— Да вовсе нет! — воскликнула она, смеясь и обнимая мужа. — Неприятно было, что не могла тебя дождаться. Деньги ведь из твоего гонорара.

— Вот это уж отношения к делу не имеет, — недовольным тоном сказал он, высвобождаясь из ее объятий. — Чтобы я от тебя никогда больше этого не слыхал! Деньги твои настолько же, насколько мои.

Еще живя с детьми на Ленинградском проспекте, Константин знал, что сын бывает у слепоглухонемых, беседует с ними. Владимир настойчиво овладевал дактильной (ручной) азбукой — способом разговаривать через соприкосновение рук, пальцев. Сначала отцу были не совсем ясны мотивы этого увлечения сына. Что работа по воспитанию детей, лишенных слуха и зрения, должна интересовать психолога, педагога, понять было нетрудно, — но философа? Какое отношение имеет она к философии?

— Самое непосредственное, — отвечал ему Владимир. — Не первое тысячелетие философы всего мира бьются над вопросом о происхождении и сущности человеческого сознания, здесь коренной водораздел между идеализмом и материализмом. И вот впервые появляется возможность разрешить этот вековечный спор не умозрительным только, теоретическим путем, а опытным, так сказать, лабораторным. Практически проверить теорию философии подобно тому, как ученый-химик проверяет свою теорию в пробирке, а современный физик в синхрофазотроне.

— Каким образом?

— Педагоги слепоглухонемых располагают уникальной, недостижимой в работе со зрячеслышащими детьми возможностью контролировать всю притекающую извне к ребенку информацию и его реакцию на нее. Изо дня в день читают в его душе, регистрируя ход восприятия впечатлений, зарождение представлений об окружающем, потребностей, желаний, мыслей. Заглядывают, так сказать, под его черепную коробку. Наблюдения облегчаются тем, что у слепоглухонемых психические процессы протекают замедленно, расчлененно. В итоге накапливается бесценный материал для фундаментальных выводов о происхождении того, что мы называем человеческой психикой, сознанием, душой человека.

— А выводы эти общезначимы?

— Конечно, если только у ребенка не нарушены нормальные мозговые процессы.

— И что же дает эксперимент для философии?

— Блестяще подтверждает правоту марксистских положений о чисто социальном происхождении человеческой психики. Воочию доказывает, что человек рождается лишь с ее задатками, которые неминуемо глохнут вне человеческого общества. Известны редкие случаи, когда грудной младенец попадал в условия жизни диких животных и, вырастая в их среде, не мог даже научиться ходить на двух ногах, не говоря уже о развитии у него человеческой психики. Биология сама по себе оказывалась бессильной вдохнуть в него «душу», как и мифический господь бог. Но то были отдельные редкие примеры, они могли еще толковаться учеными так и сяк. Другое дело систематические научные наблюдения в условиях правильно поставленного эксперимента, опровергнуть выводы которого путем умозрительных спекуляций идеалистическая философия бессильна. Результаты эксперимента еще впереди, еще ждут широкого опубликования, но можно не сомневаться в их мировом научном значении. Да, в мировом.

— С чего же начинается зарождение и развитие человеческой психики?

— С ложки.

— То есть как с ложки?

— Фигурально выражаясь, конечно. С обучения самообслуживанию. Ребенка обучают стоять и ходить на ножках, есть сидя на стульчике за столиком, умываться, одеваться и так далее, сперва с помощью взрослых, а затем самостоятельно. Словом, его первые впечатления и представления о внешнем мире связаны с его действиями в человеческой среде, с предметами человеческой культуры, которыми он обучается пользоваться. А уж дальше перед ним открываются одна за другой остальные стороны нашей жизни, причем решающую роль играет овладение словесной речью, бурно ускоряющей развитие человека, его личности. Для слепоглухонемого это сначала речь жестовая, затем при помощи дактильной, пальцевой азбуки, потом письменной азбуки Брайля для слепых; наконец, недавно сконструирован специальный аппарат, телетактор, на котором учитель и вообще каждый, умеющий обращаться с пишущей машинкой, может со слепоглухонемыми беседовать, читать им книги, лекции.

— И они проходят те же предметы, что в общей школе?

— За исключением пения. Обычное рисование заменяется рельефным. Лепка из глины дает возможность проверять правильность их представлений о предметах, о внешности людей.

