Ответив размашистым ударом на очередную серию оппонента, сэр Панфар вдруг обнаружил в ночи вспышку ослепительного света. Будучи воином Святой Инквизиции, помимо своих навыков ближнего боя, сэр Кристофсон являлся специалистом светлой магии Эльрата, что была прочно закреплена в арсенале каждого виндикатора и юстициара ордена. Артемар пытался защититься от выпадов инквизитора слепой, инстинктивной атакой, однако уже в следующее мгновение он ощутил хруст, сменившийся острой болью в повреждённом колене, тяжёлый удар по стали шлема и то, как его спина ударилась о почву.

Среди воителей братства воцарился негодующий гул. Капитан вскочил на ноги. Непроизвольно, но на его лице вспыхнул оскал. Ещё никогда Виктору не доводилось видеть своего боевого брата в столь беспомощном состоянии.

Алексей тут же занял позицию сверху, прижал Артемара к земле и лишил оружия. Рыцарь пытался сопротивляться и даже нанёс увесистый удар по святому лику инквизиторского шлема, но Кристофсон ту же осыпал его градом ударов яблоком меча, вдавил сильнее и вопреки ожиданиям перехватил руку Атемара, заблокировал коленом его корпус и скрутил под углом. Арти зарычал от боли, но продолжил сопротивление, однако инквизитор продолжил стягивать замок, выкручивая плечо под неестественным углом. Кристофсон мог попросту прижать сталь «Арбитра» к голове рыцаря и закрыть всяческие вопросы, но ему требовалось нечто большее, чем банальная победа. Он хотел забрать волю Артемара.

— Теперь ты мой, сэр Панфар, — на сей раз усмешливый голос инквизитора превратился в поучительную речь. — Сдавайся!

— Да никогда в жизни! — сквозь боль прохрипел Артемар в отчаянной попытке выбраться.

— Хватит! — воскликнул капитан. — Кристофсон, отпусти!

— Ну, уж нет! — Кристофсон нащупал ту тонкую грань, переход через которую означал разорванный сустав его оппонента. Это ощутил и сам Артемар, что более не мог защищаться и попросту застыл в ожидании собственной участи. — Признай своё поражение, рыцарь! Ты должен переступить через своё эго! Ты ведь знаешь, что от тебя не будет прока с переломанной рукой? Магия Эльрата не исцелит твои раны! Ты не поможешь своим братьям, если не признаешь поражения сейчас! Сдавайся!

— Кристоф…! — в голосе Виктора прозвучал гнев, но он не смел вмешиваться в противоборство.

— Хва… хватит! — глухо прошипел Арти. Последующая фраза далась ему сложнее и принесла куда больше боли, чем каждый пропущенный удар. — Я… сдаюсь…

3

— Да! Молодец! — нарушил покой леса очередной раскатистый бас. — Ищи ритм!

В очередной раз юная орчиха и беловолосая эльфийка сошлись в поединке, используя вместо оружия пару высохших ветвей. Как и следовало ожидать, поединок куда больше походил на игру в пятнашки, нежели фехтовальную дуэль. Куза из раза в раз тревожила Лиару выпадами, старательно не касаясь живота. Лиара принимала правила игры и грациозно кружила подле юной визави, неизменно наполняя её улыбкой. Стуки дерева о дерево то и дело сменялись детским голосом и общим смехом.

— И тебя ничего не смущает? — потягивая из трубки табачок, ухмыльнулся Шеймус, на коленях коего мурчал Антуан. Благодаря уходу Лиары и освободившегося времени внешность старика более не напоминала бродягу, а старый бордовый плащ, наконец, приобрёл зачатки первозданного оттенка. — Хе-хе. Неужели грозный тра’вага больше не ищет испытаний для своих учеников?

— Хватит испытаний, — пробурчал Крог и опустил взор на короткий меч, что ныне сжимала его рука. Оружие столь крохотное на фоне «Кроворуба», едва умещавшееся в орочью ладонь. — «Коготь Филина». Хм! Что Шеймус думает про того рыцаря?

— Сэра Фарбрука? — старик пожал плечами. — Наверное, этот вопрос стоит задать тебе, мой друг. Виктор Джон Фарбрук — лицо, замешанное в «Веронском Инциденте», но именно ему мы обязаны жизнью Лиары и Кузы.

Крог промолчал и вновь окинул взором девушек, от коих ныне слышалась очередная симфония смеха.

