Она ничего не говорила, только улыбалась. И чтобы растянуть этот момент, он принялся рассказывать ей, что входит в его обязанности и даже мельком обрисовал ей свой проект по водоснабжению городов.
— Ну и что ты врешь, что не ученый? — она переняла у него чертежи и увлеченно водила по ним пальцами, как однажды водила по его рукам. — Не зря говорят, все гениальное — просто! Удивительно, что до этого еще не додумались, — она пожевала губу. — Надо показать тёткам.
— Тёткам? — он скрыл торжествующую улыбку, потому что полностью соглашался с госпожой.
— Кому ж еще, — выдохнула она, так и не отрываясь от чертежей.
— Я от них. Проект отклонили.
— Почему? — искренне удивилась Мири, а он не мог ей ответить.
Вот не мог и все тут, потому что язык не поднимался говорить о ней так, как это делают другие.
— Когда я стану полноправной, — страстно зашептала она, — то прогоню всех тёток, что мной понукают. И тогда мы с тобой построим эту систему по всей Сорре.
Он кивнул, не веря тому, что судьба снова ему улыбнулась.
— Я буду ждать, — поклонился он, надеясь, что она не услышала все то обожание, которое он вложил в это обещание.
А когда поднял голову, Мириам кинулась ему в объятия. Секунда, и вот она уже дышит ему в шею, быстро, словно испуганный зверек.
— Прости, — извинилась она и положила руки ему на грудь, отталкиваясь и делая шаг назад. — Это все Крылья.
И действительно, за ее тонкой спиной раскрылась пара белоснежных упругих крыльев. Они занимали довольно много места в узком коридоре, и из-за них его любимая госпожа так и осталась стоять в шаге от него.
— Я не умею ими управлять, — снова шепотом призналась она и посмотрела ему в глаза.
Либо ему показалось, либо на секунду ее взгляд коснулся его губ?
— Можно ли вам чем-нибудь помочь? — осведомился он.
— Если бы я знала, — вымученно улыбнулась она, затем взяла его за руку. — Мне радостно снова тебя видеть.
— Я тоже… рад, — он позволил себе сжать ее ладонь, совсем легко, и она ответила тем же. — Вы назвали свою кошку Метель, можно узнать почему?
Мириам засмеялась и посмотрела на мирно сидящую рядом виновницу их встречи.
— Белая, словно метель. Быстрая, словно Метель, — выдохнула она и мечтательно добавила: — Как думаешь, мы когда-нибудь узнаем, что такое зима?
*
После встречи с госпожой у него будто открылось второе дыхание. И он напрочь лишился сна, что с ним уже случалось.
Собрав у себя в кабинете последние и самые точные карты Сорры, он проводил все свободное от своих прямых обязанностей время, изучая их.
Шли дни, а он, казалось выучил каждую улочку, каждый закуток, на который тоже будет распространяться система снабжения водой.
Некоторые, более детальные карты, хранили в себе информацию о Черте и о территориях Авенты, что соседствовали с Соррой.
А ведь когда-то эти земли были одним. И думал он об этом без капельки кровожадности, или желания завоевать их обратно. Да и война — это не то, что завещали своим детям Мать и Отец.
Годы шли, джинны охраняли Черту, Авента жила своей, никому неизвестной жизнью, а Сорра начала все больше походить на пустыню.
Эти перемены не наступили в одночасье, сначала лето становилось все жарче, длиннее, затем стали короче ночи.
Уже ребенком он понял, что все это неестественно. Природа так себя не ведет.
И когда ему довелось узнать способ, которым каждые двадцать с небольшим лет пытаются восстановить баланс, он не поверил!
И не верил бы, но Мириам, его любимая и дорогая госпожа, являлась живым доказательством того, насколько слеп и несправедлив мир. Насколько слепы люди…
Он думал, что если природу можно будет вылечить, то госпожу оставят в покое. А культ Сенсарии закончится и канет в лету, как страшный сон.
Вода. Он знал, что ключ в ней, и трубы с чистой водой могут положить начало большим переменам. Колоссальным переменам.