— А сколько у нас в стране слепоглухонемых и сколько из них обучаются?

— В стране их немало, а обучаются пока человек пятьдесят с лишним. Еще не все родители знают, что наше государство, единственное в мире, берет на себя воспитание и полное содержание слепоглухонемого. Начал эту работу в двадцатых годах недавно скончавшийся ученый дефектолог Иван Афанасьевич Соколянский, продолжают его ученики — Александр Иванович Мещеряков, слепоглухая Ольга Ивановна Скороходова[6]. Ольга Ивановна умеет говорить вслух, хотя себя и не слышит. С ней и Соколянским переписывался Горький, придававший работе со слепоглухонемыми огромное значение для всего человечества.

— По-моему, у Диккенса я читал о слепоглухой американке. Кажется, и сейчас живет в Америке слепоглухая женщина, чуть ли не писательница. Или я что-то путаю?

— Нет, не путаешь. Диккенс писал в 1842 году про Лору Бриджмен, она первая из известных слепоглухонемых подверглась специальному обучению. А писательница Эллен Келлер жива и сейчас[7]. Клерикалам удалось воспитать ее в духе религии, о ней раструбили по всему свету как о «чуде озарения человека, пребывающего в безмолвном мраке, силой божественного слова». На самом деле Келлер росла девочкой неверующей и весело смеялась, когда взялись внушать ей сказки о сотворении человека богом из горсти земли, женщины из мужского ребра и тому подобное. Потом ей все-таки сумели привить веру в бога. Выдающейся писательницы из нее не вышло, она чаще всего перефразирует вычитанное из книг. Наша Ольга Ивановна далеко обогнала ее в образованности, публикует научные статьи, готовит кандидатскую диссертацию по психологии.

— Какой же нечеловеческий труд ей понадобился, чтобы подняться на такую высоту!

— Да, жизнь ее — подвиг. Конечно, слепоглухим все дается неизмеримо труднее, чем нам, зрячеслышащим. Но если ты думаешь, что для слепоглухого, да в конце концов и для всякого человека, самое трудное овладеть науками, учиться в аспирантуре и защищать диссертации, то ты ошибаешься. Труднее всего начальные ступени очеловечения, все та же «ложка». Недаром Лев Толстой говорил, что от пятилетнего ребенка его отделяет всего один шаг, а пятилетнего от новорожденного целая пропасть. Между прочим, — добавил Володя, — некоторые буржуазные психологи объявляют первым шагом к очеловечению овладение словесной речью. Эта ошибочная точка зрения представлена была на сцене наших театров пьесой «Сотворившая чудо»: в ней «озарение» героини, Эллен Келлер, начинается с произнесения ею слова «вода». На деле речь возникает на основе человеческой деятельности. Это лишь в библейских сказках о сотворении мира «по слову божию» вначале было слово. Вначале было дело, в этом гётевский Мефистофель прав.

Кто всю жизнь прожил своей семьей в отдельной квартире, тому не оценить в полную цену ордер на комнату в двенадцать с половиной квадратных метров в новых домах на Ленинских горах, полученный Пересветовым.

Миновав Лужниковский мост и поднявшись на гору в дождливый день поздней осени, супруги сошли с троллейбуса номер 28 и увидели в отдалении справа воздушно-стройную громаду здания МГУ, а слева огромный пустырь, пересеченный отрогами глубокого оврага. За пустырем тянулась гряда многоэтажных домов, овраг пересекала насыпь с будущим бульваром Университетского проспекта, только что засаженным колебавшимися на холодном ветру тощими прутиками будущих развесистых деревьев. У счастливых новоселов достало, однако, бодрой фантазии разглядеть в этом пейзаже залоги светлых дней. Ирина Павловна «ненавидела жить в центре города» с его повседневными шумами и запахами перегоревшего автомобильного бензина. Она давно лелеяла мечту выбраться когда-нибудь на городскую окраину и связала с Ленинскими горами самые радужные надежды на свежие юго-западные ветры, овевающие нашу столицу большую часть года. С тех пор как ее стареющая мать стала часто болеть, Ариша пополняла недостачу медицинских знаний регулярным просмотром журнала «Здоровье», а теперь считала себя ответственной еще и за состояние здоровья мужа.