— Я, кажется, знаю, кого надо пригласить для получения этого письма, — заявил я.

— Ануэн? — предположил Эконно.

— Ага, — подтвердил я его догадку.

— Понятно, значит за этим человеком надо сходить? — спросил старьёвщик.

— Да, — подтвердил я.

— Ну и хорошо, — Хефин хитро покосился на меня, — вот пусть Эконно и сходит, позовёт, а мы с тобой, Алейс, тем временем немного поворкуем.

Эконно дисциплинированно вышел на улицу, и, судя по всему, отправился за Ануэн, а мы с Хефиным уставились друг на друга. Затем ехидный дед полез куда-то под конторку, извлёк оттуда довольно потёртый пергамент и, ни слова не говоря, вручил его мне.

Развернув его, я обнаружил, что это объявление о розыске. Причём давнишнее, было ему два года без малого. На пергаменте был нарисован среднего качества портрет молодого аристократа. И, судя по подписи, звали его Эйнион Киу. Я покрутил в руках этот образец настенной живописи и вопросительно воззрился на ухмыляющегося старьёвщика. Тот, опять-таки, ни слова не говоря, запустил свою руку под конторку и извлёк оттуда… зеркало. Небольшое продолговатое зеркало на длинной ручке. Такими обычно пользуются модницы, что бы была возможность корректировать свою боевую раскраску, даже не имея доступа к гримёрной комнате. Так сказать, в полевых условиях.

— И что мне с этим делать? — поинтересовался я?

— А ты посмотри, посмотри в зеркало-то, — гыгыкнул дед.

Я послушно посмотрел, и ничего кроме собственной физиономии не увидел. Хотел уже, было, возмутиться, но тут мой взгляд перекинулся на объявление, которое я всё ещё держал в другой руке. И вот тут мне в глаза бросилось очень близкое сходство портрета и моего отражения в зеркале.

— И как тебе? — поинтересовался Хефин.

— Гммм, неожиданно, надо признать, — я, конечно, имел основания подозревать нечто подобное, но это сходство даже для меня оказалось несколько шокирующим. Значит, вероятность того, что я и есть этот самый пропавший юный аристократ, здорово подросла.

— Я практически уверен в том, что на пергаменте нарисован тот же самый человек, отражение которого ты видишь в зеркале. Только вот не думай, что стоит тебе заявить о себе, и жизнь твоя изменится к лучшему.

— То есть, опять проблемы на горизонте? — оптимистично поинтересовался я.

— Ну, а как ты хотел? — похоже, потянуло старика чутка пофилософствовать, — жизнь, это боль, юноша. А если серьёзно, то пропал этот аристократ при весьма странных обстоятельствах. Как раз во время тёмных дней. И шушукаются люди по углам, что дело тут нечисто.

— А в объявлении, кстати, не сказано, кем был пропавший, — я посмотрел на старьёвщика, — а хотелось бы знать, на чьё место я претендую.

— А ты что, ничего о себе не помнишь? Совсем-совсем ничего? — удивился старик.

— А, вам я же не рассказывал, — я хлопнул себя по лбу, мол, вот такой я забывчивый и недогадливый, — я пришёл два года назад в монастырь, что основали беглецы из Империи Гу, тот, что стоит на границе нашего графства и баронства Стоуб. Как раз, два года назад это и было.

— Ага, — этим междометием старьёвщик обозначил своё желание услышать продолжение, — ты продолжай, продолжай…

— Так вот, я ничего не помнил, ни кто я, ни откуда я взялся, говорить не мог, только глазами хлопал. Монахи по доброте своей целый год со мною возились, обучая всему, — я непроизвольно начал погружаться в воспоминания, но решил, что всё-таки надо узнать, кого тогда искали, — так, но, давайте вернёмся к моему вопросу, мастер Хефин, кто же это был изображён на пергаменте?

