— Серьёзные люди, Лизок, не пугают. Они устраняют проблему с корнем. Насовсем. Шлюхи? Ну, я не ты. Мне не нужно пользоваться продажными дешёвками, чтобы потрахаться. Я вполне себе могу позволить просто соблазнить понравившуюся мне девушку, и она с радостью раздвинет передо мной ноги…

— Ну да, конечно. — фыркает она, поднимаясь из-за стола. — Дело не в ресторанах, президентских номерах в отелях и побрякушках. Всё дело в твоей харизме, Лёша. Ага. Верю, конечно

Что она несёт?

— С чего ты взяла это?

— Может, с того, что у нас был общий счёт, с которого списывалась оплата за твоих непродажных девушек? Да, Лёша. С этого. — усмехаясь, она поправляет волосы, глядя поверх моей головы. — Я хочу спокойно выпить кофе. Не хочу ворошить прошлое…

Сказать, что я охерел, ничего не сказать:

— Ты знала? Знала и молчала всё это время? Почему, блядь, Лиза?

— А что мне нужно было сделать? Потребовать от тебя объяснений? Зачем? Всё и так понятно было. Я была зависима от тебя. С маленьким ребёнком, без родственников и поддержки, не говоря уже о том, что это твои деньги. Ты их заработал, и тебе выбирать на кого и что их тратить.

— Ты говоришь так, словно тебе плевать.

— Уже да, Лёша. Уже да. Это всего-навсего лишнее напоминание, что возврата к прошлому быть не может. Ты никогда не выбирал меня и дочь, как стал работать с Азаровым. Никогда. Тех людей, что были счастливы друг с другом больше нет. Ты другой, я другая. К чему меряться своими ошибками сейчас? У меня есть психолог, я вполне могу выговориться ей. А с тобой… нет, спасибо.

Кажется, она говорила, что хочет кофе, но вместо кофемашины, стоящей на столе позади меня, она спешно выходит из кухни, оставив меня медленно переваривать информацию.

Счёт был. Но зачем, ей потребовалось копаться в его транзакциях и обороте? Хотела обналичить и свалить в закат?

Догоняю её у лестницы, перехватив локоть:

— Постой. Один вопрос, зачем ты брала распечатку с нашего счёта? Что-то же тобой двигало…

— Ты можешь от меня отвалить? — злобно шипит она, вырываясь.

— Признание никак не даётся? Хотела обчистить меня?

— Пиздец, Лёша! — она взмахивает руками и часто моргает. — Ладно я скажу. Хорошо. — громко выдыхает, перед тем как монотонно заговорить: — Да, я полезла в твои финансовые дела. Потому что устала чувствовать себя идиоткой. Просто поэтому. Не собиралась я тебя грабить! Мне нужны были доказательства того, что я не схожу с ума, не превращаюсь в истеричку с маниакальными фантазиями, понимаешь? Я чувствовала, что ты ходишь налево. Наверное, это невозможно не чувствовать. Но ты постоянно мне твердил, что я тебе имею мозг. Что я скандалистка. Что я сумасшедшая. Правда, Лёш, я стала этому верить. Потому что ты мне это говорил такое количество раз, что… Не знаю. Потому что я просто не хотела в это верить. Потому что мне было страшно услышать от тебя признание. Потому что много этих потому что! Это психологически давило. Это меня убивало. И я поехала однажды в банк. Набралась смелости и поехала! Всё. Я столько лет живу с тобой, что сейчас, даже когда к тебе всё мертво, мне непонятно, какого хрена ты вообще решил, будто я способна на подобное? Тройничок, измены? Ладно. Ладно, Лёша! Но воровство… Слушай, просто больше не трогай меня. Не разговаривай со мной. Потому что я тебе так врежу!

Кем я только не была за свои годы. И стервой, и мышью, и приживалкой, и иждивенкой, и паразитом, присосавшемся к мужу, и безвольной тряпкой, и терпилой…

Но чтобы воровкой?! Это как вообще?!

Странно, прошло два дня, а злость никак не утихала. Меня раздражал муж до одури! Это ещё слава богу, что он вернулся к своему занятию, и большую часть времени проводит вне дома. Не бухал, кажется, больше. Иначе бы точно треснула по тупой башке!

Тимур мрачной тенью ходил за мной попятам. Иногда я находила плюсы в его обществе. С ним можно было поговорить на отвлечённые темы. Но чаще его общество меня раздражало.

