— Ну, я не вижу тут каких либо трудностей, — прокомментировал я, — я вот недавно снял уютный домик всего за двадцать серебрушек в месяц. А тебе, да с твоим магическим рангом, заработать на жизнь, мне кажется, труда не составит.

— Моя беда состоит в том, что мне очень, — она подняла на меня глаза и долгим, пристальным взглядом, не мигая, посмотрела на меня, — очень не хотелось бы, чтобы распространились слухи о том, что в городе Фиусса, что в графстве Савуа, вдруг появилась новая магичка. Молодая. И не из этих мест.

— Ага, я понял. То есть, ты рассматриваешь рейды в пустоши, именно как возможность заработать, а не как общеобразовательные экскурсии? — спросил я, по-доброму, усмехнувшись.

— Да, как то так, — подтвердила мои предположения Ануэн.

— А после того, как ты напоролась на нас, вернее, после того, как воочию убедилась в том, что промысел в Пустоши, это очень небезопасное занятие, твои взгляды на это не изменились?

— Дело в том, — начала говорить юная магесса, тщательно подбирая слова, — при всех очевидных минусах этот вариант для меня предпочтительнее.

— То есть, это меньшее из зол, — я вопросительно приподнял бровь, — так получается?

— Да, — не увиливая, согласилась она.

— Тогда я предлагаю тебе совместные рейды в Пустоши, — подумай над моим предложением. Сформулируй вопросы, которые помогут тебе выработать решение. Постараюсь ответить на всё.

— У меня есть время подумать? — она опять подняла на меня свои глазищи. Что-то часто она пользуется этим приёмом. Сейчас это не имеет особого значения. Так как она просит о том, что я и так собирался ей предоставить, ну, как например, сейчас. Но на будущее нужно ещё одну зарубочку сделать. Моя предполагаемая партнёрша тоже любит манипулировать представителями «сильного» пола. Хотя, этим девяносто девять процентов женщин страдает.

— Да, конечно, думай, сколько необходимо, — я потянулся за перстнями, — и, давай-ка, я заберу это добро, да продам.

И тут хлопнул себя по лбу. Вещица, которую я выкопал. Надо отдать её на экспертизу специалисту.

— И, Ануэн, посмотри ещё эту штуку, — сказал я, протягивая ей этот толстенький шестиугольник.

— Хорошо, протянула она, вертя эту загадочную штуку в руках.

— И, когда мне ждать твой положительный ответ на моё предложение? — спросил я с улыбкой.

— Давай завтра? — неуверенно спросила она.

— Давай, завтра тут же, не возражаешь?

— Ну как я могу возражать, — кокетливо улыбнулась она, стрельнув в меня глазками, — тут так вкусно кормят…

— Договорились. Тебя до твоего постоялого двора проводить?

— Да нет, дойду сама. Тут не далеко, да и не совсем стемнело пока. Доберусь.

И мы разошлись, обменявшись улыбками.

От автора:

Если чувствуешь желание поставить лайкосик — не борись с этим желанием — жми сердечко!..))

После расставания с магессой, я прикинул, что лавка старьёвщика ещё вполне могла быть открыта, и направился туда. По счастью, мастер Хефин, хоть уже и собирался уходить, но меня принял. Я выложил на стойку два защитных артефакта и один сторожевой. Примерно представляя себе цены на официальных торгах, я рассчитывал получить около полутора золотых за каждый. И, каково же было моё удивление, когда старьёвщик предложил мне аж целых семь даллеров за всё. Как выяснилось, на стоимость артефактов здорово влиял уровень заряда. А эти перстни Ануэн заправила маной под завязку.

Я даже торговаться не стал. Сгрёб со стойки деньги, попрощался со стариком и быстрым шагом отправился к мастеру Гваллтеру. Следовало побыстрее закрыть свои обязательства по еженедельным взносам в кассу Братства. Отдав немного удивлённому моей прытью резиденту семьдесят серебрушек, я поскакал в интернат к Эконно.

