— Уведи меня сегодня же, сейчас! Если я вернусь домой, отец меня больше не выпустит.

— Хорошо. Тогда идем!

Оба замолчали, глядя в огонь. Слова уже были не нужны…

Набросив на себя пальмовые накидки, держась за руки, они осторожно пробирались вдоль берега, укрытые темной дождливой ночью. Избегая встречи с ночными патрулями, стороной обходили села, шли больше садами либо напрямик — через поля кукурузы и риса, — не замечая ни холода, ни дождя, ни размытой скользкой дороги. Тхом не выпускала руки Коя. В полном молчании миновали они села Гань, Тям и Тао. Когда прошли Тао, девушка с облегчением вздохнула: «Теперь уже не страшно!» Они свернули на широкую уездную дорогу, которая то подходила к самому берегу, то снова уводила в поля. Наконец Тхом остановилась перед небольшой придорожной кумирней: «Зайдем, передохнем!» Они сели в темный угол и, прислонившись к стене, блаженно вытянули ноги. Тхом положила голову на плечо Коя, и вскоре он почувствовал, что голова девушки сделалась тяжелой, а дыхание — глубоким и ровным: Тхом спала.

Кой боялся пошевелиться, чтобы не разбудить Тхом, сердце бешено колотилось, ему сейчас было не до сна. Тхом так доверчиво прильнула к нему, словно отныне вручала ему свою судьбу. Вот она тяжело вздохнула во сне, и этот вздох отозвался в душе Коя острой жалостью и нежностью. Как бы ни сложилась его жизнь, до конца дней не забудет он этой ночи! Издалека донесся крик петуха. Пора будить Тхом. Он должен успеть до рассвета вернуться домой, а то еще заподозрят его! Нет, он не за себя боится, но он должен быть осторожным, чтобы не доставить Тхом неприятностей.

— Вставай, Тхом, пора!

В темноте кумирни блеснули глаза девушки. Со сна она долго не могла понять, где находится, но, почувствовав, что ее рука лежит в руке любимого, снова смежила веки, пробормотав: «Я долго спала?»

И снова они зашагали в дождливой тьме по широкой пустынной дороге.

Встретив на рынке Тхао, Куен хотела пойти с ней вместе, заглянуть к ним, а заодно купить для тети лекарства у дядюшки Зяо. Но когда они разговаривали с Тхао, она вдруг увидела на противоположной стороне улицы человека с зонтиком, лицо которого показалось ей знакомым. Человек этот постоял несколько минут, посмотрел на японцев, а потом направился по улице в конец села. Тут Куен вспомнила: это же один из друзей Кхака! Она поспешно попрощалась с Тхао и пошла за ним. Мужчина пробирался сквозь толпу, а Куен шла следом, мучительно вспоминая его имя. Ну да, она слышала, как Кхак назвал его Ле! Он приходил к ним, но тогда он был в европейской одежде. Это лицо! Ошибиться невозможно: те же самые припухшие веки, небольшой рот! В конце улицы народу стало поменьше. Человек с зонтиком все так же неторопливо и спокойно шел впереди. Куен прибавила шагу и скоро нагнала его.

— Простите, пожалуйста… — сказала она смущенно.

Мужчина обернулся.

— Меня зовут Куен, — начала она запинаясь, — я сестра Кхака…

Мужчина молчал, хотя в глазах его мелькнуло едва заметное волнение.

— Мне, наверное, не следовало останавливать вас, но с тех пор, как погиб Кхак… — Куен почувствовала комок в горле. — Когда я увидела вас, то подумала… я так обрадовалась…

— А как здоровье мамы?

— Она умерла в марте позапрошлого года.

— Простите. Я об этом не знал. А дочка Кхака здорова? Забыл, как ее зовут. Ей сейчас уже лет десять?

— Тху живет со мной. Ей в этом году исполнилось одиннадцать. Вы не могли бы зайти к нам, мне так хочется разузнать о брате, до сих пор я не все о нем знаю. Хотела расспросить у кого-нибудь из его друзей, да где их найти.