— Это был первый и единственный наследник барона фан Стоуб. Сам барон погиб на охоте пять лет назад. Тоже, кстати, при не совсем понятных обстоятельствах. Сейчас баронством правит мать этого молодого человека. Но, здоровье её, по многочисленным слухам оставляет желать лучшего, особенно подкосило её исчезновение единственного сына. Так что, все сходятся на том, что жить ей осталось не так уж и долго. Да и сам доминион после смерти барона постепенно пришёл в запустение. Больной женщине трудно уследить за всем хозяйством. А те, что её окружают, так и норовят урвать кусочек исключительно для себя, так что ей и опереться толком не на кого. Разве что начальник стражи ещё служит ей не за страх, а за совесть. Но этого мало.

— А в случае её смерти и при отсутствии прямого наследника кто будет наследовать власть над доминионом?

— А есть представители побочной ветви рода, — нахмурился дед, — и проживают они как раз в баронском замке, на правах бедных родственников. И, как ты понимаешь, и смерть старого барона, и исчезновение наследника, и болезненность баронессы, всё это складывается во вполне логичную последовательность.

— Ага, то есть вы хотите сказать, что эти самые дальние родственники и есть предположительные бенефициары всех этих неприятностей, постигших главную ветвь рода?

— Ну, как ты понимаешь, это только мои домыслы, — старик задумчиво перебирал старые пожелтевшие квитанции, лежавшие перед ним на конторке, — но, если следовать древней мудрости, гласящей: «Смотри, кому выгодно», то это тогда уже и не совсем домыслы получаются…

— Согласен с вами, — я нахмурился, пытаясь как-то сосредоточиться на проблеме, но, похоже она требует продолжительного осмысления, прежде чем можно будет планировать какие-либо конкретные шаги, — мне надо будет всё это обдумать, мастер Хефин. Слишком много белых пятен в этой истории.

— Так ты что, хочешь отказаться от попыток стать бароном? — удивился Хефин.

Я не стал разочаровывать старика:

— Нет, я определённо хочу стать бароном. И не просто хочу, а очень хочу, — подчеркнул я своё желание, — но, учитывая то, что вы мне поведали, торопиться и совершать необдуманные поступки в этом деле не стоит. Необдуманная поспешность в этом случае может боком выйти.

— Умный мальчик, — хихикнул дед, — да, от торопливости в этом деле здоровье может сильно пошатнуться.

— А вы, мастер Хефин, — я посмотрел ему в глаза, — вам какой интерес мне помогать? Вы уже рассказали гораздо больше, нежели предусматривалось нашим первоначальным заданием.

— Я сейчас ничего конкретного просить не буду, — он замялся и отвёл взгляд, — просто сейчас мы находимся на сломе привычного мироустройства. Орден, похоже, захватывает власть в Королевстве Кэим. Свободные Доминионы отказывают Ордену в допуске на свои земли. В этих условиях Братство лутеров уже не обязано сбывать лут именно гильдии старьёвщиков, а гильдия старьёвщиков не обязана передавать эксклюзивный товар только Ордену. Да и торговля с Орденом, как такова, мне кажется, скоро станет прямо запрещаться на территории свободных доминионов. Вековой порядок рушится. И в этих условиях Гильдия старьёвщиков может стремительно прийти в упадок, или вообще исчезнуть, как лишнее звено между покупателями и продавцами.

— Хммм, а я, признаться, ещё и не пытался оценить процессы, которые сейчас набирают силу.

— А зря, — осудил мою безответственность старик, — надо держать нос по ветру. Особенно, если собираешься влиться в ряды нашей, с позволения сказать, блестящей аристократии. Если ты, всё-таки, решишься побороться за баронство, то анализом происходящего тебе придётся заниматься постоянно. И от правильности твоего анализа будет зависеть и твоё будущее, и будущее тех, кто встанет рядом с тобой.

— Да, я понял, — совершенно серьёзно сказал я, и вернулся к своему вопросу, — так что бы вы хотели получить от меня?

— Какой ты прямолинейный молодой человек, — закряхтел старьёвщик, — мне нужна будет работа, что бы жить. Хотя кое-какие сбережения есть, но я привык быть при деле. Поверь, я умею делать многое. И знакомства у меня обширные.

— Ну да, мастер Хефин, — я посмотрел на старика, — ваши возможности я вполне оценил уже по результатам нашего информационного запроса, и они, если быть честным, впечатляют. Так что работу я вам предложить могу. Много работы. Но есть одно но…