А выглядел он, надо сказать, заметно хуже, чем утром. Глаза у него болезненно блестели, и, судя по нездоровому, лихорадочному румянцу, у него начинался жар. Я отдал ему его долю — два даллера и десять серебрушек, ещё раз настоятельно посоветовал обратиться к врачу и с чувством выполненного долга направился домой. На сегодня все дела были сделаны. Теперь можно было и отдохнуть.

А на следующее утро я проснулся другим человеком. Нет, внешность моя изменений, конечно, не претерпела, третий глаз во лбу, хе-хе, не открылся. Но моё мироощущение изменилось кардинально. Я, наконец, вспомнил. Я вспомнил то, кем я когда-то был. Я вспомнил о том, что я когда-то умел. И я вспомнил свои последние минуты в той, прошлой жизни. Я вспомнил всё.

Ретроспектива вторая

Тяжелые разрывы крупнокалиберных снарядов, чередующиеся с мощными магическими ударами медленно, но неуклонно истощали защитный силовой купол. Да, он подпитывался энергией астрала, но пропускной способности транспространственного энерговода явно не хватало для восполнения текущих энергетических затрат на поддержание защитного поля. А это значит, что через час, или через день, неважно когда, но защита слетит, и тогда многочисленные подразделения не ведающих сомнений и жалости, закованных в композитную броню имперских штурмовиков ворвутся под своды древнего храма. И начнётся последний акт трагедии.

Стены и башни горного замка вздрагивали, как во время землетрясения. Даже массивная деревянная мебель, стоявшая в рабочем кабинете Председателя Совета Посвящённых, грандмагистра Зеркал и Переходов, сиян’шина Кра Ту Сама, моего непосредственного начальника, подпрыгивала, как живая. Стёкла вываливались из книжных шкафов и с печальным звоном разлетались по наборному паркету сотнями мелких сверкающих осколков. Ночь за окнами периодически расцветала огромными, багрово-жёлтыми цветами взрывов и расплёскивалась каплями раскалённой плазмы из огненных фонтанов, порождаемых магическими арканами запредельной силы.

Похоже, мы проиграли это противостояние. И, надо сказать, что наши оппоненты, Император и сильнейшие кланы аристо, решили на этот раз полумерами не ограничиваться. То, что попытка уничтожения нашего ордена Исо-Кан неминуемо произойдёт, стало ясно после того, как Совет Посвящённых ожидаемо отверг Ультиматум, подписанный Императором и лидерами первой по могуществу десятки аристократических кланов Вечной Империи, отказываясь перейти под руку Императора. Орден не может быть подчинён кому-либо из земных властителей. Только воля небес направляет его рыцарей. И поэтому вопрос штурма нашей твердыни стал всего лишь вопросом времени — Император не терпел присутствия независимых от него структур на территории, которую он считал своей.

Нашим слабым местом оказалась ложная уверенность в собственной избранности и неуязвимости, помноженные на пренебрежение к возможностям наших оппонентов. И недооценка их упорства, хитрости и изобретательности. Но сейчас сожалеть бессмысленно. Уже ничего нельзя изменить. Орден, конечно, возродится через время. Он всегда возрождался, это далеко не первая попытка его уничтожения. Но возродится он, увы, уже без нас.

Сиян’шин Кра Ту Сама сидел в своём любимом кресле. На стене, над головой сидящего, висел густо-багровый вымпел, на котором золотым пауком растопырился иероглиф Ва, сакральный символ астрала. Грандмагистр был облачён в мягкую бежевую тогу, в руке держал бокал чёрного вина. Лицо его было бледно и безучастно. Мы, двое корректоров, то есть, все присутствующие сейчас в храме полноправные рыцари ордена Исо-Кан, стояли перед ним в ожидании инструкций. Сиян’шин Кра Ту Сама окинул нас бесстрастным взглядом и заговорил.

— Сан Ка Ри, — он назвал моё имя и пристально вгляделся в мои глаза. Мне стоило большого труда не отвести взгляд. Грандмагистр подавлял эманациями своей силы, — Ери Нам Кау, — теперь он обращался к тому, кто стоял рядом со мной. Его он тоже удостоил своего, до внутренностей пробирающего, взгляда.

— Мы внимаем тебе, о высший, — хором прозвучали наши голоса, как того требовал ритуал.