— Так Оюн же еле живая, — удивился я.

— У неё тело болеет, а душа здорова, — начал разъяснять Эшу, — вот, посвятим её, и она быстрее на поправку пойдёт. За несколько дней на ноги встанет. Как это говорится, — усмехнулся он, в здоровом теле — здоровый дух, ну и когда наоборот, то тоже верно.

— Понятно, — ответил я — а что за посвящение?

— Поймёшь по ходу, — Эшу бросил на меня внимательный взгляд, — сейчас некогда рассказывать. Так что, женщин приглашаем?

— А, давай, — согласился я, подумав, что раз Эшу словечко замолвил, то пусть и Ануэн к делу приобщается, но посматривать за ней я, всё-таки буду, хотя бы до тех пор, пока она мне не расскажет о своём туманном прошлом.

Рядом с перекрёстком, из теней, ленивых струй астральных энергий и блуждающих огоньков сформировалась обычная дверь. Через пару минут она открылась, и оттуда вышла настороженная Ануэн, увидев меня, она немного расслабилась, и вежливо поздоровалась с Эшу:

— Здравствуйте, — и, обернувшись ко мне, прошипела, — кто это с тобой?

Эшу сделал затяжку и улыбнулся:

— Мадемуазель, рад вас видеть, — поприветствовал он магессу, после чего сделал очередной глоток из плоской фляги, которую держал в руке.

Ануэн собралась было продолжить свои вопросы, как из двери показалась Оюн.

— Где я? — спросила она, причём создалось впечатление, что спрашивает она не окружающих, а саму себя.

Я не удивлюсь, если всё, что с ней сегодня произойдёт, она посчитает горячечным бредом, тем более, что сейчас она как раз и мечется в жару по смятым, потным простыням на своей кровати. Эшу обвёл нас всех взглядом и приступил к пояснениям.

— Так, все в сборе, — он галантно улыбнулся из-под полей своей соломенной шляпы, — так вот, красавицы, Алейс отрекомендовал мне вас, как своих будущих помощниц.

Ответом ему был недоумённый взгляд двух пар женских глаз. Дамы не понимали происходящего, и жаждали дальнейших пояснений.

— Если коротко, то вы будете сначала ассистировать Алейсу, который станет сегодня хунганом[1], и я наделю его способностью разговаривать и договариваться с духами, а через время и вы обретёте способность к этому. Вы, если согласитесь, станете сначала унси[2], а потом и полноценными мамбо[3].

В глазах Оюн забрезжила тень понимания. Она дрожащим голосом выдавила из себя вопрос, обращаясь к Эшу:

— Кто ты?

Тот улыбнулся и практически повторил то, что мы с Кло Со уже слышали от него:

— Я Эшу, хозяин перекрёстков. Я открываю и закрываю пути перед смертными, — и только он начал произносить эти слова, как Оюн бухнулась на колени, видимо, поняла, к кому попала, — и если вы хотите в будущем стать мамбо, то последуете сейчас за Алейсом и мной.

Пока Эшу всё это говорил, магесса дёрнула меня за рукав и прошипела:

— Что тут происходит?

— Просто делай всё, что говорит Эшу, я потом тебе всё объясню подробно. Поверь мне, вреда не будет.

— Точно? — С прищуром посмотрела на меня магесса.

— Точно, — успокаивающе улыбнулся я.

— Ну, ладно, — согласилась она. Доверяет, стало быть. Не ожидал.

— Так, хватит разговаривать, — Эшу взялся за ручку ещё одной двери, возникшей перед ним ниоткуда, — сейчас открываю дверь, вы заходите, понятно?

Не дожидаясь ответа, он дёрнул ручку. И я первый, показывая пример, вошёл в сияние, открывшееся передо мной.

Когда прекратилась пляска цветных пятен перед глазами, я обнаружил, что мы все находимся в просторном подвальном помещении, уставленном чёрными свечами. Перед нами стояла ослепительной красоты зеленоглазая женщина. Её пшеничного цвета волосы были заплетены в толстенную косу.

— Здравствуй, Эшу, — сказала она, глядя на нашего провожатого, потом обвела взглядом уже и нас, — и вы здравствуйте, — и завершила свою короткую приветственную речь лучезарной улыбкой.

— Рад видеть тебя, Эолиндис, — проскрипел Эшу, — ты всё так же прекрасна, почти, как моя матушка, богиня Йеманжа.

— Эшу, ты мне льстишь, ну куда мне до нее? — кокетливо улыбнулась красавица, потом уже серьёзно, добавила, — всё готово к проведению ритуала, можно начинать.

И только тут я заметил, что в подвале находятся ещё несколько человек, трое из них расположились у противоположной стены, перед каждым из них стоял пузатенький барабанчик, причём все барабанчики были разного размера. Тут находились ещё две женщины и высокий мужчина. В свод подвала упирался толстый разрисованный столб[4].

— Начинаем, — скомандовал Эшу.

Дальше я помню происходящее фрагментарно, в моём сознании отпечатались отдельные сцены, словно выхваченные из тьмы яркими вспышками.

Всё началось с нарастающего звука барабанов, каждый из которых выбивал свой ритмический рисунок, и звуки их, накладываясь друг на друга, сливались в гипнотический рокот. Голова начала кружиться, и я услышал голос красавицы мамбо, танцующей вокруг столба странный, дёрганый и рваный танец:

— О Эшу, открой дорогу для духов, чёрный петух приготовлен для них, пусть они придут и вкусят жертвенной крови.

— Да будет так, — проскрипел Эшу. Пламя свечей испуганно опало, будто придавленное звуками голоса этой могучей сущности, но потом вспыхнуло с новой силой.

Танец мамбо приковывал мой взгляд, я следил за изгибами её совершенного тела, а потому не заметил, как бохор[5] зарезал чёрного петуха и приготовил в гови[6] смесь из воды, кукурузной муки, жертвенной крови и крепкого рома. Он побрызгал этой смесью на небольшой алтарь, стоявший в дальнем от нас углу, а потом, встряхнув бутыль, дал нам по очереди отпить из неё. Что касается меня, то мне показалось, что одновременно с тем, как эта смесь провалилась в желудок, мне по голове ударили мешком, набитым чем-то мягким, но тяжёлым. Мысли беспорядочно расползлись в стороны, тело, по ощущениям, повисло в воздухе, как воздушный шарик. В голове забубнили какие-то невнятные голоса. Краем глаза я замечал, как в ароматном дыму благовоний возникали и пропадали какие-то силуэты. Грохот барабанов обволакивал меня со всех сторон.

И в какой-то момент я увидел себя, стоящего рядом и безотрывно глядящего на танец светловолосой мамбо. И тут перед моими глазами возник образ чёрной женщины, которую выше пояса обвивал толстый удав. Глаза её сверкали, словно два драгоценных камня. И она разговаривала со своим удавом, бормотала ему что-то ласковое, поглаживая копьевидную голову. А удав ей отвечал что-то. И было видно, что они прекрасно понимают друг друга.

А в следующее мгновение этот толстый змей обвивался уже вокруг меня, и я вел с ним беседу о чём-то. О чём именно мы с ним говорили, я не запомнил, но беседа эта так меня захватила, что я не заметил, что бохор подошёл ко мне и начал поливать меня какой-то пахнущей травами жидкостью, сопровождая это шипящими словами, которые загадочным образом переплетались с шипением удава. Потом моему духовному взору открылось то, что в этом подвале, в воздухе присутствуют многочисленные призрачные невесомые создания, которые вьются вокруг нас, порождая лёгкое покалывание в висках и в энергетической точке Сотни встреч, что расположена на самой макушке. Вдруг сознание моё утонуло в яркой световой вспышке. Оно объединилось с духом-ориша[7]. Моим ори[8], стал Эшу Опин. Аспект Эшу, прокладывающий дороги в иные миры.

И я поменялся. Я стал кем-то большим, нежели был до этого момента, моё сознание стало шире, я стал другим. И я вдруг понял, что моё имя теперь Эйнион. Это моё духовное имя, дарованное мне Эшу.

— Ну как, всё? — услышал я его усталый голос.

— Да, всё получилось, — слабо улыбнулась красавица мамбо, сидящая на полу, привалившись спиной к столбу.

— Спасибо тебе, Эолиндис, — Эшу потянулся во внутренний карман фрака, и извлёк свою флягу, приложился к ней, критически посмотрел на меня, потом отрицательно покачал головой, спрятал флягу обратно, улыбнулся и взмахнул своей шляпой. Мир перед моими глазами завертелся, и я, как в воронку, провалился в крепкий сон без сновидений.