорогая, — сказал она. — Бог милостив, будем защищаться. Мхитар не оставит нас без помощи. Придет!

Она взяла Егине за руку и вышла. Продолжая жить с Егине в ее комнате, она почти все свое время проводила с нею и лишь дважды ездила в монастырь, чтобы повидаться с мужем. Она привязалась к Егине, полюбила ее и даже поведала ей тайну своего сердца. Они переписали песни Нагаш Овнатана и часто по ночам, сидя в полутемной комнате, тихо напевали их. Девушка не замечала слез Гоар, которые она проливала, вспоминая о своей неудавшейся любви…

Была поздняя ночь. Раздеваясь, Гоар долго глядела на себя в зеркало. Снова память вернула ее в проведенные с Мхитаром счастливые дни на берегу реки Трту. Она легла в постель, укрывшись легким покрывалом. Егине смотрела на нее зачарованная. Гоар напоминала ей покоящуюся на облаках нимфу…

Через верхнюю часть окна виднелся кусок неба с двумя яркими звездами. Звезды порою улыбались, порою же покрывались лоскутком черного облака. Полная тревог ночь! Что принесет утро? Это известно одному богу…

Гоар только закрыла глаза, как Егине разбудила ее.

— Заговор! — шепнула девочка.

— Что? Кто? — вздрогнула Гоар.

— Тсс!.. Ходжи. Вставай!

Гоар быстро оделась.

Дрожавшая всем телом Егине повела ее в смежную пустую комнату, а оттуда в небольшой чулан, пропахший старой одеждой. Сквозь щель виднелась тоненькая полоска света. Обе прилипли к стене. Слышался чей-то низкий голос:

— Нужно пасть к ногам паши, покориться султану. Султан не чинит зла торговым людям. Дадим золото, сокровища, мирно вручим город паше и спасем его от разорения.

Другой сказал еще что-то, но Гоар не удалось расслышать.

— Я сам пойду и паду к стопам паши, — энергично продолжал первый. — Наш друг Мурад-Аслан находится у Абдуллы, он нам поможет.

— Нужно спешить, пока не поздно. — Гоар узнала голос мелика Муси.

— Да, нужно спешить, иначе успеют сообщить Мхитару, и он натворит беды.

Они стали говорить шепотом. Гоар удалось уловить лишь отрывистые слова.

— Окружить… Товма… Паши… Хорошим подарком… Гоар…

— Нет, я не согласен, — возразил кто-то громко. — Это измена. Я сообщу…

Но его голос прервался тотчас же.

У Гоар потемнело в глазах. Схватив руку Егине, пошатываясь, она вернулась в спальню.

— Беги, Гоар, скорей. Сейчас они придут за тобой… — шептала Егине, обнимая ее. — О! Господи! Я как чувствовала! Человек с женским голосом — торговец драгоценностями. Я еще не спала и слышала, как этот дэв прошел к отцу. У него гадкий сын, хотят меня обвенчать с ним. Я подумала, что он пришел за этим, тогда я тихо, чтобы не разбудить тебя, вышла отсюда, пошла в чулан и стала подслушивать… Моя мать часто подслушивала оттуда тайные разговоры отца. О господи! Нас продают туркам…

— Тихо, теперь молчи, — попросила Гоар. — Покажи, откуда я могу бежать.

Она надела свою кольчугу, шлем и, открыв окно, бесшумно спрыгнула в сад. Затем обняла Егине, осторожно спустила ее с окна. Девушка ослабла от страха, еле передвигала ноги. Подошли к садовой стене.

— Вот сюда, — показав дверцу в стене для протока воды, сказала Егине и убежала обратно.

А в это время в сопровождении телохранителя вошел в замок мелика Муси сотник Товма. Не зная о заговоре, он приехал посоветоваться с паронтэром о защите города. Горги сообщил ему весть о приближении турок. По тому, что перед ним тотчас открыли ворота, он понял, что мелик не спит. Оставив коня и телохранителя у крыльца, Товма быстро поднялся наверх и вошел в полутемный коридор. Но не успел он сделать и двух шагов, как сильный удар тупым орудием по голове свалил его на пол. Он попытался встать, но ему скрутили руки. Как во сне, услышал он голос мелика Муси:

— Ведите в острог.

Товма очнулся в темнице. Лязгая цепями, которыми были скованы руки и ноги, он встал и направился к двери. Она была заперта. Кто-то схватил его за колено.