— Ты опередишь всех гостей, — и как Теон успел не просто догнать меня, но и поравняться? Хотя, нечего было нестись сломя голову!
— Вижу, тебя я не опередила, — бросила несмотря на него и почувствовала, как горячая ладонь накрыла обнаженную спину. И чего еще я могла ожидать? — Прекрати!
— Нет, — чуть тише обычного ответил он, и как только мы прошли мимо компании совершенно незнакомых мне, но очевидно знающих его людей, затащил меня в скрытую от глаз нишу.
— Что ты делаешь? — пискнула я, не разбирая, куда он меня ведет. — И почему здесь так темно?
— Твои глаза скоро привыкнут, — только и ответил он, а потом остановился, из-за чего я впечаталась в его грудь лицом. — Злая, — выдохнул и ласково огладил спину кончиками пальцев, — и такая красивая.
— Не знала, что ты видишь в темноте, словно летучая мышь! — вырвалось у меня, мотт тихо засмеялся.
— Смешно, и мне нравится твой острый язык, Лея. Он добавляет в мою жизнь честности, которой так не достает.
— Намекаешь на то, что тебя боятся? — фыркнула я, понимая, что пора бы закрыть рот, и перестать огрызаться словно подросток. — Подучи манеры и люди к тебе потянутся.
— Манеры? — я слышала улыбку в его голосе. Да он забавляется!
— Именно! Например, затаскивать девушек в слабоосвещённые места — признак дурных манер. Лапать их — тоже!
— Я, как ты выразилась, затащил сюда свою жену, — полу-шепотом, и до мурашек бархатно произнес Теон. — По которой, между прочим, тоскую.
— Хватит, — потрясла головой, будто могу сбросить с себя морок его слов. — У нас серьезный разговор.
— Серьёзный разговор? Хорошо. Я рад, что ты к нему готова.
Как он и обещал, мои глаза привыкли к темноте. Теперь я не просто чувствовала его рядом и вдыхала его запах, свежий и теплый, который хочется вдыхать и вдыхать…
Но и видела глаза, смотрящие прямо на меня. Источающие как раз таки ту самую серьезность, о которой он говорит.
— Я редко кого-то о чем-то прошу, Лея. Редко. Считай, что никогда.
— Охотно верю. Ты не похож на человека, ищущего компромиссы в чем-либо, — честно ответила я, еще не подозревая куда заведет признание Теона.
— Сегодня, и это будет один единственный раз, я попрошу тебя.
— Сомневаюсь, что у нас есть незакрытые темы для разговора… — я переступила с ноги на ногу, ощущая, как все внутри меня задрожало от волнения. Мотт не шутил, и был так серьезен, что я хотела наконец услышать его просьбу, только бы перестал так на меня смотреть. — Я слушаю.
— Останься.
Одно слово. Он ведь сказал всего одно слово… А я еле стою на ногах, потому что знаю ответ. Только как его произнести? Как отказать не только ему но и себе?…
И ведь услышать что-то такое от мотта — немыслимо. Ультиматумы, требования, приказы — пожалуйста, но не просьбу. Сказанную таким тоном. Таким голосом. Небеса!..
— Я… — во рту пересохло. — Я не…
Мое заикание его не волновало. Он задал вопрос и хотел на него ответа.
Я видела, как он напряжен и как терпеливо ждет, пока обе его ладони покоятся на моей спине, обнимая и обещая, что так будет всегда.
— Остаться ради чего? — внезапно вырвалось изо рта.
— Ты знаешь, — он звучал так, будто я действительно знала.
— Нет, — покачала головой я, теряясь под тяжестью его взгляда.
— Есть кое-что еще, чего я никогда и никому, — он выделил это слово, — не говорил, Лея.
— Кажется, я начинаю понимать, — вот теперь я дрожала будто снова оказалась среди волн Ледяного Моря. Посмотрела на мотта, который выглядел так, будто вот-вот действительно произнесет вслух те самые слова…
— Лея…
— Я подумаю, — перебила Теона, специально не дав ему договорить. Пусть эти слова, не сказанные еще никому, не коснуться и моего слуха. Или я умру. Прямо здесь. — Я подумаю и скажу тебе после ужина, хорошо? Дай мне время, пожалуйста…
Я прижалась к его груди и просила… просила и про себя молилась, чтобы только он больше ничего не говорил!
