Рабочий день сотрудника конференц-департамента начинался в семь или восемь утра, для чего проснуться надо было уже в пять, а в шесть выйти из дома. Иногда в такую рань не работало даже метро, и приходилось добираться ночными автобусами. За день официанты набегали по коридорам и лестницам по пятнадцать километров, нося в руках коробки, тарелки, подносы, ловко лавируя между мебелью и открывая двери ногами, коленями и бёдрами, а когда уже не было сил стоять, в изнеможении падали на ребристые пластиковые ящики, предназначенные для мытья посуды в промышленных посудомойках, и протирали насухо свежевымытые стаканы, тарелки, столовые приборы. Стульев в подсобной кухне не полагалось – менеджер считал, что мягкие удобные полукресла, которые использовали для клиентов, будут расслаблять персонал и настраивать их на отдых и неторопливую беседу, а других стульев не было. После обеда добрую половину сотрудников отправляли по домам, чтобы не оплачивать холостые часы, оставляя на сервировку последнего перерыва пару человек. Если ожидали, что следующий день будет очень загруженный, оставляли пару везунчиков на подмогу вечерней смене. Вечерняя смена, состоящая в основном из парней, приходила в четыре часа, убирала столы и стулья, пылесосила ковровые покрытия, сдвигала и раздвигала фанерные стены комнат в зависимости от забронированных площадей и расставляла столы, экраны и оборудование по новому образцу. Вечерняя смена задерживалась до десяти-двенадцати вечера, оставив комнаты под ключ – доводить помещения до ума утренней смене было совершенно некогда. Иногда организаторы двухдневных конференций заказывали ужины человек на сто пятьдесят-двести, и утренняя смена оставалась сервировать столы и крутить лебедей из салфеток, а потом обслуживать гостей. На большие мероприятия вызывали дополнительных людей из агентства. Ужины заканчивались в десять-одиннадцать вечера, и, торопясь на последнюю электричку, официанты считали, что им повезло – работать по четырнадцать-шестнадцать часов в день считалось привилегией – за один такой день можно было заработать восемьдесят фунтов. Чаевых в конференц-департаменте не полагалось, потому что вся еда и сервис были предоплачены заранее. Заработать больше денег можно было, только получив больше часов, и люди уже не считались с усталостью и недосыпом. За дополнительные часы шла такая ожесточённая закулисная борьба, как в иных местах за премии и должности.
Понятно, что при таком раскладе англичан в конференц-департаменте не наблюдалось – даже представителям рабочего класса было выгоднее сидеть на пособиях по безработице, чем по шестнадцать часов в день таскать грязные тарелки.
С первых же дней Арина сошлась с русскими девчонками, которые уже не по одному году работали в этой гостинице. Первой подругой стала её соседка Наташа, с которой они неожиданно сблизились через общую работу. Ксения из Молдавии – муж-румынин, двое маленьких детей, студенческая виза. По мужу можно получить европейское гражданство, но не ранее, чем он сам его получит. Пока у него самого не было ни паспорта, ни разрешения на работу. Лиля из Белоруссии – поскольку получить рабочую визу в Англию уже почти невозможно, а отрабатывать взятую в кредит квартиру надо, приобрела литовский паспорт, по которому проработала в отеле два года. Татьяна из Латвии – русская, не получившая латвийского гражданства. Когда-то в Латвии у неё была собственная парикмахерская, теперь она работала официантом, делая вид, что её латвийское гражданство – настоящее. Маша и Женя из России – преподаватели русского языка. В лондонской гостинице за день можно заработать столько, сколько в российской глубинке за месяц. У всех была своя особая ситуация, поэтому работали, не возмущались и держались за свои места.
