– Почему был? – насторожилась Арина. – Он что, погиб?

– Нет, крыша поехала. Прожил несколько лет в Англии и свихнулся. Мы его посадили на самолёт и отправили домой.

– А остальные?

– Остальные здесь живут. Мы до сих пор на связи, только общаться уже не очень тянет. Двое на литовках женились, более менее устроились, дома купили, с работой определились. Третий с девчонкой из Белоруссии живёт, оба без документов. Ещё один сам по себе, до сих пор не работает, на содержании у государства. Траву курит постоянно, думаю, скоро последует за Владиком.

– В Беларусь?

– Нет, крыша поедет. Он уже загоняться стал.

– Что же вас так плохо приняли? А ещё хвастаются, что Англия покровительствует политическим беженцам со всего мира.

– Нас не приняли плохо, – Пашка взмахнул руками. – Нас очень хорошо приняли. Мы тут как короли первые месяцы жили. Нам дом целый дали, на английские курсы отправили и денег каждую неделю давали, фунтов по пятьдесят. И даже работать не заставляли. Открыли на нас дело и начали расследование.

– А потом?

– А потом ничего. До сих пор расследуют.

– Шесть лет?

– Шесть лет. И до сих пор без права на работу. Мы поначалу радовались, а потом нас тоска взяла. Ни родителей, ни друзей, никакой деятельности, никаких митингов, стачек, противостояния. Тихая сытая жизнь. Только на коротком поводке – на пятьдесят фунтов в неделю особо не разбежишься. Что ты купишь – еду да сигареты. Первый год мы путешествовали много. За границу выехать не могли, да и сейчас не можем, а Англию изъездили вдоль и поперёк. Сначала автостопом, потом машинку купили, старенькую, дешёвую, но бегала хорошо. В Шотландии целый месяц тусовались, с палатками, на берегу Лох-Несса неделю стояли, чудовище ждали, по замкам и озёрам проехались, на острове Скай ещё неделю стояли, так нам понравилось, природа там удивительная, знаешь такой? Даже до острова Мэн добрались, где живут бесхвостые кошки. Пожалуй, в Англии нет такого места, где я не был. Денег постоянно не хватало, экономили, как могли. Вместо гостиниц в палатках жили, в машине ночевали, барбекюшницу с собой повсюду возили, потому что костры жечь нельзя, мы сосиски жарили, рыбу, котлеты для бургеров.

Он помолчал, застегнул молнию спортивной куртки, потом опять расстегнул, словно не понимая, жарко ему или холодно.

– Потом нам всё это надоело безумно, и мы вернулись в Лондон. Пошли на стройку. Разрешения на работу у нас не было, но тогда не больно спрашивали. У нас появились деньги, хорошие деньги, но при этом тупая работа, предельно ограниченный круг общения и никакой творческой деятельности. У нас случилась массовая депрессия. Сидели вечера напролёт, пили, курили травку и рассуждали до полузабытья о том, как бы сложилась наша жизнь на родине, если бы мы не уехали, если бы не затеяли этот митинг, если бы митинг прошёл успешно, если бы мы остались в Болгарии и если бы вернулись сейчас домой. Разговоры-разговоры-разговоры. Целый день кирпичи носишь, а вечерами куришь и разглагольствуешь. Я думал, у самого крыша поедет.

У меня тогда девушка появилась, словачка, Ивета, она по-русски немного говорила, мы с ней как-то быстро сошлись. Денег у меня тогда было немерено, фунтов по пятьсот в неделю зарабатывал, мы с ней отдельный дом сняли, я от приятелей немного отошёл, жизнь наладилась. За три года на стройке заработал на квартиру в Минске. А потом зашёл в тупик. Документов нет. Учиться не могу. Работать не могу. Домой поехать не могу. По Европе путешествовать тоже. Ивета везде одна ездила – к родителям в Словакию, в отпуск в Италию. Потом ей это надоело, она начала жаловаться, что это, мол, за жизнь такая, ни дом ни купить, ни жениться, ни детей завести, даже к тёплому морю поехать нельзя. Работаю на стройке, прихожу каждый день грязный и вонючий, и все друзья у меня строители, и никакого просвета нет.

