— Мне нечего было забывать, я таких как ты никогда не видела, — уверенно ответила бредящей шпионке.
— Ладно, тише, — она кивнула головой в сторону ищеек. — Они хоть и не говорят, но слышат все, — прошептала она.
— Пусть слушают, — махнула рукой, собираясь уходить. Пустая была затея.
— Стой! — тут же сменила тон гончая и прижалась к прутьям решетки. — Если ты мне не поможешь, верховный меня убьет, а я не хочу умирать.
Я на секунду остановилась.
— Помоги, прошу. А я помогу тебе!
— Мне не нужна твоя помощь, — бросила ей через плечо.
— Он тебя обманывает, — звонко и отчетливо донеслось мне в спину. — И ты вся им пахнешь, потому что попала в его лапы, в его паутину!
Я продолжала идти, а гончая — кричать.
— Спроси его чем он пожертвовал, чтобы получить свою силу! Спроси, и тогда поймешь, что ты для него просто вещь, способ!
Способ… Это слово единственное зацепило из того бреда, что несла гончая. И зацепило оно только потому, что Теон сам когда— то говорил, что я всего лишь на всего способ.
Назад по ступенькам я поднималась еле — еле. Сначала из меня всю душу высосал миррор, а потом на меня наорала безумная гончая.
И когда, по ее мнению, я могла ее видеть?!
Медленно шлепая по коридору в сторону своей комнаты, я еще раз попыталась в нее вломиться. С сожалением осознав, что она по-прежнему запечатана, я пообещала себе, что завтра непременно найду Эл и потребую свою комнату обратно.
А сегодня… Сегодня мне нужно выспаться. Пусть даже на коврике в комнате мотта, потому что в одну кровать я с ним не лягу. А спать хотелось так, что я была готова задремать, прислонившись к каменной стене прохода.
Толкнула дверь в покои и с порога увидела лежащего в кровати мотта. Что ж, очевидно, не меня одну вымотал сегодняшний день.
Сняла сапоги и оставила в коридоре за порогом, чтобы не разбудить Теона. Беззвучно закрыла дверь, попутно присматривая место для сна и стянула с себя куртку. Хоть ложись прямо здесь и прикрывайся ею же.
Дошла до растопленного камина, опустила куртку на пол, и присела на нее, вытягивая ладони вперед.
Исходящее от огня тепло убаюкивало, веки становились все тяжелее.
— Не говори мне, что собираешься спать на полу, — грудным, хрипловатым голосом произнес мотт.
— Как ты угадал? — даже не шевельнулась, продолжая нежиться у камина. Не потому что не хотела, просто не было сил.
— Я знаю, как миррор влияет на самочувствие. Ложись, — настаивал мотт.
И я бы с удовольствием это сделала, но сам-то он никуда с кровати не денется.
— Нет, спасибо, — из чистого упрямства ответила я и осталась сидеть на месте.
Теон либо уже отоспался, в чем я сомневаюсь, либо по неведомой мне причине решил уступить мне кровать.
Я отчётливо слышала, как он встал и вроде бы даже оделся.
Вот и отлично, а то я еле сдерживаюсь, чтобы не уснуть сидя.
— Я помогу, — неожиданно раздалось из-за спины.
— Справлюсь, — уперлась руками в пол, чтобы подняться, но у меня не получилось. Тело, казалось, жило отдельно от моего разума, и в буквальном смысле слова умирало от изнеможения.
— Не думаю, — Теон подхватил меня и поставил на ноги.
— Дальше я сама, — уперлась руками в его предплечья, отталкивая. — Почему ты так на меня смотришь?
И действительно, очень даже бодрый мотт не просто держал меня мертвой хваткой, он смотрел на так, будто вот-вот просверлит во мне дыру.
— У меня грязное лицо? — устало спросила я после очередной попытки освободиться от его рук.
— Нет, — он притянул меня к себе и, запустив пятерню в волосы, произнес: — Прямо сейчас я даю тебе возможность рассказать мне правду.
— Какую еще правду? — с вызовом, беззастенчиво спросила я. — Что опять?! Как я устала от твоих вечных подозрений…
Не успела договорить, как мотт подставил подножку и бросил меня на кровать, тут же устраиваясь сверху. Вытянул мои руки над головой, сжал запястья лишая возможности двигаться. И ощутимо сдавил колени бедрами, так, чтобы я не смогла дать ему сдачи.
