Хватка ослабла, а через пару мгновений мужчина растворился, словно его и не было в комнате. Я рухнула на пол, ударившись коленями о камень, но боли не почувствовала. Слабость растекалась по венам, а я не могла надышаться. В комнату кто-то вошёл, я подняла взгляд и увидела Реймонда.

Несмотря на то, что я просила оставить меня, Реймонд приблизился и осторожно прикоснулся к моему плечу. Я видела, что ему непросто, и он не может найтись со словами, но пока не знала, как реагировать на близость мужчины, видимо, решившего, что его жена разбита горем. А меня раздирало от боли — физической и моральной. Мне недвусмысленно намекнули, что виной происходящему вокруг Аду служит само мое существование.

В чем я ошиблась? Где? И когда?

Кашлянув, я уперлась ладонями в колени — ткань верхней юбки сминалась под натиском пальцев. Сколько бы времени ни истекало, горло по-прежнему жгло, а дыхание не восстанавливалось. Пульсация в висках вынудила меня застонать и поморщиться. Но все это ни шло в сравнение с тем, что я видела собственными глазами. Мелькнувшую жизнь родных.

Слезы обожгли глаза, и я заставила себя сделать глубокий вдох, чтобы взять себя в руки.

Слишком многое обрушилось на меня в один момент.

Как тому незнакомцу удалось исчезнуть?

Что за магия у него была?

И неужели на мне не осталось следов от его удерживаний, раз Реймонд ничего не заметил? Он и вправду с ним в сговоре?

А самое важное — действительно ли всё кончено, и мне не удастся вырвать родителей из лап смерти?

— На тебе совсем лица нет! — произнёс Реймонд печальным тоном. Его слова дошли до меня сдавленным, чуть искаженным шепотом.

Фраза нападавшего, что Реймонд и Соломон как-то связаны с убийством, постоянно пульсировала в голове, но сейчас я могла положиться только на своего супруга. Я была уверена, что если незнакомец, потребовавший снять печати с кинжала, не убийца моих родителей, то заказчик однозначно. Страшно оставаться одной, учитывая, что он мог вернуться в любой момент… Сейчас тело ослабло и отказывалось слушаться меня, что уж говорить о магии?.. Я была слишком беззащитна. Он явился в самый уязвимый момент, чтобы добить меня морально… И я все еще надеялась расколоть истинную личину супруга.

Реймонд помог мне подняться на ноги и вытащил на улицу, а я даже не успела посмотреть на родителей в последний раз, чтобы оценить их состояние.

Кому потребовалось лезть в нашу семью и рушить наше семейное счастье? Что особенного в кинжале, который подарил мне отец? Чем таким внушительным обладает моя магия? Мои родители всегда держались в стороне от светского общества, старались ни с кем не общаться, но, несмотря на это, их всё равно нашли и убили.

Внутри всё разрывалось от злости, но я никак не могла выразить свои чувства эмоциями. У меня не было сил даже на то, чтобы поговорить с Реймондом и рассказать ему о нападавшем… Вот только могла ли я говорить ему правду? Могла ли довериться хотя бы в подобной малости?

Усадив меня в карету и заняв место напротив, супруг, который до этого сохранял молчание и не пытался заговорить со мной, выдавил улыбку. Словно поймав мой недоумённый взгляд, он постарался оправдаться.

— Я не уверен, что справлюсь с открытием ещё одного портала с той толикой энергии, которая у меня осталась, поэтому добираться обратно придётся своим ходом. Сейчас у нас уже нет такой спешки…

Я поджала губы, откинулась на спинку скамьи, закрыла глаза и ощутила, как по щекам снова полились слёзы.

Наверное, я уже всё должна была выплакать, вот только внутри оставалась надежда, что я смогу вернуть родителей к жизни, хоть как-то помогу им, но каждый раз получала новое и новое потрясение. И что делать дальше? Если в кинжале на самом деле было что-то важное, ради чего родители пожертвовали своими жизнями, я не смогу отдать его кому-либо, тем более одному из преступников. На мгновение я поймала себя на мысли — чем занимается королевская гвардия, если до сих пор от них не поступило новостей? Или просто Реймонд не поделился ими со мной?

Карета медленно тронулась вперёд, время от времени подпрыгивая на камнях, а мы с супругом молчали. Единственными звуками, сопровождающими наш путь, стали ржание лошадей, стук копыт и редкие возгласы кучера.

