— И где он? — спросила я.

— В камере, — твердо ответил он, смотря в свой бокал.

— В той самой, которой ты мне угрожал? — поднесла к губам напиток и вдохнула вкуснейший фруктовый аромат.

— Да, — подтвердил он, — именно в ней. — Я могу тебе ее показать, хочешь? — и опустошил бокал.

— Хочу, — со злости глотнула розовой жидкости и в изумлении приложила к губам ладонь. — Небеса, как вкусно. Что это?

— Это дурман. Из запасов, сделанных, когда Авента не была похоронена подо льдами.

Я ответила сухой улыбкой, почему — то тут же ощущая нарастающую тревогу в груди. Неприятное чувство появилось внезапно и застало меня врасплох.

Взгляд мотта, блестящий от дурмана, или мне просто хотелось так думать, задержался на мне немного дольше, чем нужно.

Я вжалась в кресло. В горле пересохло, но пить дурман я больше не буду. Он, кажется, сводит с ума даже таких как мотт. Куда мне с корнями из Третьемирья…

Да и хороший напиток дурманом не назовут!

— Иди сюда.

— М? — я не поверила своим ушам.

— Иди. Сюда.

Он положил ладонь к себе не бедро и похлопал, указывая, куда я должна была сесть.

Сердце забилось в горле. От одного его вида, пристального взгляда и голоса, которым он это сказал, хотелось сбежать.

Это ловушка.

От негодования хотелось врасти в кресло!

Пока я думала, как выкрутится, он устал ждать. Встал, и сделав ко мне шаг, наклонился, ставя руки по обе стороны. Теперь выхода не было.

В глаза ему смотреть я боялась. Но его запах, морозный, свежий и отчего — то распаляющий, все равно застал меня врасплох. И почему я так реагирую?!

Поерзала, не зная куда себя деть.

А капкан его рук все это время сужался. Он провел кончиками пальцев вверх по моим предплечьям, обвел ключицы, и когда его ладони легли на шею, он вынудил меня поднять лицо.

— Встань.

Кровь в венах забурлила, и, клянусь, я была готова к тому, чтобы выцарапать ему глаза. И если для этого мне нужно будет сначала сесть ему на коленки — я это сделаю.

Оттолкнувшись руками от подлокотников, я поднялась, не разрывая взгляда. Его ладони так и оставались на моем лице. Мягкие, горячие.

Быстрее, чем я успела среагировать, Теон прильнул, его губы коснулись моих. Я чувствовала на себе его дыхание, но сама, кажется, и вовсе позабыла как это — дышать.

— Я хочу предложить тебе сделку, — произнес он и тут же потянул меня на себя, усаживая сверху.

— Сделку? — опешила я, не сильно обращая внимания на то, как мотт устроил на мне свои руки.

Одна обвивала талию, другая вонзилась в бедро.

— Да, — подтвердил он, поудобнее располагаясь в кресле.

Вблизи Теон выглядел таким же измотанным, но в то же время собранным, серьезным. Между нахмуренными бровями залегла складка, серые глаза смотрели куда спокойнее обычного, дышал он глубоко и размеренно. Казалось, если оставить его в тишине всего на минуту, то он гляди и уснет.

— Тебе нужен отдых, — взболтнула и тут же пожалела о собственной сердобольности.

Уголки его губ поползи вверх и на секунду его лицо даже выглядело довольным.

Мотт настолько удивил меня предложением о сделке, что все остальное перестало существовать. Он далеко не глуп, а значит, если не лжет, то ставки будут высоки. И мою ставку он знает наверняка.

— Что ты предлагаешь? — я больше не могла терпеть.

— Ты поможешь мне возродить Авенту, — оставив предложение незаконченным он посмотрел на меня.

— А взамен?

Он промолчал, но не потому, что не знал, что сказать, а потому что знал, что именно я попрошу.

— Единственное, чего я хочу — это вернуться в Третьемирье! — высказала ему свое условие. — Или сдалась мне твоя сделка.

Каждая секунда его молчания ускоряла мое сердцебиение. Думать почему он соизволил пойти мне на встречу, я даже не хотела.

Цель оправдывает средства и точка. Особенно в моем случае.

— Хорошо, — ответил он, подумав.

— Скажи это, — потребовала я, чувствуя ком в горле.