— Знаешь, а я жалею, что не оставила тебя там, в башне! — краснея и запахиваясь вырывалась я. — Надо было накрыть миррор крышкой, накидать сверху камней и забыть о теб как о страшном сне! Больной!
— Тогда почему ты этого не сделала, сенсария? — произнес он, нависая сверху, и свободной рукой огладил мою щеку. — Мне теперь тоже так тебя называть?
— Тебе доложили, что я ходила в подземелье, — выдохнула и перестала сопротивляться, потому что сил после миррора и короткой борьбы, у меня просто не осталось.
— Мне доложили, что ты ходила туда, прикрываясь моим позволением.
Хотелось спросить, как ему успели рассказать о том, что произошло считаные минуты назад, но решила не испытывать свою удачу и его терпение.
— Я уже давно пожалела. Гончая безумна и несла какой-то бред, — честно ответила я и поерзала надеясь, что он отстанет.
— Даже о том, что вы с ней знакомы? — не знаю, что в этот момент испытывал мотт, но простой злостью или недовольством это не было. Серые глаза то смотрели на меня с презрением, то с неприкрытым непониманием. — По-моему наступило время поделиться своими тайнами, Лея. Расскажи все здесь и сейчас.
— Я… — собственный голос дрогнул, сердце забилось еще быстрее. — Черт, мне кажется… — покосилась на окна, в которых темнеющий горизонт замерцал огнями. Зажмурилась, надеясь, что силы огней, которая делает из меня бесхребетную тряпку, можно будет избежать. — Сейчас не лучшее время для разговора.
— Если не для разговора, то для чего? — все еще строго, но уже мягче потребовал он и я ощутила, как его силки ослабевают.
Но хотела ли я этим воспользоваться, чтобы сбежать?.. Открыла глаза чтобы посмотреть на мотта, потому что не смотреть не могла.
Что за проклятие?!
— Отчего появляются огни, мотт? — спросила, отчаянно цеплялась за реальность.
— Не знаю, — он слегка покачал головой, отпустил мои руки и отстранился. — Итак, почему ты прятала записку?
— Потому что мои шансы получить помощь в этом месте с первого дня были равны нулю, — медленно отползла от него и уперлась в изголовье кровати, притянув ноги к груди. Как же это было тяжело, противоестественно… Все внутри меня сопротивлялось расстоянию между мной и ним. — И даже нацарапанное на клочке бумаги обещание помочь давало мне хоть какую-то, призрачную надежду.
— Воительница Сорры служит тому, кто в твоем благе заинтересован в последнюю очередь, — произнес он и остановился, будто собирался с мыслями. Но я-то понимала, что он тоже под влиянием огней. И тоже борется. — Потому что ты моя жена.
— Представляешь его разочарование, если бы он узнал правду, — заглянула в глаза мотту. — Что этого брака не хотели не ты, не я, — собственные слова почему-то отозвались глухой болью в груди.
— Почему она назвала тебя сенсарией? — Теон обхватил рукой мою лодыжку и начал выводить большим пальцем круги на коже.
Трудно поверить, что все мое нутро отзывалось на такие простые движения. Казалось, что даже стены толкают меня прямо к нему в руки.
— Не знаю. Можешь дать мне ведро чая правды, но мой ответ не изменится.
— Неплохая идея, — усмехнулся он. — И, кстати, об идеях. Лекс получил приглашение от правителя Сорры. Мы планируем дипломатический визит, — руки мотта сначала огладили мои колени, затем он ловко поднырнул ладонями под бедра и притянул так близко к своему телу, что оставаться в трезвом рассудке стало невыносимо тяжело. — Я возьму тебя с собой.
— Дай угадаю, когда меня там никто не узнает ты наконец снимешь с меня обвинения? — посмотрела на него снизу вверх.
— В полном объёме, — ответил мотт, но из-за цветных огней в его глазах, я перестала слышать.
Весь мир внезапно уменьшился до размера этой комнаты. До одного единственного мужчины, который даже не подозревает, что я больше не хочу противостояния. Не хочу войны.
Не знаю, что бы дальше сделал Теон, но я не могла вот так находиться напротив него и не касаться. Мне нужно было больше ледяного серебра его взгляда, больше его тепла, больше… его.
