В поход годичный Урызмаг собрался,
С Сатаною любимой попрощался.
«Я в путь иду, далекий, незнакомый,
А ты, жена, храни ключи от дома.
На всякий случай я оставлю шило,
Что обладает чудотворной силой.
Смотри за ним и бережно храни,
А срок придет, ты им ладонь проткни.
Коль из нее польется кровь струей,
То не вернется Урызмаг домой;
Коль из ладони брызнет молоко
И пена разойдется широко,
То, значит, жив и в нартское селенье
Я возвращусь к тебе без промедленья».
Когда Тутыр среди мирских забот
Узнал, что нарт отправился в поход
И что Сатана будет жить одна,
Проворно он вскочил на скакуна.
В пути он думал: «Нартская Сатана
Не поддавалась ловкому обману.
Мужчин к себе она не допускала
И все уловки их распознавала.
Но у нее я должен ночевать,
Чтоб нартову хозяйку испытать».
Примчался он в село во весь опор
И к Урызмагу лошадь ввел во двор.
Уже темнело. Приближался вечер.
Сатана вышла путнику навстречу:
«Мне разрешает наш адат старинный
Принять тебя, хоть в доме нет мужчины».
Сатана в дом его ввела с почетом
И окружила путника заботой.
Для гостя в знак особого вниманья
Приволокла барана для закланья.
«Коль муж уехал, — молвила Сатана, —
То пусть же гость заколет сам барана».
Сатана быстро стол ему накрыла
И гостя дорогого угостила.
Тутыр сказал Сатане без смущенья:
«Я не скрываю цели посещенья.
К тебе приехал, ты не будь в обиде,
Не только для того, чтобы увидеть,
Хочу возлечь с невестой, как жених,
Ты приготовь подстилку для двоих».
Разгневалась Сатана, задрожала
И угощать Тутыра перестала.
Сказала гордо: «Глуп ты, как осел,
Коль для соблазна ты ко мне пришел.
Пред женщиной стыда ты не имеешь.
Как издеваться надо мною смеешь!
Ты думаешь, что я на склоне лет
Позор приму на голову? О нет!»
И, возмущенная, средь ночи темной
Сатана выгнала его из дома,
Избив за дерзость кочергой железной,
Чтоб он забыл о мыслях бесполезных.
Тутыр и света божьего не взвидел,
Домой бежал он в гневе и обиде.
А Сафа, мастер золотых изделий,
Узнав о том, подумал: «И без хмеля
Тутыр был пьяным. Он ушел избитый.
Пути к Сатане для него закрыты.
Но если браться вновь за это дело,
Мне надо будет действовать умело.
Со мной, быть может, выйдет по-другому,
И встречен буду я не так сурово».
Обдумав все свои шаги заране,
Собрался Сафа к нартовской Сатане.
И тайно, чтоб другие не узнали,
Он ловко сделал из чудесной стали
Два ножичка складных на удивленье,
Два ножичка складных на загляденье.
Их свойство было необыкновенно:
Захочет лишь хозяин, и мгновенно
Пред ним уже не ножички стальные,
А девочка и мальчик разбитные.
Хозяину в пути они служили
И только для него на свете жили.
Когда же он хотел им отдых дать,
То обращал их в ножички опять.
От ветра и дождя оберегал,
И в свой карман их осторожно клал.
Не ножички, а просто загляденье!
Вот въехал Сафа в нартское селенье;
Спешит к Сатане. У ее дверей
Он спешился и крикнул громко ей:
«О, добрый вечер, нартова Сатана!
Прими меня, я — гость для всех желанный».
Уже темнело. Приближался вечер.
Сатана вышла путнику навстречу:
«Дает мне право наш адат старинный
Тебя принять, хоть в доме нет мужчины».
Тогда вошел спокойно Сафа в дом,
Как добрый гость расположился в нем.
Хозяйка вышла, стала у дверей,
В ладонь воткнула шило поскорей.
Запенилось на ранке молоко,
Она вздохнула радостно, легко.
«О боже, жив он! Все мы в божьей власти,
Не угрожают путнику напасти».
Она вернулась к гостю с торжеством:
«Оставила тебя я одного,
Будь милостив, прости меня за это,
Ведь Урызмаг мой странствует по свету.
Не ведала, вернется ли он ночью,
И потому я волновалась очень.
Теперь же я узнала, что домой
Вернется он рассветною порой».
Сказала это и во двор пошла,
И жирного барашка привела:
«О гость почтенный, в доме нет мужчины,
Не нарушай обычаев старинных.
Быть может, даже вопреки желанью,
Но все же выполни обряд закланья».
