— Был. Но тоже довольно давно, — князь поморщился.

— Что случилось?

— Ничего…

— А, я вспомнил! Это когда важный феникс приезжал? Забыл, как его… имя длинное…

— Что ты об этом знаешь?! Отвечай! — Дер-Су схватил брата за грудки.

Пи-Но задрожал, глядя на разъяренного князя, ведь никогда его таким не видел. От страха младший дракон забыл, что гораздо сильнее нападающего, и может легко освободиться, перевоплотившись. Потому продолжал трястись в руках брата.

Гнев поглотил Дер-Су в одну секунду. «Ничего плохого Пи-Но не сделал», — повторял он про себя, глядя в остекленевшие от ужаса глаза. Только ярость оказалась сильнее разума, разбила ледяную броню и теперь лилась через край.

Через минуту Дер-Су отпустил брата. Оба тяжело дышали, пытаясь осознать, что произошло. Даже холодный воздух, казалось, накалился от таких страстей. Темнота продолжала сгущаться, поглощая мёртвый город. Пи-Но начал беспокойно озираться, словно вспомнил, где находится. Дер-Су молчал, ожидая, когда болтливый брат заговорит, рассеяв пелену скорби и немого безликого страха — единственных чувств, которые позволительно испытывать в Мелехе. Пи-Но не стал долго терпеть.

— Слушай… ничего такого, правда… Чего ты так взвелся, я аж испугался… Просто мама написала, что приезжал важный феникс, тот, кто привел войска, когда перводемон… ну, сам помнишь… Она этому фениксу подарила свою заколку за то, что он спас вас тогда. Вот и всё, — оттарабанил Пи-Но, не сводя с князя виноватых глаз.

— Ясно. Только мы пришли им на помощь, а не наоборот, — прежним ледяным тоном ответил Дер-Су и чуть слышно добавил. — А я надеялся, что это не её заколка.

— Что?

— Ничего. Давай спать. Мне завтра предстоит много работы, а тебе — дальняя дорога.

Мрачные думы наползали вместе с ночными тенями. Пи-Но уже сопел, закутавшись в плащ, а Дер-Су смотрел на покрытое чёрными облаками небо. И про свет звёзд позабыла эта земля. Такая же ночь была во время штурма Гладкой горы. Князь пожелал присутствовать при осаде, хотя раны его оказались тяжёлыми. Каменная громада полыхала изнутри, чудовищный жар заставил всех драконов отойти на далеко. В огне, надеялся тогда Дер-Су, погибали его тёмные тайны, его стыд и вина. Но в памяти всплывало и произошедшее через двадцать лет после осады кузен…

Князь в тот день прибыл на родной остров. Возможно, Дер-Су провёл бы отпуск по-другому, но хотел взглянуть на оранжерею онцидиумов, подаренных царевной Диларам полгода назад. Надеялся испытать радость, какую испытывал только в присутствии прекрасной гостьи, но прежде обязался принять дела от наместников, чтобы месяц полноправно управлять Пределом. Поприветствовав мать и отдав почести отчему дому, Дер-Су направился в свой кабинет и приказал собирать документы. Обычная рутина, к коей он привык, будучи министром. Неожиданно секретарь доложил, что у князя просят аудиенции.

— Кто? — поинтересовался Дер-Су, видя, что секретарь не торопится представлять посетителя.

— Сингардилион, советник царя фениксов.

Князь помрачнел. Он не видел Сингардилиона со времени штурма кузен, и, признаться, с удовольствием не видел бы дальше. Само его присутствие напоминало о том унизительном дне, когда войска двух патриархов оказались в сетях перводемонессы и проиграли ей. Что могло понадобиться фениксу на острове? Явно он прибыл без царского указа, иначе о посещении было бы известно заранее. Дер-Су велел пригласить гостя.

Сингардилион вел дело Адзуны, допрашивал последнего ещё во время исчезновения первой жертвы, Аймери. Доверие первому фениксу перевесило доказательства его причастности. Как бы князю не хотелось обвинить гостя в случившемся кошмаре, он не мог. Может, Сингардилион что-то прознал, изучил слухи, оттого и приехал? Странно, что так поздно…

В просторный светлый кабинет вошёл феникс, поприветствовал князя и поклонился. Дер-Су поклонился в ответ. Некоторое время стояла тишина, прерываемая лишь пением птиц за окном. Потом Сингардилион заговорил:

— Прошу простить меня, великий князь Дайерин, за неожиданный визит. Я прибыл в ваши владения в частном порядке и нуждаюсь в вашем наставлении.