Я ещё понимаю его надзор по пути в садик и на занятия дочери. Правда. Но вот таскаться за мной по всему дому? Серьёзно? Что мне здесь может угрожать?

Но так же я всё ещё оставалась человеком. Девушкой из неблагополучной семьи, из неблагополучного района… Наверное, просто неблагополучной девушкой. Человек просто выполняет свою работу. Вряд ли ему нравится подпирать собой стены моей комнаты и так далее. Он и сам не особо радовался своей участи.

— Тимур, ты же понимаешь, что я взрослый человек?

— К чему вы клоните Елизавета Павловна? — хмурится Тимур.

— Завтра я еду на работу. Чтобы не сказал мой муж и ты. Понадобится, перееду тебя машиной. Не могу больше дома сидеть. Лучше, конечно, чем в больнице, но…

— Я вас услышал. — только и произнёс мрачный шкаф.

Ну уже что-то. Не нет, и хорошо.

Это странно, но в больнице, нет-нет, а в голову лезли мысли, что Лёша подобного не заслужил. Совесть опять же вопила на меня благим матом, подначиваемая фантазией и домыслами. Но стоило только с ним поговорить… Бред какой-то, но все возгласы совести, чувство вины и самобичевание испарились без следа.

Самое главное, я не понимаю, зачем нужны эти разговоры? До выборов две недели! Соответственно и до конца нашего брака столько же. Зачем эти слова, вопросы, обвинения? Зачем нужно друг друга провоцировать?

Не понимаю, а язык за зубами могу удержать через раз! Так может, оно всё вовсе не мертво?

Моя психологиня однажды сказала, что я обманываю сама себя. Что если у нас в доме продолжаются скандалы, разборы полётов и прочая ругань, то наши чувства всё ещё живы. Чьи-то во всяком случае. Одного из нас. По её мнению, мы, наверное, должны полностью игнорировать друг друга. Не общаться, не здороваться и не пересекаться.

..но, что если она права?

Я ведь столько раз говорила себе, что мне всё равно, что меня не цепляет, не колышет происходящее с моим мужем. Да так оно и было! Ну почти. Пока он не стал в этом всём ковыряться.

Утро добрым не вышло. Я проспала. Пришлось собираться впопыхах и везти Кристинку в садик. Точнее, пришлось её везти Тимуру, он же был за рулём. Я так, сидела на заднем сидении и болтала с дочерью.

Ещё и наша воспитательница порадовала шикарной речью о том, что другие мамочки волнуются и переживают по поводу того, что их детки посещают сад с дочерью мэра, на которого недавно было совершено покушение. Я учтиво кивала, слушая эту речь, пообещав, что очень скоро мы вовсе сменим сад.

Планы у меня такие были. Но…последнее слово в любом случае за дочерью. Если очень сильно плохо воспримет это предложение, придётся решать что-то с этим вопросом.

— На работу! — рычу я, выпорхнув из дверей детского сада. — И не спорь!

Тимур смотрит на меня укоризненно, но кивает.

Правильно. Мне только сейчас не хватает препираться с ним! И так день совсем не радостно начался.

Дорога пролетает незаметно. Не замечаю ни пробок, ни времени, ничего.

Я вхожу в бледно-голубые двери своего двухэтажного СПА-комплекса, и понимаю, что готова целовать плитку под своими полусапожками.

Как же я скучала! Как скучала!!!

— Лиза Павловна!

Девчонки окружают меня, стекаются со всех сторон. Мне очень хочется верить, что это искренние объятия и слова поддержки. Это значит, что я не такой уж никчёмный и плохой человек, как считаю.

Слёзы непроизвольно выступают в уголках глаз. Часто моргаю, счастливо жмурясь.

— Брысь, кисули! — активно орудуя локтями, Инга пробирается ко мне и оттаскивает меня в сторону наших офисов. — Ещё успеете, успеете. Налетели.

— Спасибо, Инга. Я там чуть не разревелась. А не хотелось бы…

— Да ладно тебе. Знаешь, как девчонки переживали. Гостинцы тебе таскали. Правда, я всё хомячила. Тимурик, а ты ещё не развёлся? — подруга быстро переключается на моего охранника, стреляя в его сторону глазками.

— Нет. — недовольно отзывается он, вертя головой из стороны в сторону. — У вас здесь всегда многолюдно? Я ожидал чего-то другого.