— Местные власти вас не преследуют?

— Да нет. Староста знает, что Кхак погиб. Дело прошлое, вот они и перестали обращать на нас внимание. Знают, что я целый день в огороде или в поле.

— Хорошо. Я помню, где вы живете, как-нибудь загляну.

— Счастливого пути! Как хорошо, что я встретила вас!

— Ладно, я обязательно зайду. Но если вам что-нибудь понадобится, можете оставить для меня записку.

И Ле рассказал Куен про дупло у дороги. Потом он попрощался, спустился к реке и исчез среди деревьев вай.

По дороге домой Куен думала об этой встрече, о брате и о том ночном госте с большими ясными глазами и тонкими бровями, которого столько лет не могла забыть…

Ну что у нее за жизнь?! Всех кругом, кажется, заботит только одно: чтобы она поскорее вышла замуж. И особенно суетится тетя Бэй, она хоть и очень любит ее, но дальше сегодняшнего дня ничего не видит. Хоть плачь, хоть смейся! Точно для Куен в жизни ничего не существует, кроме замужества.

С тех пор как тетя переехала к ним жить, Куен стало намного легче. После смерти матери она продала последний мау земли и наконец полностью рассчиталась со сборщиком налогов Шаном. У них остался еще огород в несколько сао, и они не давали земле пустовать ни одного дня. Развели в водоеме рыбу, Куен взялась за свои старые дела; варила конфеты, разводила шелковичных червей, плела корзины. Тетя тоже не сидела сложа руки. Она высадила десятка два саженцев вай лучших в Хайзыонге сортов, через несколько лет этих фруктов хватит, чтобы прокормиться им всем и заплатить за учебу Тху. Та уже окончила начальную школу и перешла в четвертый класс. Школа была в уездном центре — в четырех километрах от села, и, чтобы успеть к началу занятий, девочке приходилось вставать в четыре часа утра, а возвращалась она затемно.

Теперь у Куен появилось свободное время, и она иногда отлучалась из дома. Когда Хой приехал из города, она стала часто заходить к ним, брала у него книги, газеты, слушала, как Хой рассказывает о положении на фронтах. Вот бы еще Тху была постарше! Но, по правде говоря, и сейчас, если нужно было бы уехать куда-нибудь, она вполне могла оставить племянницу на тетю. Тху уже большая, а тетя одна вполне управится с хозяйством. Единственное, чего боялась Куен, — это бедствий, против которых она бессильна: болезни, неурожай, засуха…

Обычно они обедали с тетей вдвоем, и им всегда не хватало звонкого голоска Тху. За обедом Куен стала рассказывать о том, что она видела сегодня на рынке. Бэй слушала ее рассеянно, а потом как-то невпопад сказала:

— Начальник стражи Ат вернулся.

Куен рассмеялась:

— Ну вот, теперь начальник стражи! Да у вас, тетя, прямо болезнь какая-то!

— Сразу и болезнь!

— А что, не так? Доведете вы меня — пойду на рынок, остановлю первого попавшегося мужчину, приведу домой и выйду за него замуж, чтобы избавить вас от хлопот.

— Что-то ты стала на язык остра! А я серьезно говорю. Этот, мне кажется, вполне подходящий. И родители были порядочные люди, никто о них слова дурного сказать не может. А сейчас Ат один. Выйдешь за него, будете жить одни, ни свекрови, ни свекра. К тому же человек он грамотный, не то что какой-нибудь неуч — в средней школе учился. Слышала я, даже стихи сочиняет. Каждый раз, как мимо нас идет, о тебе справляется. Вместе, говорит, учился с ней.

— Не помню, может, и учился.

— Я пригласила его зайти сегодня вечером.

— Ну и чудачка вы, тетя!

— Да ты хоть взгляни, какой он!

— Вы пригласили, вы и смотрите!

— Ну и ладно!

Куен лукаво улыбнулась.

— Хорошо, раз он такой любитель стихов, я прочту ему «Песню новобранцам» старого Фана.

— Это еще что за песня?

— Вот послушайте: