— Какое? — вскинулся старик.

— Вопрос лояльности. Дело в том, что к этому вопросу я отношусь весьма и весьма трепетно. Все, кто со мной работают, приносят мне клятву верности. Я тоже, кстати, клянусь в том, что буду до конца защищать жизнь и интересы моих людей.

— Ну, так где же подвох? — спросил старьёвщик, — надеюсь, это не обряд типа орденской Присяги Смирения?

— Нет, клятва, которую дают мои люди, совершенно безвредна для психики, но! — я сделал небольшую паузу, что бы подчеркнуть важность слов, которые собирался сказать, — нарушить или обойти эту клятву совершенно невозможно.

— Почему невозможно? — полюбопытствовал старик.

— Потому, что гарантами исполнения этой клятвы становятся могущественные астральные сущности. И да, ещё одно важное обстоятельство. Работая на меня, вы автоматически становитесь врагом Ордена Паладинов Почившего Бога.

— Ага, я все понял, — старик задумчиво пожевал губами и продолжил, — услышанное меня не сказать, чтобы сильно напугало, но, всё-таки мне нужно будет немного времени, что бы всё взвесить и обдумать.

— Хорошо, подумать — это святое дело, — улыбнулся я, — и сколько времени вам нужно для размышлений?

— Я думаю, что до завтрашнего утра мне времени на это вполне хватит.

— Вот и хорошо, — как только я произнёс эти слова, как дверь в лавку открылась, и в помещение ввалился Эконно, а вслед за ним серенькой мышкой скользнула Ануэн.

— Уважаемый Хефин! — я решил не тянуть и сразу устроить проверку для магессы, — эту очаровательную молодую девушку зовут Ануэн, и она, как я предполагаю, и является тем самым человеком, на которого ваш амулет должен положительно среагировать.

— Очень приятно, леди, — старик обозначил полупоклон, улыбнулся и представился, — а меня зовут Хефин. Просто Хефин.

— Очень приятно, — не растерялась магесса, — а что это за амулет? И как он должен на меня среагировать?

— Вот этот амулет, — старьёвщик поднял вверх костяной кругляшок, чтобы Ануэн смогла его увидеть, — и, молодой человек! — обратился он к Эконно, — отойдите в сторонку, дайте девушке пройти поближе ко мне.

Здоровяк тут же послушно задвинулся в угол, а Ануэн элегантно переместилась вплотную к стойке.

— Так вот, об амулете, — продолжил свои объяснения Хефин, — если вы его возьмёте в руки, и он засветится зелёным, то, значит, я смогу отдать вам конверт, а вы, соответственно, сможете его открыть без вреда для его содержимого.

— Без вреда, это как? — удивился я.

— Забыл вам сказать, что требование о том, что конверт надлежит вручить только тому, на кого среагирует амулет связано с тем, что если кто-то, кому не предназначен этот пакет попытается его вскрыть, то его содержимое обратится в пыль.

— Ну, давайте свой амулет, — Ануэн протянула руку к Хефину и вопросительно на него посмотрела.

Старик вложил костяной диск в её ладошку, и, спустя секунду, эта кость засветилась приятным травянисто-зелёным светом.

— Похоже, это действительно для вас, — Хефин улыбнулся и вручил толстый желтоватый конверт девушке, которая тут же цепко схватила его. Но, надо отдать ей должное, таки удержалась от того, чтобы вскрыть его прямо не отходя от конторки старьёвщика. Вместо этого она вопросительно посмотрела на меня. Во взгляде читался вопрос, что, мол, мы тут закончили?

— Большое спасибо, мастер Хефин, — поклонился я старику, — вы нам очень помогли. Мы более не смеем отрывать вас от дел, и двинемся потихоньку восвояси. Но завтра я жду вашего посыльного, который сообщит мне о вашем решении. А пока, до свидания.

— Я конечно пришлю к вам посыльного, — подтвердил Хефин, — а пока, до встречи, молодые люди!

Мы вышли на улицу.

— А что это за решение он должен принять? — Ануэн тут же решила хоть частично удовлетворить своё любопытство.

— Дома расскажу, — улыбнулся я, — какая ж ты любопытная-то всё-таки.

— Ну, дома, так дома, — вздохнула Ануэн, после чего добавила, — а вообще, вредный ты.

— И вовсе я не вредный, — картинно возмущаясь, возразил я, — я просто не желаю, что бы о наших делах узнал кто-нибудь посторонний.

— Так нет же никого вокруг? — Ануэн подчёркнуто внимательно огляделась, — ну, нет же никого. Никто и не услышит.

— И у стен есть уши, — страшным шёпотом возразил я, при этом затравленно оглядываясь, словно ожидая, что сейчас на нас набросится толпа врагов.

— Фи, параноик, — фыркнула Ануэн, задрав носик, демонстрируя этим своё негативное отношение к моему поведению.

— Ага, а сама-то конверт не вскрываешь, хотя видно, как тебе неймётся, — я с ухмылкой посмотрел на магессу, — так кто из нас параноик-то?

Вот так, обмениваясь беззлобными наездами и подковырками, мы и дошли до дома. Эконно просто топал рядом, не пытаясь вклиниться в наш разговор.

За время, пока нас не было дома, ничего не изменилось. Бям возилась на кухне, и оттуда уже доносились аппетитные запахи пряного мяса и жареных корнеплодов. На вопрос, где Оюн, она просто махнула рукой и показала взглядом куда-то вверх, что означало, наверное, что та занялась уборкой на третьем этаже, раз уж у нас решился вопрос с зеркалом. Жить там пока никто не живёт, но, скопившуюся по углам пыль надо убрать, да и серые полотнища паутины, колыхаемые сквозняками, тоже следовало устранить.

Эконно пошёл в свою комнату, чтобы слегка вздремнуть. Он вообще, любую свободную минуту старался использовать для сна, ну, или для тренировок. И, следует отметить то, что тренироваться он предпочитал со своим фламбергом, а вот тем, что я предлагал ему изучать в плане управления энергиями, он занимался без всякого удовольствия. Ну и я решил, что насильно мил не будешь, и ограничился тем, что заставил его проработать до первого предела первое и второе киноварное поля. Это позволит ему заметно укрепить своё тело. Хотя он и так здоровый. А с другой стороны, сила мышц и крепость костей для такого мечника, как он, лишними не бывают. И ещё одно следствие — если он не хочет развиваться, то и быть ему мечником, не более того.

А мы с Ануэн, прихватив с собой пыльную пузатую бутыль со старым вином и большое блюдо сочных фруктов, уединились в её комнате, чтобы как следует осмотреть содержимое жёлтого конверта и обсудить полученную информацию.

Перво-наперво магесса, конечно, стала меня пытать относительно того, что именно мне поведал старьёвщик и какого ответа я от него ожидаю. Подтверждение нашего с ней смелого предположения о том, что моя тушка в недалёком прошлом принадлежала юному аристократу, её порадовало. Хотя, во взгляде её проскочило нечто, что заставило меня внутренне содрогнуться. Да, она стала смотреть на меня очень, как бы это сказать, по-хозяйски, как на свою законную, уже пойманную добычу. И я не удивлюсь, что скоро начнут звучать лёгкие намёки на то, что любому барону нужна, по крайней мере, одна баронесса. Хотя посмотрим, может я и сгущаю краски.

А потом мы вскрыли конверт. И там нашли только небольшой медальон, выполненный в виде диска из зелёного камня, диаметром с золотую монету, в оправе из платины, на платиновой же цепочке. Очень красивая висюлька, хочу сказать. Но Ануэн, как только увидела, что было в конверте, как мне показалось, чуть не задохнулась от радости.

— Что эт тебя так растарабанило-то? — удивился я, увидев донельзя счастливую мордаху подруги.

— Это же амулет дальней связи, — пояснила она мне, — а передать его в ответ на ваш запрос могла только тётушка. Больше некому, тем более, что конверт был настроен только на меня. Значит — у неё всё относительно не плохо, и я сейчас могу с ней связаться.

— Мне выйти? — на всякий случай спросил я. Кто его знает, какие интимные подробности они будут обсуждать.

— Да сиди уже, — Ануэн уже нетерпеливо потянулась к амулету связи, — главное, сиди тихо, по крайней мере, до того момента, как я к тебе надумаю обратиться.

— Ага, буду нем, как рыба, — улыбнулся я.

— Ну, тогда, уже молчи, — подруга взяла амулет в руки и начала что-то там нажимать, — я вызываю тётю.