— Нет, не боюсь.

Хмуро разглядываю своего начальника безопасности, пытаясь понять причины его уверенности. Он серьёзен и собран. Ни единым жестом не выдаёт сомнение в своём заявлении.

Крысы! Вокруг одни крысы!

— Убирайся тогда сейчас же! — кричу я, привстав из-за стола. — Всё, ты мне больше не нужен. В твоих услугах я больше не нуждаюсь!

— Как будет угодно. — спокойствие в его голосе ещё больше выводит меня из себя.

Он что-то скрывает, чего-то недоговаривает. Не общаются со мной люди так спокойно и уверенно.

Чего я не вижу? Что не заметил?

Остаюсь в кабинете один. Желание разъебать здесь всё, что есть, настолько велико, что я сжимаю кулаки и сдерживаюсь из последних сил.

Как так вышло? Я же вернул Лизу. Всё же было хорошо. Никаких следов не оставил. Никакие ниточки не могли привести ко мне. Откуда она узнала? Кто ей сказал? Я же сам ни с кем не встречался и нигде не фигурировал. Почему она знает, что я стою за людьми Азарова?

На хера я вообще к ним полез? Помня прошлое, как быстро они решали проблемы и выполняли поставленные задачи, я почему-то посчитал, что этот случай как раз для них. Найти ёбарей моей жены, припугнуть, договориться, ну или убрать, когда спадёт ажиотаж в моём доме. Найти того, кто отправил мне видео. Убрать, подкупить, приплатить…

Следовало остановиться после аварии. Я же понимал, откуда могут расти ноги у этого происшествия, но упрямо не хотел в это верить. Отказывался принимать факт, что я чуть не угробил свою жену.

Сафина эта… Следовало понять раньше, что ничего хорошего из её методики не выйдет. Как минимум после нашей третьей встречи, когда она прыгнула ко мне в постель. Хотя мне грех жаловаться, какое-то время обещанный эффект был и стабильно держался. Это я тупил. Заигрался в другого человека, в любящего мужа… Мне всё казалось, что теперь всё будет хорошо. Теперь у нас не будет никаких проблем и мы станем жить, как раньше. Даже лучше. Размяк. Нужно было сразу подсунуть ей бумаги на подпись. Свою семью я, конечно, люблю, но и о делах не стоило забывать.

Я ведь действительно наслаждался нашим воссоединением. Боялся спугнуть и сбить закреплённый эффект. Да и если бы всё не полетело к хуям, никакая подпись бы и не понадобилась. Жили бы вместе, в браке, как раньше. Ничего бы не пришлось делить и не пришлось бы платить за давние ошибки не мне, не ей.

— Я сложу вам с собой несколько раскрасок и упаковок с карандашами. — осторожно произношу я, вернувшись из гостиной.

Евгений Князев сидит на моей кухне и выглядит здесь донельзя неуместным. Даже не знаю, почему так.

Неужели я так помешалась на муже, что любой мужчина на кухне и за столом выглядит для меня чем-то ненормальным?

— Думаете, надо? — неуверенно отзывается он.

Теряется. Это видно по блуждающему взгляду и растерянному лицу.

Просто, когда я отводила девочек в гостиную и садила за альбомы, раскраски и прочие детские радости для художеств, я слышала их разговор, и как Снежана говорила, что все её игрушки и альбомы остались дома.

Мне не жалко. Вместе с продуктами нам из супермаркета ещё вчера вечером привезли гору всяких детских товаров. Кристинка точно будет не против.

— Думаю, лишним не будет. — осторожничаю я, не спеша раздавать советы.

Принимаюсь за уборку стола. Девочки с удовольствием умяли разогретые пиццы и пирожные, оставив после себя не так много грязных тарелок. Они меня нисколько не раздражают, но занимают много места на столе. Я вовсе не хочу казаться Евгению хорошей хозяйкой или кем-то ещё, просто хочу выпить кофе, не задевая локтями посуду.

Отношу тарелки в мойку и прохожусь влажной тряпкой по столу.

— Может, мне помочь?

Качаю головой и тут же меняю своё решение.

— Можете сварить нам кофе?

Отправив мужчину к кофеварке, я всё же берусь перемывать посуду. Неловко как-то будет, если я сяду и буду ждать кофе от гостя.

— Вижу, вам тоже неловко. Я впервые на подобном приёме.