— Постараюсь помочь по мере сил. Однако не представляю, какую мудрость я могу дать фениксу, живущему в мире Неру тысячу лет.

Для себя князь приметил, что Сингардилион выглядит значительно хуже, чем при их последней встрече. В копне рыжих волос блестела седина. На лице прибавилось морщин, под глазами легли лиловые тени. Царский советник казался опечаленным, даже потерянным. Не было уже того гордого, властного феникса, что вёл войска на битву с перводемонами. Что-то угнетало его.

— Мне стало известно, что некогда… первый из нас… занимался изучением феномена… утраты силы, — силой выдавливая из себя каждую фразу, сказал Сингардилион. — Он говорил с вами об этом? Я прошу простить меня за мой вопрос, но я должен знать.

— Да, говорил, — ответил Дер-Су, холодно глядя на собеседника. — Оссэ приезжал сюда почти двадцать пять лет назад по велению моего отца. Что именно вас интересует?

— Предлагал ли… первый… вам решить… проблему? — так же сбивчиво спросил феникс.

В одно мгновение гнев затопил разум Дер-Су. Презрение отца, обвинения Корсуна, разного рода домыслы — и вот она, последняя капля. Сингардилион отступил на шаг, увидев силу слов, и начал извиняться, но было поздно, князь его не слышал.

— Прибыли допросить меня?! Столько лет искали правду, а теперь хотите подтвердить свои догадки?! У вас нет права меня судить! — закричал Дер-Су, задыхаясь от ярости.

— Нет, князь… я не это хотел…

— Убирайтесь прочь, или я позову стражу!

Неожиданно Сингардилион изменился в лице, став более суровым и решительным. В его глазах сверкнуло пламя.

— Я никуда не уйду, пока не получу ответ. Если нужно, сражусь с вашими драконами, но без истины не останусь. Я сейчас не Дознаватель. У меня другой интерес.

— Да? — грубо, но в то же время удивленно спросил Дер-Су. — И что же, моё участие в делах Оссэ не заинтересует вас?

— Не было никакого участия, — отрезал феникс. — Это слухи, возникшие почти из воздуха. А даже если бы и было… Оссэ многих использовал в тёмную. Очень хороших и праведных Живущих на Земле. Будь мы в курсе его замыслов, Казни Мира не случилось бы, не так ли?

— Верно, — ответил князь, чувствуя, что остывает.

От Сингардилиона исходило какое-то странное, духовное тепло, гасившее пламя гнева. Дер-Су вдруг понял, что этот феникс мудрее всех известных ему драконов. Если уж ему не удалось узреть в Оссэ зло, то никто бы не смог.

— На мне груз больший, чем на вас, князь Дайерин, — продолжал Сингардилион. — И я хочу знать, проклят ли за свою слепоту. Если Оссэ предлагал вам поучаствовать в своих опытах, то это меня не интересует. Я ищу иные пути.

— Иных путей нет, — сказал князь, окончательно успокоившись. — Раны, нанесенные Древу, не исцелить.

На минуту снова воцарилась тишина.

­— Спасибо, князь Дайерин, что уделили мне время. Прошу простить за то, что вызвал ваш гнев, — советник поклонился и спешно удалился, не дав Дер-Су сказать ответных слов.

«Он спрашивал о своей дочери, — подумал дракон, продолжая смотреть в пустые небеса Мелеха. — Как я мог позволить злобе поглотить себя? Он не хотел ничего плохого… как и Пи-Но…»

Холодная ночь остудила тёплую слезу. Дер-Су вспомнил о письме, которое предусмотрительно написал на сжигаемой бумаге. Текст был такой: «Господин Сингардилион. Если вы всё же найдете способ восстановить утраченные силы, то прошу сообщить мне. Князь Дайерин Дер-Су». Немного подумав, Дер-Су уничтожил письмо. Что вело его тогда? Гордость и нежелание пресмыкаться перед фениксом? Или страх, что письмо прочтут другие? После визита Сингардилиона злые слухи поползли с новой силой. И до прибытия в Западную Резиденцию Дер-Су даже в мыслях не просил никого о помощи.

Наутро князь отправил Пи-Но обратно, клятвенно пообещав написать об успехе. Младший дракон нехотя подчинился и алмазным змеем взмыл в небо, вскоре растворившись в густом тумане. Дер-Су времени не стал терять и, обнажив меч, спустился с башни прямиком к логову демонического рака, усеянному серыми осколками панциря. Существо так и не вернулось с озера. Вздохнув, князь направился на поиски тёмных созданий через весь город.