Жара стояла такая, что даже ночью нужно было держать окна открытыми. Голова кипела от идей, а от высокой температуры — тело. Он стянул с себя рубаху, в которой собрался спать, прямо здесь же, в кабинете думы. Бросил ее на пол и облил себя водой из кувшина, тут же разбрызгивая капли вокруг, словно пес.
Довольно фыркнув, поставил кувшин на место и карем глаза заметил движение в углу. Инстинкты тут же сработали, он молниеносно достал из под стола спрятанный нож и сразу же пожалел.
— Госпожа? — не поверил своим глазам он.
Мириам, с белыми крыльями за спиной, приложила к губам палец, призывая к тишине, чтобы их не услышали.
— В здании никого, — уверил он. — Я собственноручно проверил все кабинеты прежде, чем закрыть здание.
— Хорошо, — обрадовалась она. — Не хочу, чтобы тёткам кто-то доложил.
— Но как?..
— Как я сюда попала? — она шагнула к нему, крылья гордо растянулись за ее спиной, а потом исчезли словно их и не было. — Оказывается, крылья могут перемещать меня на некоторые расстояния. Стоит только загадать, — она склонилась над столом с картами, копна белых волос тут же упала на стол рядом с ее рукой.
— И как вы нашли меня? — спросил он, потому что визит госпожи казался ему большим чудом чем крылья, что перенесли ее сюда под покровом ночи.
— Ты градоначальник, — не отрываясь от созерцания карт ответила она. — Где ж еще тебя искать?
И подняла на него свои блестящие в свете свечей, голубые глаза.
— Действительно, — согласился он, гоня из своей головы мысли, что не касались системы водоснабжения. Ведь Мириам здесь именно из-за этой идеи.
— Расскажи мне о том, что мы будем строить подробнее, — деловито попросила она.
Весь следующий час, а потом и еще несколько, они вместе рассматривали и изучали карты, делились идеями, пытались расшифровать чертежи инженеров. Оба горели идеей, и это их сблизило.
Он нависал над столом усеянном бумагами, она и вовсе сидела на столе, сложив ногу на ногу, и слегка обнажая стройное бедро. А ведь ему так легко удавалось общаться с ней как с единомышленником… Несколько часов он даже не думал о том, что все те умные мысли, что наталкивали его на размышления о проекте, исходили из уст женщины, которой он бредит по ночам.
Сейчас его разумом, сердцем и телом распоряжалось новое, незнакомое до этой секунды чувство. Тусклые отголоски которого он уже испытывал, когда представлял себе, в самых сокровенных мечтах, как делает Мириам женщиной. Только своей женщиной.
Вожделение… Вот, что это было. И то, как затуманился его рассудок, и как на ее жгучую красоту и великолепный ум реагирует его жалкое, слабое тело — она видеть не должна.
— Скоро рассвет, — он отвлек ее от размышлений, за что винил себя, но это было к лучшему. — Вас могут спохватиться.
— Знаю, — пожала плечами она, и как тогда, под шатром, с ее плеча упала тонкая полоска белой ткани платья.
Он клял себя похотливым животным, обзывал и ругался, но оторвать взгляда от нее не мог.
— Я не хочу уходить, — призналась она, грустно выдохнула и посмотрела на него. — Ты… — ее взгляд упал ниже, — не двигайся.
Она ловко спрыгнула со стола, и обойдя препятствия, подошла к нему со спины.
— Мне всегда было интересно, — начала она, и кажется, не могла выразить свою мысль. — Какое на ощупь тело у мужчины… у тебя, — добавила она, щекоча его спину быстрым дыханием. — Можно?
— Да, госпожа, — ответил, не узнавая собственный голос.
Тонкие женские руки медленно взлетели вверх, и она огладила его плечи. Прошлась раскрытыми ладонями по лопаткам. Скользнула вперед, и изящные ладони легко касались его грудных мышц.
Сам он, кажется, прирос к столу, о который опирался. От ее прикосновений он окаменел, но ни за что не позволил бы ей остановиться.
— Меня тошнит при мысли о кандидатах, — вдруг призналась она.
— Вы уже с ними знакомились? — спросил, чуть повернув голову.
— Да, — незаинтересованно ответила она и опустила ладони ниже, туда где начинался пресс. — У них всех большие животы, — тихо произнесла она, и тут же засмеялась.
