«Дорогой дневник, сегодня я едва не провалила испытание…

Я понимала, что мой отец — Император, и в его обязанности входит так много всего, но даже не подозревала как это может быть сложно. А сегодня, переложив на себя груз его ответственности, я едва не дала слабину. Когда меня привели в большой тронный зал к полудню, всё, о чем я до тех пор могла думать, это Донатан. А когда заметила его среди сидящих аристократов на скамье справа от трона отца, мое сердце застучало так громко, что казалось все в этом зале его слышали. Советник отбора объявил, что на сегодняшнем испытании нам предстоит на несколько часов принять на себя обязанность главы темной империи и разрешить конфликт, показывая холодность ума и рассудительность, которая должна быть присуща правителю. Мне было неловко, когда меня провели к трону и предложили сесть на место отца, но заметив гордую улыбку на его лице, я нерешительно улыбнулась ему в ответ. А потом ко мне привели их: молодого маркиза де Фирион, светлого мага, сына одного из советников отца, и неизвестную молодую девчонку в простом платье простолюдинки. Я словно приросла к месту, когда они по-очереди принялись рассказывать мне о своей любви, тайной человеческой свадьбе и ребенке, который, по словам лекаря, уже жил в утробе молодой девушки. Как они были рады своему счастью и готовы отказаться от всех титулов, чтобы их оставили в покое и позволили им спокойно жить вместе. В их глазах так и читалась надежда и радость от того, что им выпала возможность решить этот конфликт интересов со мной, ведь все королество знало и любило свою принцессу за доброту характера. А я смотрела на них и буквально ощущала, как плачет в груди мое сердце, ведь несмотря ни на что, маркиз был светлым магом и не мог жить по законам людей.

— Уважаемый маркиз де Фирион, — начала я надламывающимся от эмоций голосом. — Когда вы приносили клятву при первом проявлении вашей светлой силы, вы помните слова, что вами были произнесены?

Маркиз насторожился, искоса бросив вгляд на свою возлюбленную.

— Миледи, — попытался возразить он, но мне пришлось его остановить поднятием ладони.

— Я клянусь веровать и чтить право Светлой Богини на мою жизнь, — все еще дрожащим голосом продолжала я, чувствуя себя последней лицемеркой. — Клянусь любить и возвышать светлую силу. Клянусь приносить в мир магию. Моя жизнь принадлежит Светлой Богине и я буду с честью и достоинством нести её имя.

— Но ребенок! — воскликнула девушка. — Разве ребенок — это не благословление Богини?

Мне пришлось на миг замолчать, чтобы собрать в себе силы на следующие слова.

— По закону нашей имерии и воле Великих Богинь лишь светлая магиня может стать супругой светлому магу, — произнесла я, чувствуя, как каждый слог буквально обжигает мне язык. — За свое неповиновение, вы, маркиз Лиоль де Фирион, и ваша кровная линия лишаетесь звания наследников рода. Как нарушивший волю Великой Исиды, вы будете сосланы на десять лет к Западной границе для защиты нашей великой темной империи от прорыва завесы. Наследником рода отныне будет ваш кузен, Самильтон де Фирион.

Мне пришлось прикусить губу, чтобы выдержать взгляд его возлюбленной, в глаза которой я посмотрела.

— Ваш ребенок сразу после рождения будет проверен на врожденные способности к магии. Если он будет наделен светлыми силами, после благословления Исиды, он будет передан на воспитание вашему кузену Самильтону де Фирион. Ребенок не будет иметь возможности претендовать на наследование, но будет выращен с возможностью пользования силами рода. Если у ребенка не будет обнаружено сил, он будет воспитан вашим отцом, Лиоль Фирион, как рыцарь и защитник, без права претендовать на наследво и деньги рода.

Девушка передо мной вслипнула и упала на колени.

— Не делайте этого, не забирайте моего ребенка! — взмолилась она, прижимая руки к своему пока еще плоскому животу. — Я прошу вас, этот малыш — все, что есть у меня. Вы отнимаете мою жизнь.

— Я еще не закончила, — надломившимся голосом продолжила я, ощущая как слеза течет по моей щеке. — Вас, как нарушившую закон о единстве и неприкосновенности магии, будет сослано в монастырь Великой Богини Исиды, где в молитвах о прощении вы проведете каждый день, что вам остался.