— Хорошо, — мотт крепко меня обнял, а я повисла на нем в ответ.
— После ужина, — все повторяла я. — После ужина…
Теон держал мою ладонь, изредка сжимая горячими пальцами, и вел за собой. А я картинки перед глазами и вовсе не разбирала… После разговора в нише сердце так и не успокоилось, кожа запылала и покрылась испариной.
Выражение «бабочки в животе» тоже стало как никогда понятным. Не знаю, почему его романтизируют. По мне, если это и бабочки — то адреналиновые, с заостренными, железными крыльями.
На пути то и дело встречались гости, а если точнее — мужчины. Разодетые, надушенные, сверкающие расшитой золотом одеждой, которая казалась мне старомодной.
Стоило нам поравняться с еще одной группой гостей, как память вдруг озарило воспоминание… Я развернулась, чтобы убедиться в своей догадке — по спине прошелся холодок. Одежда из похожей ткани была на мужчине из моего последнего видения.
Пальцы тут же стали липкими, а тело сковало тисками воспоминаний о том, как из его глаз сочилась черная жидкость…
Я высвободила руку из ладони Теона, который за весь путь не сказал ни слова. Что ж, так даже лучше, потому что при рождении мне не досталось умения лицемерить и при этом не краснеть.
И хорошо, что в нише было темно… это придало мне уверенности.
— В чем дело? — поинтересовался он, глянув в мою сторону.
— Нервничаю, — для убедительности помахала у лица ладонью. — Все-таки на ужине будут высокопоставленные, мудрые гости. Куда мне до них?
Теон спрятал улыбку, это я заметила. Но чем его так веселили мои слова?
— Будь они такими, как ты себе представляешь, — он положил руку мне на лопатки и мягко увлек за собой через высокие распахнутые двери, — то Лекс бы не собирал их здесь каждый день.
— Они так… — я понизила голос, — плохи?
— Бездарны, — произнес он так, что это услышали все. А кто не подал виду, моментально обзавелся покрасневшими ушами. — Поэтому я предпочитаю в таких собраниях участвовать.
— Не завидую им, — проговорила не сводя глаз с изумрудно зеленого зала, утопающего в мягких лучах свечей.
На каждой стене висели картины с морскими пейзажами внушительного размера, в толстых золоченных рамах. Мягкая мебель: диваны и кресла, были обтянуты темно-зеленым бархатом. Такого же цвета были и стулья, стоящие у длинного, пышно сервированного стола.
Гости распределились в небольшие группы по два-три человека и тихо, чтобы не привлекать внимания, о чем-то говорили. И все до единого в странной, очевидно вышедшей из моды, одежде! Хотя, что я понимаю в моде высшего общества Авенты.
Глянула на Теона, который сканировал присутствующих не самым приветливым взглядом. Он выглядел не так, как они, слава Небесам!
Эл снова потрудилась над тем, чтобы мы «смотрелись». Я в черном платье, мотт в костюме такого же цвета, и в черной рубашке под пиджаком, который подчеркивал все достоинства его крепкой фигуры.
Чертовски красив, гад! Лучше бы на нем был расписанный золотистыми нитями халат, тогда глядишь, я бы не смотрела на него с открытым ртом.
Он, видимо, почувствовал, как я пожираю его глазами, повернулся и застал меня врасплох.
— Я… я вот думаю, может все гостям прислали инструкции по соответствующему внешнему виду, а нам нет?
— Не плохо, — Теон кивнул и подавил улыбку, которая все-таки тронула его губы. — На самом деле, так они настаивают на своих взглядах. Таких же древних, как и те мастера, что шьют им парчовые недоразумения.
— То есть, раньше так одевались все? — спросила таким тоном, будто во мне говорит исключительно любопытство.
— Да. Особенно во время правления моего отца, — мотт повел меня к столу, у которого уже рассаживались исключительно мужчины. И довольно-таки пожилые.
Но это я отметила краем глаза, потому что мысли занимало совсем другое.
— Ты никогда не говорил, что твой… ваш отец был правителем, — слегка изумленно произнесла я, глядя на мотта. — Он сегодня будет здесь? — очень надеясь на положительный ответ, спросила я.
