Услышав о судьбе арендатора, я решил произвести хотя бы беглый осмотр комнат и помещений этого дома. И, вооружившись увесистой связкой разнокалиберных ключей, отправился, прихватив с собой магессу, обозревать арендованные владения. Внутренние помещения пребывали в запустении, на дорогущем наборном паркете валялись кучи мусора. Под подошвами шуршал засохший помёт летучих мышей. Окна почти не пропускали свет и, помимо тяжёлых, запылённых портьер, были плотно занавешены серыми полотнищами паутины, колыхавшимися на сквозняке, что, в общем-то, и неудивительно. В комнаты были уставлены массивной мебелью, траурно укутанной пыльными тяжёлыми чехлами.

Орчанок разместили на первом этаже, Мы же с Ануэн выбрали себе комнаты на втором. Рядом. Ну, что бы далеко не ходить. Котиков наших Ануэн на эту ночь определила к себе. А третий этаж остался пока пустым. Вот там-то я при осмотре и обнаружил вещь, показавшуюся мне потенциально опасной.

Разумеется, это было зеркало. Большое зеркало, ростовое. И оно не было мёртвым, так что через него было возможно попасть на пути, проложенные в зазеркалье. Ну, и попасть из зазеркалья сюда, разумеется. Никаких призрачных спрутов или другой астральной живности к нему привязано не было, что меня, конечно, слегка обрадовало.

Поскольку у меня пока не было сил для надлежащего зачарования зеркала, и обезопасить я его не мог, то я, на всякий случай, просто закрыл комнату с зеркалом на замок, да ещё, хоть и с большим напряжением, но дополнительно придвинул вплотную к дверям комнаты массивный комод, почему-то стоявший в коридоре. В подвал мы заходить не стали, оставили его исследование до лучших времён. Сначала надо было полностью разобраться с наземной частью здания. Мы просто убедились в том, что замки на ведущей в подземелье толстой дубовой двери, окованной железными полосами, закрыты, массивные засовы полностью задвинуты и зафиксированы, после чего и отправились наверх,

Перед сном я решил, что есть смысл немного побеседовать с орчанками, чтобы понимать, что нам за кошечки в мешке достались. И мы с магессой, выбравшись из подвала, отправились к ним. А облюбовали они для себя одну из просторных комнат первого этажа.

— Ну, как устроились? — спросила, входя в комнату Ануэн.

— Устроились, — немногословно ответила Бям, явный лидер этого зелёного тандема. Сейчас она хлопотала около сестры, лежащей на кровати.

— Ты можешь рассказать, что с твоей сестрой случилось? — обратился к ней я.

— Могу, — всё также лаконично отвечала Бям.

— Ну, тогда рассказывай, — предложил я, и сам удивился кротости и мягкости своего голоса, хотя внутри и уже клокотало раздражение поведением зеленокожей. Вляпалась в неприятности по самые свои остроконечные уши, и ещё гордячку из себя строит. Не в том она сейчас положении, надо сказать.

— Нас захватывали когда, — она всё-таки повернулась ко мне лицом, а то я уже настраивался вести разговор с её широкой спиной, — ранили Оюн руку. Не заживает. Гноится. Воспаление. Жар.

— Лечить вас, конечно, и не пробовал никто, — пробормотал я себе под нос, и уже в голос спросил, — а когда перевязывали последний раз?

— Захватили когда только,

— А почему потом не обработали рану? — удивился я.

— Бинта нет. Чистых тряпок нет, — объяснила Бям, всё так же неприязненно глядя на нас с Ануэен, — трав нет. На рабы плевать всем.

— Так, — я всё понял, и теперь, обращаясь к Ануэн, спросил, — У нас перевязочные материалы есть, и какие-нибудь средства для обработки раны?

— В узлах должно быть, — ответила Ануэн, — доставать? — догадалась-таки, внутренне ухмыльнулся я.

— Да, доставай, — и, прежде, чем она успела упорхнуть, — добавил, — и возьми с собой Бям, отведи на кухню, пусть воды нагреет.

Следующие полчаса были посвящены обработке запущенной раны Оюн. Сделали, что смогли. Рану промыли. Продезинфицировали спиртовым раствором. Наложили заживляющую мазь из моих запасов. Перевязали чистым бинтом. А я отметил себе, что вот ещё один кандидат на излечение. Посмотрим, насколько эффективной будет помощь Лоа в деле восстановления здоровья.