Ивета мне паспорт организовала словацкий. Словакию уже в Евросоюз взяли, и им всё было разрешено. Ездить с таким паспортом было нельзя, но для работы он годился. До тех пор пока не поймают, конечно, но паспорт был серьёзный, на моё имя и с моей фотографией – не придерёшься. Я ушёл со стройки и устроился наладчиком игральных автоматов. Зарплата моя упала в три раза, зато повысился уровень собственного достоинства. Мне дали служебную машину, я поехал встречать Ивету после работы, гордый такой, довольный собой. Через год я уже ремонтировал офисную технику, практически инженерная работа, только самого низкого уровня. Потом меня даже в компанию «Ксерокс» взяли со временем, куда уж круче для работы такого профиля! Зарплата повысилась, но уровня стройки так никогда и не достигла. Родители ко мне в гости приезжали, по туристической путёвке. Я их по Англии повозил, они у меня жили, довольные остались. Дом, работа, девушка, при деньгах, вроде как не совсем пропащий. Работаю почти по профессии, должность моя инженер называлась, а в детали я их не посвящал. Сказал, работаю на «Ксерокс», разрабатываю модели принтеров. На самом деле, просто ремонтировал.

– Девушка тоже довольная была?

– Да, первые три месяца. А потом ушла. Сказала, что ей всё надоело. Что она не видит никакой перспективы в жизни и идёт ко дну вместе со мной. Ушла к какому-то итальянцу, с которым на курорте познакомилась. Сейчас у неё ребёнок родился, я видел фотографию в соцсетях. Выглядит довольной. Значит, всё хорошо. Я ещё полгода поработал на «Ксерокс» и бросил. Не вижу смысла продолжать. У меня образование высшее, сколько можно ремонтными работами заниматься?

– И чем ты теперь занимаешься?

– Ничем. Ищу себя. Вот, увлёкся фотошопом, осваиваю современные технологии, так загорелся, просиживаю иногда ночи напролёт.

– И в чём перспектива?

– Достигну совершенства и напечатаю себе британский паспорт. Который мне шесть лет назад обещали и забыли выдать. Куплю билет и поеду в Бразилию.

– Почему в Бразилию?

– Потому что дальше не могу придумать.

– А с работой?

– Дело своё думаю открыть, только пока документов нет, ничего не получится, и партнёра надёжного нет.

– Какое дело?

– Хочу интернет-кафе. Я бы тогда мог продолжать изучать разные компьютерные программы и при этом за бизнесом приглядывать. Хочу такой дом купить, чтобы на первом этаже интернет-кафе, на втором сам жить буду и ещё пару комнат сдавать. Вот, подыскиваю варианты.

– Нашёл что-нибудь подходящее?

– Да нет, всё время что-то не то. Уже больше сорока домов посмотрел, и везде какие-то недостатки. То от станции далеко, то от главной улицы, то парковки нет, то ремонт большой требуется. Я же теперь строитель с опытом, наперёд фронт работ вижу.

– Неужели из сорока домов ни один не подошёл? – удивилась Арина.

– Не подошёл! – вдруг рассердился Пашка. – А если бы и подошёл, то что бы я с ним делал? Купить дом на своё имя я не могу, открыть бизнес на своё имя не могу, счёт в банке на левый паспорт, и если погонят меня из страны в любой момент, я всё потеряю. Зачем мне вкладываться в такой рискованный проект?

– Зачем же ты дома ездишь смотришь? – осторожно спросила Арина.

– Затем! Чтобы не свихнуться.

За последние две недели Арина так и не получила ни одного отклика на предложение встретиться. Начав проверять странички потенциальных женихов, она обнаружила, что многие из них не появлялись на сайте по два месяца, а некоторые удалили её письмо, даже не прочитав. «Значит, не такие они одинокие», – рассудила Арина, но легче ей от этого не стало. Время уходило, кандидат не появлялся, и у неё не было никакого плана по спасению ситуации.

– Я люблю брать на работу наших девчонок, они хорошо трудятся и стараются, но предупреждаю сразу: я здесь начальница и всё решаю, – заявила Оксана. – А то все думают, что если я им землячка или по-русски говорю, значит, я тут за подружку и буду им поблажки делать. А мы тут не чай пьём, мы тут бизнес делаем.