– Дорогая, не могу долго разговаривать, я ночую сегодня у Лауры с дочерью, потому что она в пять утра улетает в Стокгольм, – сообщал он. – Но ты не беспокойся – я сплю в спальне Ани, а Ани спит с матерью.

– Ты не должен мне отчитываться, – недоумевала Арина. – Это твои жена и дочь, я не вправе спрашивать, где ты спишь.

– Это моя бывшая жена! – вспылил Никлас. – И я удивлен, что ты не доверяешь мне до такой степени, что думаешь, что я до сих пор занимаюсь сексом со своей бывшей женой!

– Я ничего не думаю, – пробормотала слегка напуганная Арина. – Я даже не уверена, что у меня есть право что-то думать. Я видела тебя всего один раз и не могу ожидать безоговорочной верности на этом этапе.

– Ты хочешь сказать, что ты не веришь в чистоту моих намерений? Ты думаешь, что я говорю тебе про свою любовь, а сам продолжаю встречаться с другими женщинами для секса?

– Никлас, я этого не говорила. Я просто думаю, что мы не так давно знаем друг друга, чтобы требовать каких-то обязательств.

– Ты хочешь сказать, что ты считаешь себя свободной женщиной, которая может встречаться с кем угодно, в том числе и для секса?

Арина тяжело вздохнула. Идиотская ситуация. Не будешь же в такой горячке рассказывать особенности своих сексуальных отношений с мужчинами.

– Никлас, я просто хотела сказать, что не могу высказывать какие-то комментарии по поводу твоих ночёвок у бывшей жены. В конце концов, ты знаешь эту женщину восемь лет, вы были три года женаты, у вас общая дочь. Я знаю тебя полтора месяца. Кто я такая, чтобы требовать каких-то объяснений?

– Ты моя девушка! – рычал Никлас. – Мне кажется, ты не осознала тот высокий статус, на который я тебя вознёс.

Арина пыталась замять разговор, понимая, что они говорят о разных вещах, и её запас английского языка просто не позволял объяснить разницу. Ей казалось нелепым ожидать верности от мужчины, с которым она знакома полтора месяца, с которым виделась всего один раз, который живёт в другой стране и с которым она даже ни разу не спала. Если бы она узнала, что он переспал со своей бывшей женой – разве это может её глубоко задеть? В конце концов, она видела его всего два дня. Никлас, очевидно, так не думал.

– Дорогая, – звонил он в очередной вечер. – Мне нужна твоя помощь. Мне нужно купить рубашку в «ТМ Левин». Я иду на свадьбу к другу, мне нужна белая рубашка под галстук-бабочку. Я пришлю тебе размеры и адрес магазина. Когда был в Лондоне – совершенно забыл, а в Мальмо такой не достать. Она стоит всего лишь тридцать пять фунтов, плюс пересылка.

Арина вздыхала и шла покупать рубашку. Тридцать пять фунтов плюс пересылка это не было «всего лишь». Но сказать об этом Никласу было неловко. Она чувствовала, что всё больше впутывается в ложь, из которой потом сложно будет выпутаться. Он уже вовсю строит планы на их поездку в Италию в конце лета – кто будет платить за эту Италию? Как сказать ему, что у неё просто нет денег не то что на Италию, но даже на поездку в соседний город? Что она должна вернуть брату тысячу фунтов, а откладывать со своей крошечной зарплаты получается очень плохо. Он решит, что ей от него нужны только деньги и она просто ищет себе богатого мужчину, чтобы жить за его счёт. Это было не так, но как доказать это мужчине, она не знала. Ведь сказать, что она с первого взгляда воспылала к нему страстной любовью, тоже было нельзя. Арина плелась в «ТМ Левин» и покупала рубашку под бабочку, гадая о разнице между обычной рубашкой и рубашкой под бабочку.

Довольно скоро Никлас перестал звонить каждый вечер. С тех пор как у него состоялся неприятный разговор с отцом, он стал уделять больше времени работе и звонил не чаще двух раз в неделю. Бормотал что-то про деньги, которые он должен накопить, чтобы купить «достойное моей принцессы кольцо с бриллиантом» и сделать грамотные инвестиции для будущей сельской усадьбы, но в его словах уже не слышалось былого энтузиазма. В какой-то момент он перестал звонить вообще. Прошла неделя, и Арина стала всерьёз беспокоиться. Она уже написала ему пару достаточно нейтральных писем, пытаясь ненавязчиво выяснить, что происходит, но он сказал, что очень занят на работе, потом у него гостили друзья из Стокгольма, и он должен был уделять им много внимания.