В голове противно пульсировало, и я попробовала устроиться удобнее, но никак не удавалось найти подходящую позу. Почувствовав, что Реймонд сел рядом, я открыла глаза. Сердце стало отчего-то сильно ударяться о рёбра, — наверное, то было беспокойство. Приобняв, мужчина потянул меня к себе, заставив лечь на его плечо, и я не стала сопротивляться, поддавшись его напору.

— Что теперь будет с моими родителями, если… — надрывно всхлипнув, я замолчала.

Слова встали удушливым комом в горле.

Реймонд сжал мою руку своей и стал успокаивающе поглаживать центр ладони большим пальцем.

— Без твоего позволения с твоих родителей и волосок не упадёт! — произнёс мягким, с низкими вибрациями голосом супруг.

Я ничего не ответила ему, но подумала, что уже упал…

И не один…

А я ничего не смогла сделать.

Больше я не хотела разговаривать с Реймондом. Уснуть не получалось. В голове то и дело пульсировали слова незнакомца, что я мечусь меж двух убийц, и что ему помогли. Его голос перекатывался в сознании, а я никак не понимала, почему раскатистый смех показался мне знакомым. Я пыталась вспомнить хотя бы что-то, что могло бы подтолкнуть к разгадке его личности, но не могла… Его гогот такой знакомый, словно я отчётливо слышала раньше, но где?

Когда мы добрались до поместья, Реймонд проводил меня до постели, где нас встретила обеспокоенная Анна. Она понимала, наверное, по моему состоянию, что случилось что-то ужасное, поэтому молчала, кружась поблизости и поднося воду. Реймонд смочил полотенце и обтёр мне руки и шею, на мгновение заострив на ней взгляд, но, вероятно, следов от пальцев незнакомца не осталось. Он сделал всё слишком искусно… И теперь в голову закралась мысль — а не показалось ли мне всё это? Нет! Не могло! Я слишком чётко ощущала его мерзкое дыхание, и пальцы, которые могли лишить меня жизни, свернув шею… Это не иллюзия!

— Я должен идти. Тебе следует хорошенько отдохнуть, Лоррейн, а завтра утром мы всё обсудим. Обещаю, что сделаю всё, что в моих силах.

Реймонд торопливо ушёл, ни разу не обернувшись, а Анна стала помогать мне раздеться. Я делала всё на автомате, словно была тряпичной куклой, которой управляет искусный кукловод.

Кукловод…

Быть может, им и был тот самый незнакомец?

Анна собралась относить грязные вещи, но я окликнула её строгим голосом. Девушка вздрогнула и медленно обернулась в мою сторону.

— Анна, ты должна любыми путями привести ту девушку из приюта сюда сейчас же.

Горничная испуганно хватала ртом воздух, словно пыталась оправдаться, но я осекла её, окинув свирепым взглядом.

— Она нужна мне здесь сегодня. Как можно быстрее, Анна. Ты должна сделать всё возможное и убедить её явиться в поместье, но тайно, чтобы никому не было известно о ней, тем более Реймонду!

Анна кивнула, явно потеряв дар речи от моего натиска. Она помогла мне лечь на кровать и укрыла пуховым одеялом. За окном ещё было светло, но уже вечерело. У нас осталось не так много времени.

— Прошу вас, отдыхайте, госпожа! Я всё сделаю! Вам не стоит беспокоиться. Доверьтесь мне! — пролепетала Анна обеспокоенно, и я закрыла глаза.

Как только за Анной закрылась дверь, я всхлипнула, так как перед глазами пронеслась алая луна, в ушах появился крик птиц, а перед глазами возникли глыбы льда, в которых угасала жизнь моих родителей.

Тени прошлого старательно хватали меня и пытались заволочь в непроглядную тьму. Я слышала голос мамы, словно была маленьким ребёнком, и она искала меня; слышала наставнический голос отца, ругающего за то, что снова пробралась в оружейную, затем донесся крик боли, писк крыс… Мечась в постели, я задыхалась и пыталась проснуться. Я отчетливо осознавала, что находилась под влиянием сна, и сбросить его, открыв глаза, удалось только вместе со сдавленным криком, слетевшим с губ. Холодный пот стекал со лба. Волосы стали слишком влажными. Горло раздирало от сильной боли, словно я долго и громко кричала во сне. Я попробовала подняться с кровати, чтобы попить воды из кувшина, но рухнула без сил. Путаясь в одеяле, я даже не могла скинуть его с себя, освободиться от оков. Я была чересчур слаба, ощущала себя никчёмной в эту секунду. Меня словно придавило невидимым грузом, или как будто оплели тело нитями, сковывающими движения. Горько усмехнувшись этой мысли, я поджала губы.