Директор конференц-департамента – сорокалетний поляк нетрадиционной ориентации, в миру был отличным парнем: имел много друзей, любил путешествовать и тусоваться, стильно одевался, много шутил и питал слабость к красивым понтовым вещам. Так, с его приходом в конференц-департаменте появились элегантные столовые приборы (тут же бессовестно растащенные официантами), изящные стаканы голубого стекла (которые невозможно было протирать по причине узкого горлышка) и сверкающие чайники и кофейники (которые сверкали только тогда, когда их не использовали). На рабочем месте директор немедленно превращался в нервное создание, впадающее в истерику в любой стрессовой ситуации. Стрессовых ситуаций в конференц-департаменте было немерено, поэтому с восьми утра до пяти вечера Марек прилагал колоссальные усилия, чтобы избавиться от любых проблем, которые персонал старался до него донести. Решив, что за те смешные деньги, которые он получает за свою должность, напрягаться нет смысла, он расслабился, закрылся в рабочем кабинете и свёл свою профессиональную деятельность к напусканию важного вида всякий раз, как дверь кабинета открывалась. Любые прошения со стороны персонала забывались в ту же секунду, как за просителями закрывалась дверь, и если ему всё сходило с рук, то только потому, что всю его работу взяли на себя заместители, а найти другого управляющего на такую невысокую зарплату было и правда непросто.
Марек, именовавший себя на работе Марком, старался получить от работы столько удовольствия, сколько возможно: посещение конференций, презентации, служебные командировки и почётные ужины, а также пятидесятипроцентная скидка на гостиницы этой сети по всему миру. А всё, что не входило в «бенефиты», доставалось стоящим ниже по чину. Для себя он решил, что проработает в отеле года два-три для того, чтобы добавить управленческий опыт работы в Великобритании в своё резюме, поэтому прилагать усилий нужно ровно столько, чтобы не выгнали. В любой стрессовой ситуации, которыми изобиловала ежедневная жизнь банкетинга, он первым делом устраивал взбучку, вторым делом искал «трабл-мейкеров», а третьим – «трабл-шутеров». Говоря простыми словами, после хорошего разгона своей задачей он видел найти того, кто виноват, а потом того, кто будет с этим разбираться. При этом будет ли разрешать проблему его начальник или подчинённый – ему было не важно, пусть хоть официанты разбираются, лишь бы его оставили в покое.
Мареку при его должности полагалось два заместителя: утренний менеджер и вечерний. Заместители Марека послушно разделили меж собой его нагрузку, лишний раз подтвердив теорию, что талант управленца состоит в грамотном распределении своих обязанностей между подчинёнными. Марек же оставил себе самую тяжёлую обязанность – ответственность за работу департамента.
Утренний менеджер – бразильянка добрейшей души – была редкостным трудоголиком. В Англии она прожила лет двадцать, приехав в страну молодым дизайнером, желающим изучить английский язык и взглянуть на британский рынок. Начав по приезду работать в ресторанно-гостиничном бизнесе, она так и не смогла с ним расстаться. В жизни происходили различные коллизии: два английских мужа пришли и ушли, не попрощавшись, после неудачной операции на щитовидной железе в организме произошёл гормональный сбой, и сексапильная когда-то фигура раздалась на двадцать килограммов, умерли родители, пропали сбережения, а работа в отеле оставалась той стабильной почвой, которая не подводила. Первого января каждого года Мануэла давала себе обещание изменить свою жизнь и найти работу по профессии, но чем больше проходило времени, тем страшнее было выходить на изменчивый дизайнерский рынок, в котором нужно было бежать со всех ног просто для того, чтобы оставаться на месте. Она понимала, что работать придётся очень много, чтобы наверстать упущенные годы, и на тот уровень зарплаты, а главное, материальной стабильности, которую обеспечивает ей гостиница, она выйдет очень нескоро, если выйдет когда-либо вообще. Новогодние праздники проходили, и в первых числах января бравая Мануэла опять рассекала гулкую пустоту конференц-залов.
Был у неё и ещё один секрет, крепко связывающий её с отелем: устроившись на работу в те времена, когда ни одного нынешнего сотрудника, включая главного управляющего, там не наблюдалось, а иммигранты в Англии были немногочисленны и потому платили им наравне с англичанами, она подписала очень удачный рабочий контракт, который на данный момент приносил ей доход повыше, чем у иных начальников. Уйти из отеля означало понизить свой материальный уровень, потому что в гостиничном секторе давно перестали нанимать людей за такие деньги. Поэтому она оставалась в конференц-департаменте в подвешенном состоянии – для пенсии ещё слишком молодая, а для кардинальной смены карьеры слишком старая. Свои дизайнерские таланты она реализовывала, украшая столы к банкетам да помогая готовить рождественские вечеринки для персонала. Обучала новых официантов, новых супервайзеров, новых менеджеров, включая вышестоящих, навсегда отказавшись от повышения по службе, ибо вышестоящая должность урезала её в зарплате.