— Куза сказала, у рыцаря и Лиары была любовь.

— Неужели, ревнуешь? — продолжил ухмыляться волшебник. — Эх! Крог, учитывая всё произошедшее, он сделал для Лиары очень многое. А наша девочка… ты и сам понимаешь, как быстро она завоёвывает сердца.

Орк ответил кивком, продолжая взирать на свою родную и названную дочь, что как ни странно, была в два раза старше, чем сам Дух Песков.

— Послушай, завтра в полдень мы прибудем в Вестрок, отыщем этот трактир и попытаемся извлечь максимальную выгоду из встречи с его владельцем. Не знаю, как обстоят дела в действительности, но Куза говорит, Джили — друг, а она научилась разбираться в людях. По крайней мере, в рыцарях.

Крог ответил кивком.

— Вот и решили. А сейчас, ждём, пока уляжется обед, дожидаемся нашего Злодея и продолжаем путь. Кстати, тебе не кажется, что Лиара стала слишком тянуть ногу…?

4

Группа путешественников, состоявшая из мага, эльфийки, двух орков, волка и кота продолжала преодолевать просторы западных земель. Тихие тропы, что подобно кровеносным сосудам бороздили зелёное тело лесов, стали домом бля бессчётного числа существ, среди которых присутствовали и животные, и духи природы, и даже представители разумных нардов. Протоптанные отчаянными охотниками тропинки сменялись тропами зверей, а отдельные следы вызывали настороженность даже самых матёрых следопытов. Как и ранее всё это окружение тянулось к Лиаре, словно гостящая эльфийка являлась неотъемлемой частью местного баланса. Каждый лесной обитатель, будь то бурундук, пчела или затаившийся элементаль земли, испытывал искреннее любопытство по отношению к друидессе, и причиной тому становилась не только её связь с землёй…

Не отставал от Лиары и её защитник, для которого путешествие по лесам стало не только возможностью провести время с дочерью, но и исполнить данное несколько лет назад обещание. Они вместе читали следы, выслеживали дичь на охоте и ловили рыбу в ручьях. Ни единожды, Куза и Кус атаковали отца, навязывая тому игровое сражение и каждый раз эта «битва» оканчивалась тщетными попытками дочери сбежать из отцовских объятий, с той лишь разницей, что порой пару ей составляла Лиара. Впрочем, несмотря на весь энтузиазм и радость, казалось бы, чуждую для угрюмого тра’вага, основной задачей Крога по-прежнему оставалась безопасность сего похода, а потому, внимание орка было сосредоточенно на Ку’сибе, а его рука неизменно сжимала рукоять.

— Вот, гляди, — указав на скопище следов, промолвила Лиара. — Узнаёшь?

— Да! — выстрелила Куза. — Это кабаны! Сколько следов! И поросята! Пап, поохотимся?

— А тебе, поди, голодно? — усмехнулся Шеймус, что занимал привычное место на спине Ку’сиба бок о бок с любимой ирадой Лиары. — Провианта на два дня пути. Или маленькой хулиганке хочется побегать по лесу? Хе-хе!

— Рано, — покачал головой Крог. — На кабана нужно идти вечером. Зверь внимательный, сильный, шумный. Просто так не догонишь, но привлечёшь много внимания.

— А на лося? — продолжала любопытствовать Куза.

— На лося лучше всего в дождь, — неожиданно ответила Лиара. — Или в мороз, когда обоняние притуплено. Рилан учил, что всегда нужно заходить с подветренной стороны, стараться избегать лосей в период гона и ни в коем случае не охотиться на лосих в зимний и весенний период. Перед охотой, наши следопыты используют ритуал «Hala-mira» и «Gil-ad-aday». Помнишь, что нужно сделать после успешной охоты?

— Да! Поблагодарить дух зверя за жертву и Мать-Землю за дар. А ещё… посадить семя дуба рядом с местом охоты.

Крог окинул Лиару и дочь, что ныне шли, держась за руки любопытным, слегка недоумевающим взглядом. Как и все порядочные охотники, испытывающие почтение к земле и её духам, орки чтили традиции и благодарили Мать-Землю за успешную охоту. Однако в остальном обычаи разнились, как разнилась и физиология. Порой охота становилась для народа Крога главным способом пропитания, в то время как для народа Лиары, она являлась скорее ритуалом и вспомогательным фактором выживания.