Теперь я хотел узнать, а что наши орчанки, собственно, умеют. Поэтому продолжил допрос Бям. Оюн трогать было бесполезно. Она вся горела и не совсем понимала, где находится и что с ней происходит. Видимо, воспаление началось нешуточное.

— Бям, а чем вы занимались с сестрой, — не знаю, почему, но мне не хотелось произносить слово «свобода», что бы дополнительно не травмировать зеленокожую, — до того, как вас взяли в плен?

— Я и сестра слабые родиться, — печально потупив глаза, сообщила она. Видно было, что нелегко ей слабость свою признавать, Для орков недостаток физической силы, это явное свидетельство общей неполноценности, — я за лошади ходить, Оюн помогать Нямбу.

— А Нямбу, кто это? — уточнил я, — и как она помогала?

— Нямбу шаман, плохой шаман, — скривилась Бям.

— Почему плохой? — спросил я.

— Духи не слушать его, — было видно, что Бям мучительно подбирает слова, что бы выразить мысль, — нет защиты. Становище захватили. Нас захватили. Нямбу умер. И много наш воин умер.

— Понятно, — я узнал, что хотел. То, что Оюн помогала шаману, это хорошо. И мне, значит, помогать будет, — Ануэн, — обратился я к подруге, — а ты Бям котиков показывала?

— Нет, — смутилась магесса, — не до того как-то было, да и перевозила я их в занавешенной тряпками кроличьей клетке. Чтобы не пугались и не нервничали попусту.

— Тогда, сходи, познакомь её с котятами, — улыбнулся я, и, уже обращаясь к орчанке, сказал, — Бям, сейчас пойдёшь с Ануэн. Она покажет тебе, за кем ты завтра ухаживать начнёшь. Это не лошади.

Вернулась Бям, притихшая и задумчивая, а потом, глядя на меня выдала:

— Ты добыл дымные котята, ты великий охотник, — и в глазах её я впервые заметил признаки уважения к своей скромной персоне. Приятно, однако. М-м-м-да. Всё-таки, потребность в одобрении со стороны окружающих у меня присутствует. Надо её как-то изживать. Это же тоже, своего рода, слабость, которой может воспользоваться какой-нибудь ушлый льстец-манипулятор.

Если Вам нравится эта книга, пройдите, пожалуйста короткий опрос: https://vk.com/app5619682_-215773577

Это поможет автору искать своего читателя! Спасибо!

Я, решив, что на сегодня хватит, пожелал орчанкам спокойной ночи, и поднялся наверх. Зашёл к Ануэн. Она уже готовилась ко сну. При обмене пожеланиями спокойной ночи, она взяла с меня обещание, что утром приду к ней в гости, как только проснусь. Обещание я охотно дал, так как это полностью укладывалось в намеченные мною для себя первоочередные планы на утро. Она же, обратив ко мне смущенную мордаху, сказала, что будет ждать. Я чмокнул её в щёчку и отправился восвояси. День вышел суетным и ноги ощутимо подкашивались от усталости.

— Привет, — услышал я насмешливый голос, который мог принадлежать только одному моему знакомому, а именно, старому шутнику Эшу.

Да, покой мне даже не сниться. А снится мне теперь почти еженощно эта ехидно-желчная сущность в засаленном фраке и растрёпанной соломенной шляпе.

— И вам не хворать, — откликнулся я, и сразу объявил, — ром пить не буду!

— Ну, это дело, конечно, хозяйское, — глумливо усмехнулся он, — а вот я, с твоего позволения, глотну чутка, — он сделал большой глоток из плоской фляги и затянулся трубочкой, от дыма которой у меня тут же засвербело в носу.

— Я тебя позвал, для того, что бы провести обряд посвящения, — уже серьёзно сообщил он, — кроме того, рекомендую пригласить с той же целью твою подругу, — он бросил взгляд на мою удивлённую физиономию, и продолжил, — знаю, знаю, не до конца ты ей доверяешь, но, уж поверь старику, не предаст она тебя. И не продаст. Никогда. Ну, и эту, как её, Оюн, тоже было бы неплохо посвятить. Ты же из неё помощницу сделать хотел? Ну, так делай. Всех вас вместе сразу и посвятим, да, — он снова приложился к стакану, — ну, что бы мне, старому, лишний раз не вставать, — гыгыкнул он.