— Приёме? — оборачиваюсь. Губы трогает лёгкая улыбка. — Ну пусть будет приёме. Я ведь тоже не совсем его организатор. Сначала хотела увезти дочь, потом решила, что ей нужно попрощаться с лучшей подругой и мне самой как-то обзавестись контактами с… вами. — чуть не вырывается «с её мамой». — Кристина очень переживала. А я сегодня столько всего назаказывала, что после встречи с вами было весьма подходящим предложить вам с дочкой нашу компанию.

— Тогда в другой раз мы вас пригласим, если вы, конечно, останетесь в городе. Снежане идёт на пользу общение с Кристиной. Я впервые за эти дни вижу, что она улыбается.

Мне неловко.

Посуда закончилась, а я иду к столу, где уже стоит одна чашка кофе, вытирая руки кухонным полотенцем.

— А знаете что, давайте на ты перейдём? Возможно, это несколько сгладит неловкость между нами. Мне тоже впервой принимать гостью дочери, не с мамой, а с папой, но это ведь не имеет никакого значения на самом деле. Моя неловкость вызвана тем, чему вы с дочерью стали свидетелями.

— Это ещё почему? — Евгений хмурится. Ставит передо мной чашку кофе и занимает место за столом напротив.

Я присаживаюсь, неуверенно пожав плечами:

— Возможно, потому что вы не должны были видеть ничего подобного.

— А стыда из-за того, что это просто происходит, у вас… тебя не возникает?

Мне неприятно, что он невольно лезет в мою личную жизнь. Понимаю, сама виновата, не надо было так объёмно отвечать и объяснять, но тем не менее меня его вопрос злит.

— Это уже наше с мужем дело. — холодно отвечаю я.

— Разумеется. — усмехнувшись, мужчина поднимает руки. — Не хотел обидеть.

Обидеть он не хотел… как же.

— Я не жертва. И не какая-то мочалка при дяденьке с баблом. Так бывает в жизни, всё рушится и, сколько ни прилагай усилий, чтоб остановить эти разрушения, получается в точности наоборот.

— Я придерживаюсь более критичных взглядов. — беззаботно говорит мой собеседник. — Если что-то начало рушиться, то стоит не латать дыры и не тратить силы на ремонт, а присоединиться к… демонтажу. Кто-то тратит всю жизнь на то, чтобы оставить стоять покосившийся сарай на дачном, запущенном участке, и вряд ли в конце жизненного пути он об этом не жалеет. Думаю, тебе просто не хватает уверенности и определённости. Я верю, что у вас с дочерью всё в жизни может быть хорошо.

— Определённость? — не могу сдержать язвительную усмешку. — А где её взять? Даже решить что-то для себя невозможно, имея дочь и обязательства перед ней. Я знаю, как мне будет лучше. Повторяю, я не такая уж и жертва. Я просто не знаю, в какую мне сторону двигаться, постоянно что-то мешает и сбивает с толку. Я бы давно подала на развод, если бы не… В общем, у меня тоже рыльце в пушку. Просто так меня муж не отпустит, а выносить и его, и мои грехи на всеобщее обозрение… Нет, у меня на это не хватит смелости никогда. Сейчас я просто хочу жить от него отдельно. Хотя бы это. И почему вообще мне кажется, что я тебе на свою жизнь жалуюсь?

— Я не верю, что пух на вашем лице такой уж веский. В большинстве случаев дочь оставляют с матерью, если это основная причина вашей неуверенности и метаний.

— Твоей, а не вашей. — шепчу я, спеша укрыться за чашкой. Делаю глоток кофе и неожиданно признаюсь: — Зря не веришь, но я рада, что произвожу впечатление хорошего человека.

Женя смеётся:

— Даже так? — любопытство на его лице выглядит наигранным, но я ничуть не обижаюсь.

— Интересно стало, да?

— Не стану отрицать.

— Так может займётесь тогда моим разводом, если так интересно? — спрашиваю в лоб, внутренне замерев.

У меня было не так много времени, но кое-что я успела узнать о Князеве и его адвокатской конторе. Не то чтобы я верила абсолютно всем статьям и заявлениям в интернете, но, будем откровенными, мужчина к себе располагал сам по себе.

— Всё? Уже не интересно? — окинув прищуренным взглядом застывшее маской удивления лицо, выдыхаю я. — Вот и все так. Даже охранные агентства не хотят со мной сотрудничать, не говоря уже о юристах и адвокатах. Я, конечно, плотно этими вопросами не занималась, но то, что успела, особых надежд мне не дало.