Она решила не расстраиваться и занялась подготовкой к майским праздникам. Купила дорогое нижнее бельё, новую косметику, пару предметов одежды из приличных магазинов. Все эти расходы отчаянно не вписывались в её бюджет, но мелочиться не хотелось. В конце концов, она уже сняла коттедж за сто семьдесят фунтов за ночь. Не поедет же она туда в футболке с надписью «Примарк» на ярлыке. Когда до поездки оставалось всего две недели, она опять попыталась выйти на контакт с Никласом, ей нужно было обсудить некоторые вопросы по поводу праздников. Никлас заявил, что ему нужно время, чтобы завершить какие-то дела, и она должна считаться с его границами. Арина пожала плечами и перестала донимать его. Международные звонки в Швецию не вписывались в её бюджет, телефоном пользовались все жильцы, и каждый месяц Пашка садился в кухне с калькулятором и разбивал счёт за услуги по комнатам; выставлять напоказ свои международные переговоры совершенно не хотелось, особенно перед Пашкой, и этот нюанс тоже было сложно объяснить своему навороченному поклоннику. Узнай Никлас, что она живёт в доме со своим бывшим возлюбленным, ещё доброго потребовал бы немедленно съехать.

Никлас так и не позвонил до самых праздников, а накануне дня отъезда пришло сообщение, что ситуация гораздо сложнее, чем он думал, и дела фирмы не позволяют ему отлучиться из Мальмо, к тому же жена уезжает на конференцию и оставляет с ним ребёнка. Анналина ещё не оправилась после болезни, и он не хочет оставлять её с няней на целых три дня. Поэтому в этот раз ему придётся остаться дома.

Нельзя сказать, что Арина не ждала такого поворота событий. С тех пор как Никлас перестал звонить, она почувствовала, что их поездка на берег Ирландского моря может не состояться. Но деньги были заплачены, вернуть их не было никакой возможности, и думать об этом не хотелось. Она гадала, есть ли какая-нибудь связь между внесённым депозитом и его охлаждением, но не могла найти. В своём более пространном письме, которое пришло на следующий день, он писал, что она фантастическая женщина, просто непостижимый коктейль красоты и душевного очарования, что его решение отменить поездку никоим образом не связано с ней, и ей не следует корить себя, но обстоятельства выше него, и он не может найти идеального решения на данный момент. Разумеется, он возместит ей расходы на коттедж, чтобы она знала, что даже в таких стеснённых обстоятельствах он остаётся честным мужчиной.

Немного ошарашенная Арина вышла из своей комнаты и постучала в Пашкину дверь. Губы её дрожали, и она попыталась улыбнуться, чтобы скрыть это.

– Слушай, Пашик, у меня пропадает коттедж на майские праздники, – она пыталась казаться беспечной, но голос предательски колебался. – Пятьсот фунтов за три ночи. Заезд сегодня. Не хочешь поехать? Если у тебя есть кто-то на примете, я могу своё место уступить, – закончила она упавшим голосом.

– Пятьсот фунтов за три ночи? Ты что, сдурела? – уставился на неё Пашка.

– Понимаешь, я заплатила невозвращаемый депозит, а попутчик подвёл.

– Слушай, Ариша, я не могу заменить тебе твоего дверного магната, у меня нет столько денег. Если хочешь – поедем в Брайтон летом. Возьмём машину, палатку. В конце концов, можно снять комнату с завтраком. Но это будет мой ценовой уровень, понимаешь? Я знаю, что ты хочешь чего-то большего, но я большего предложить не могу. Мне жаль, конечно, что ты так вляпалась с деньгами. Хочешь, я позвоню хозяину коттеджа и поговорю?

– Не надо. Я, может, с Дашкой поеду, – соврала Арина.

Было бы неправильно сказать, что Арина сильно убивалась из-за разрыва с Никласом, но происшедшее событие расстроило её гораздо больше, чем она ожидала. Это не Никлас ушёл из её жизни, это ушла Идея, ради которой она приехала в эту страну и терпела все эти невзгоды. Не бывает сказок. Не бывает принцев. Просто одно разочарование. За месяц, прошедший с его последнего письма, он больше ни разу не позвонил и не написал, и Арина привыкла думать, что оно, может, к лучшему. Ей вовсе не хотелось его пафосных извинений и объяснений, перемешанных с комплиментами. Она не хотела больше играть в эту игру.