— Зайди на минутку, я только соберусь.

Последнее пристанище Кима представляло собою небольшую, почти голую комнату — только простой некрашеный стол, кровать и вешалка.

— Хозяин этой комнаты сочувствует нам, — рассмеялся Ким. — Тебе этой ночью досталось, наверное? Ну как, все успел?

— Все. А что вы решили на заседании?

— Назначили выступление на завтра. Мобилизуем весь город на вооруженное выступление, захватим важнейшие политические и военные учреждения. Так что дел сегодня будет по горло! Твой отряд готов?

— Ждем приказа. За ночь мне удалось оповестить всех. Столько интересного услышал я о вчерашней демонстрации! В городе повсюду шьют красные флаги, тебе это известно? Все говорят, что Вьетминь вот-вот выйдет из подполья.

Ким рассмеялся:

— Считай, что сегодня мы уже вышли из него. Ладно, давай перекусим да за дела. Сегодня утром тебе предстоит быть моим телохранителем, а заодно и личным секретарем. Вот держи кожаный портфель. А что, вид у тебя вполне солидный. Сегодня это особенно важно, так как мы идем на встречу с уполномоченным марионеточного императора и марионеточного премьера. Его прислали на переговоры с Вьетминем!

Ким рассмеялся и, взяв друга под руку, направился к выходу.

Когда они вошли в роскошную гостиную, уполномоченный уже ждал их. Оказалось, что это профессор Чан, получивший образование во Франции, в свое время генерал-губернатор Деку назначил его даже федеральным советником. Рядом с Чаном сидели двое сопровождающих, оба в белоснежных, отутюженных костюмах и черных галстуках. «Чиновники высшего класса», — определил Донг.

Профессор Чан поднялся с усталым видом, приглаживая рукой седеющие волосы. Он не скрывал своего удивления, даже разочарования от того, что на встречу с ним прислали столь юных представителей, в возрасте его учеников, к тому же они были в дешевеньких рубашках и брюках, в старых сандалиях.

— Прошу прощения, вы и есть представители Вьетминя, выделенные для встречи со мной?

— Да, — ответил Ким. — Ти передал нам ваше послание. Организация назначила меня для встречи с вами. Это мой секретарь.

— Прошу вас садиться.

Профессор дал знак, и один из сопровождающих его чиновников молча отправился за чаем и сигаретами.

— Хорошо, не будем терять времени, приступим к делу, — начал профессор неторопливо и несколько высокомерно. — Прошу вас незамедлительно сообщить вашему руководству предложения его величества императора и премьер-министра. Обстановка в стране исключительно серьезная. Вьетминь должен поставить национальные интересы выше интересов партийных. Сейчас не время выяснять какие-либо недоразумения с правительством. Премьер-министр предлагает Вьетминю выделить своих представителей в состав имперского правительства, чтобы совместными усилиями отстаивать интересы отечества. Можете назвать два или три лица на пост министров в Хюэ. В Ханой, если пожелаете, можете направить двух-трех своих представителей в Политический комитет Северного Вьетнама. Вам, вероятно, известно, что в этом комитете представлены довольно широкие слои населения — беспартийные деятели, представители партии «Великий Вьетнам», члены Социалистической партии СФИО.

Донг открыл портфель, вынул бумагу, ручку и молча записал что-то.

— Хорошо, — сказал он, — я тотчас передам все, что вы мне сообщили, своему руководству. Но, по-моему, эти предложения сейчас уже не имеют никакого значения. Япония капитулировала, ваше правительство, которое и раньше не имело реальной власти, сейчас, можно сказать, окончательно пало. По всей стране создаются органы революционной власти. Это вам должно быть известно. Что касается крупных городов, то не сегодня-завтра их население тоже присоединится к восстанию. Вчера вы, вероятно, видели, что произошло в Ханое…

Лицо профессора побагровело, он вскочил со своего кресла:

— Да, я видел! То, что вы устроили вчера, переходит всякие границы! Опасность у ворот родины, это вам известно? Вот-вот вода прорвет дамбы в провинции Намдинь. В Бакзянге, Фукиене, Хынгиене — всюду наводнение. Но вы еще не все знаете: союзники готовятся ввести в нашу страну свои войска. Известно ли вам, что они уже договорились разделить Вьетнам надвое? Англичане, по-видимому, займут юг, китайцы — север. Известно ли вам также, что после того, как немцы были разгромлены, англичане вошли в Грецию и жесточайшим образом расправились с революционным движением? Что же, по-вашему, солдаты союзников, войдя во Вьетнам и увидев здесь ваше красное знамя, будут сидеть сложа руки? Ваши необдуманные действия могут привести страну к катастрофе!