— Взамен на свою помощь Авенте ты получишь свободу, Лея.

Не знаю, почему он решил произнести в конце своего обещания мое имя. И не знаю, почему мне это понравилось.

Это первый раз, когда в этом проклятом месте у меня появился лучик надежды! Да я сделаю все, что смогу, чтобы только он отпустил меня.

— Я согласна, — пытаясь не выдать чувств, добавила. — И обещаю сделать все, что потребуется.

— Я тоже.

Он поднес свой бокал к моему и легонько стукнул.

— Отмечаем сделку? — не сдержалась я.

— Вроде того, — с улыбкой в голосе ответил он и сделав небольшой глоток, поставил запотевший бокал обратно на стол. Свободную руку он положил на подлокотник.

К слову, несмотря на бодро пожирающий древесину камин и исходящее от него тепло, жарко мне не было. Я медленно подтянула к себе заледеневшие ноги, стараясь удержать баланс и не облокотиться на мотта.

Хватит и того, что я сижу у него на коленках и мне еще как — то надо будет улизнуть.

Положила ладонь на голые ноги и не сразу почувствовала тепло собственной руки, до того они заледенели.

— Что это такое? — я обратила снимание на красивый запечатанный сверток, перевязанный желтой лентой, что лежал перед моттом.

— Послание от правителя Сорры, — ответил они положил горячую ладонь на мои замерзшие ноги.

Я в изумлении повернулась к нему, хотя по возможности старалась таких взглядов избегать. Он же смотрел на сверток так, будто пытался узнать, что там написано, не открывая.

— Ты его прочтешь?

— Печать имеет право вскрыть правитель, но его здесь пока нет, как ты заметила.

— Заметила, — в тон ответила я. — И зачем правитель Сорры вам пишет?

— Как минимум, чтобы гончую, которая сюда проникла, не убили, — он удивил меня ответом. — Она принесла с собой послание, а гонцов не убивают.

Гончую? Женщину?!

— Ты не знала? — видимо на моем лице читалось удивление, раз он решил поинтересоваться.

— Что в воины берут женщин? Нет, не знала.

— Все воины Сорры — женщины.

Для меня это было открытием. Я слышала про обе армии, но не подозревала, что друг против друга сражаются мужчины и женщины.

И учитывая, насколько ищейки жуткие и быстрые, какими же должны быть их противницы?

— Почему? — не удержалась я. — Разве это честная битва, когда женщина должна защищаться от мужчины? У вас больше мышц, больше силы. Мы куда более уязвимы.

Теон усмехнулся. Настолько тихо, что я еле заметила. Теплая мужская ладонь снова огладила ноги.

— Я тебя рассмешила?

— Не ожидал от тебя речи про женскую уязвимость, — сохраняя внешнюю непоколебимость ответил он, но я — то видела, что он меня дразнит.

— Я серьёзно, — настояла, подавляя желание улыбнуться.

— Я тоже, — чуть тише обычного ответил мотт.

И тут в его серебряных глазах, на самой глубине, замерцали огни. А это значило одно: мне нужно сейчас же уйти.

Я вскочила чтобы убежать, но он ловко поймал меня и усадил обратно.

— Скажи мне, почему ты такая холодная? Еще немного и покроешься инеем.

— Хорошо, что спросил, — развернулась к нему все так же безуспешно пытаясь расцепить сомкнутые на моем животе мужские руки и добавила. — У твоей пленницы нет горячей воды, и нет приличной обуви. Поэтому да, обрасти инеем одна из моих скорых перспектив.

— Ты не пленница, — огни в его глазах тлели, но никуда не исчезали, — а моя жена. Поэтому можешь и могла отдавать управляющей распоряжения.

— Думаешь, я не пыталась? Она не слушает.

— Послушает, — он отвел мои волосы от лица и, кажется, совсем не вникал в разговор. — Теперь послушает.

Я все еще хотела уйти, но знала, что не смогу, до того сильным было притяжение. Не сравнимое ни с чем. Ласковое и жесткое одновременно. Дарующее иллюзию полной свободы и в то же время полностью ее лишающее.

Стараясь оставаться в реальности, я думала и про упрямую Эл с ее прозрачными платьями, и про холодный душ, и про то, с кем именно я заключила сделку.