— Она не виновата, пощадите её, — теперь взмолился светлый маг, беря свою возлюбленную за руку. — Это все я. Я заставил её, взял силой.

Мой взгляд непроизвольно скользнул по скамье наблюдающих, натыкаясь на темный взгляд Донатана. Он сжал челюсть так сильно, что на секунду мне показалось, что он не сможет выдержать наблюдение за моей болью и вмешается. Именно поэтому мне пришлось взять себя в руки и довести дело до конца.

— Вам нужно было подумать о ней прежде, чем все это затевать, Лиоль, — твердо ответила я. — В отличие от девушки, вы точно знали к чему приведут ваши отношения.

— Ваше Величество, вы согласны с вердиктом претендентки на престол, миледи Лорины Арти? — задал дежурный вопрос Советник отбора, обращаясь к моему отцу.

Я взмолилась, чтобы Император смягчил наказание, но он лишь торжественно подтвердил каждое мое слово, расплываясь в довольной улыбке. Я сошла с престола с разбитым сердцем и рыдающей душой под хлопки и одобряющие кивки собравшихся. Не знаю, как дождалась окончания этого этапа турнира, без всяких эмоций приняв как данность, что выбыла маркиза Линнок за слишком мягкое наказание послу за его разгульный образ жизни и десятки донесений.

На негнущихся ногах дошла до своей комнаты, после объявления результатов, заперла дверь и упала прямо на ковер не в силах остановить слезы, что полились из глаз. Так и застал меня Донатан, ворвавшийся в мои покои из кармана перехода. Он этим, должно быть, иссушил весь свой резерв, но ему было на это наплевать, когда сев прямо на пол рядом, он пересадил меня на свои колени и обнял так крепко, что в какой-то момент я не смогла дышать. Но мне было все равно, как и ему.

— Я знаю, — лишь прошептал он, когда я попыталась сказать о том, что не могла не перекладывать эту ситуацию на нас.

— Нашего ребенка даже это не спасет, его убьют, — сквозь слезы прошептала я.

— Если мы победим, то сможем диктовать условия, — упрямо возразил Донатан. — Остались лишь ты, я и Самиэль. Мы сможем, Лори. Мы должны»

Арина молчаливо наблюдала за бурлящими волнами, что агрессивно атаковывали скалу под балконом, на котором она стояла. Звезды светили достаточно ярко, чтобы позволить ей разглядеть все буйство природы, но между тем ночная мгла придавала происходящему какой-то непостижимый, особый шарм таинственности и загадки. А понимание того, что ещё немного и первые лучи местного солнца можно будет разглядеть на линии далёкого горизонта, добавляли всему этому виду какую-то катастрофическую обреченность. Но вместе с тем не наслаждаться каждым мгновеньем вдыхаемой прохлады она просто не могла.

Этот день, что ждет её впереди, не будет простым. Девушка понимала насколько малы её шансы пройти следующее испытание, даже несмотря на то, что Голодный Хил практически всю ночь штудировал её по местному законодательству, а маркиза Спарртоу рассказывала об этикете и правилах разрешения конфликтов в высшем обществе. Но невозможно рассказать все за несколько часов, как и невозможно все запомнить. И, хоть за свою жизнь она успела привыкнуть к несправедливости судьбы, но почему-то прямо сейчас её одолевало чувство безысходности от всей этой ситуации. Хотелось закричать в голос от бушующих эмоций, поскольку попросту казалось, что удержать все в себе невозможно.

Она не хотела признавать, насколько решение родителей отдать её Богу Хаоса, задело за живое. Оказавшись в этом мире, слушая о том каким чудесным человеком была её мама, Арина почти поверила в то, что её отправили на Землю, чтобы защитить. От безысходности и любви. Она, как и всякий детдомовский ребёнок, мечтала узнать, что отказ от неё родителей не был их выбором. Что это ошибка, просто злой рок. А когда она услышала, что родители по доброй воле решили от неё отказаться, просто чтобы быть вместе, её сердце разбилось. Её обменяли на личное счастье… Единственные люди в целом мире, которые должны были любить её безоговорочно, по собственной воле приняли решение от неё отказаться. И о каком доверии к миру и людям после этого вообще могла идти речь?