Голос профессора Чана задрожал, лицо побледнело.

— Да, у нас тоже есть сведения о том, что союзники намереваются ввести свои войска, чтобы разоружить японцев, — ответил спокойно Ким. — Но, господин Чан, стране грозит еще более серьезная катастрофа, если ко времени прихода союзных войск у нас по-прежнему будет сидеть на троне Бао Дай и страной будет править ваше правительство, а в руках народа не окажется оружия и он пальцем не сможет шевельнуть в свою защиту! Ведь при этих условиях, наша полурабская страна будет окончательно порабощена. Либо новые хозяева сменят японцев, либо следом за союзниками придут французы и сразу же возродят свой аппарат власти. Ваше правительство и в том и в другом случае будет распущено, а если они и согласятся его оставить, то оно будет таким же марионеточным, каким является сейчас. Точно так же и император Бао Дай. Счастье еще, что у нас в стране есть Вьетминь! Когда союзники появятся на нашей земле, им придется разговаривать с революционным правительством, пользующимся поддержкой народа. Такое правительство сумеет возглавить народ в борьбе за подлинную свободу. К тому же это отнюдь не зависит от нас с вами или от чьего-либо желания. Народ наш так долго испытывал страдания, что никто уже не хочет больше этого терпеть! Пока мы с вами ведем здесь переговоры, по всей стране нарастает революция!

Голос Кима сделался твердым, лицо приняло необычно серьезное выражение. Профессор смотрел на молодого человека, слушал его, то бледнея, то покрываясь румянцем, и, чувствуя, что недооценил его, вдруг утратил все свое высокомерие.

— Вы, вероятно, не поняли меня, не уловили скрытого смысла, который заключен в предложениях императора и премьер-министра, — пояснил он. — Весь вопрос в том, как противостоять союзникам. Если бы в страну вошла армия Советской России, мы бы, не задумываясь, уступили вам бразды правления. Мы отнюдь не цепляемся за власть. Но в данном случае речь идет о войсках Англии, Соединенных Штатов и чанкайшистского Китая. А вы знаете, как на них действует революция, особенно если она красного цвета. Пожалуйста, берите власть на местах, в сельских районах! Но в городах оставьте все как есть. Оставьте наше правительство. Вы можете для вида войти в него, чтобы дезориентировать союзников! Это правительство может провести кое-какие реформы, но главное, в него должны войти видные лица, тогда союзники дадут ему возможность спокойно существовать. В противном случае они просто распустят его и станут хозяйничать в стране, опираясь на оккупационные войска.

Ким покачал головой:

— Послушать вас, профессор, — и англо-американские империалисты, эти старые лисы, веками господствовавшие в колониях, представляются детьми, которых ничего не стоит провести. Неужели вы серьезно верите, что достаточно ввести в правительство нескольких видных деятелей, и мы сможем делать все, что нам вздумается! Простите, я буду говорить откровенно. Возможно, вы и ваши коллеги, согласившиеся на участие в правительстве, которое японцы разрешили создать Бао Даю, действительно хотите действовать на благо родины. Но разве вы не видите, что, по существу, вам отведена роль японских марионеток? А некоторые из вас — добровольные слуги фашистов. Люди умирают с голоду, а ваше так называемое правительство издает приказ отбирать рис в пользу японцев! Японцы рубят головы, расстреливают, бросают в тюрьмы ваших соотечественников, они бесчинствуют даже здесь, в Ханое, а вы объявляете страну независимой и призываете сотрудничать с японцами! Неужели вы не видите, что ваше правительство способствует врагам своей страны, предает родину? И вы хотите, чтобы это правительство существовало и дальше, чтобы оно служило марионеткой теперь уже для союзников, которые намереваются оккупировать страну и будут всеми средствами стараться удержаться здесь, чтобы выкачивать из этой истерзанной, истощенной страны ее богатства, и, конечно же, они постараются подавить революционное движение народа, а ваше правительство будет послушно выполнять все требования оккупантов и твердить, что страна «независима»! Не выйдет! Если вы действительно понимаете, какая сейчас обстановка сложилась, то вы должны сами уйти со сцены, уступить место революционной власти и не дожидаться, чтобы народ свергнул вас и привлек к ответу за все.