Тут вытащил из двух карманов тайных
Кузнец два ножичка необычайных,
И обратил их с ловкостью отменной
Он в мальчика и девочку мгновенно.
Зарезал мальчик тотчас же барана.
Дивясь, глядела на детей Сатана,
Как быстро все они приготовляли,
Хозяину проворно угождали.
И думала она: «Вот чудеса,
Каких не встретишь даже в небесах».
Тем временем поджарился шашлык,
И дети изумительные вмиг
Пред Сафою поставили на стол.
А Сафа даже бровью не повел,
И лишь когда окончил ужин свой,
Он юным слугам сделал знак рукой.
Промолвила почтительно Сатана:
«Ложись и отдохни, мой гость нежданный.
В парадной комнате ты будешь спать».
Едва она успела то сказать,
Как мальчик с девочкою подбежали
К хозяину и вновь ножами стали.
А тот почистил тщательно ножи
И снова их в карман свой положил.
Сатану к чуду потянуло властно.
Что может быть таких ножей прекрасней?
Лишь в комнате улегся гость усталый,
Она зашла к нему и так сказала:
«О гость достопочтенный и желанный,
Пока не дашь ножей твоих карманных
Мне навсегда, не успокоюсь я,
Продай их мне, озолочу тебя.
За них любую цену запроси».
Ответил мастер: «Боже упаси!
Моих кормильцев как же мне лишиться!»
Сатана не могла угомониться
И продолжала гостя умолять
Два ножичка диковинных продать.
Молчанья долго гость не прерывал,
Но, наконец, с улыбкою сказал:
«Те ножички мне дороги, как дети.
Я не отдам их ни за что на свете.
Но если их придется променять,
То лишь на женщину». «Что мне сказать, —
Ответила ему Сатана сразу. —
Не поддавалась никогда соблазну,
Но коль впаду теперь в соблазн за них,
То будет грех, но грех не из больших.
Никто меня не упрекнет за это».
И вот они до самого рассвета
Глаз не смыкали. Ну а утром ранним
Довольный Сафа радостной Сатане
Два ножичка чудесных подарил.
Лишь солнца луч поля позолотил,
Как Урызмаг, старик белобородый,
Наставник славный нартского народа,
Чуть свет в селенье прибыл с табунами
Из дальнего похода за горами
И крикнул: «Исходил я все края!
Где ты, хозяйка старая моя?
Взгляни скорей — и сердце будет радо —
Пригнал я многочисленное стадо».
Лишь голос Урызмага услыхала,
Заплакала она, запричитала:
«Кровавый дождь пронесся надо мной,
Над бедною, несчастной головой.
На старости в какой соблазн я впала
И честь свою навеки потеряла.
Что делать мне? Кто боль мою измерит?
Смогу ль теперь ему открыть я двери?
Коль он войдет и здесь найдет другого,
Расправится, должно быть, с ним сурово,
И мой позор пойдет гулять по свету.
Нет, никогда я не пойду на это!»
Пока Сатану мучило волненье,
Закралось в сердце старика сомненье.
Он ближе подошел к родному дому,
Услышал сразу голос незнакомый,
И понял он, чем вызвано молчанье...
«Кто без меня посмел придти к Сатане?»
И Урызмаг стоял, как пригвожденный,
Тяжелым горем в сердце пораженный.
Посыпались из глаз мгновенно искры,
И мысль одна его пленила быстро:
«Убить его и с ним убить Сатану!»
Он к двери подошел, от злобы пьяный.
Но вот остановился он внезапно:
«О небеса! Что скажут наши нарты?
Что делать? Взять ли на себя мне грех?
Убить легко, но как уйти от тех,
Кто прибежит на крики и стенанья?
Что я тогда скажу им в оправданье?
И разнесется страшный мой позор
От мест родных до отдаленных гор.
Придут сюда испуганные нарты...
Что делать мне? Иль убежать обратно?
Но если убегу я из селенья,
Друг другу нарты скажут с удивленьем:
«Год не был Урызмаг, домой попал
И от жены обратно убежал»».
Недолго колебался Урызмаг.
В конце концов решил несчастный так:
«Уйти и не вернуться никогда,
Забыть про все прошедшие года».
И скакуна он оседлал опять,
Чтоб день и ночь в чужих краях скакать.
Умчался он куда-то далеко.
Узнав о том, кузнец вздохнул легко.
Оставив ножички свои Сатане,
Смеясь, домой помчался утром ранним.
Все поняла тогда Сатана сразу:
«О, как могла поддаться я соблазну!
И коль об этом нарты будут знать,
Смогу ль свое лицо им показать?
Допустят ли меня в свою среду?
Нет, лучше я от них навек уйду
И за свою измену в наказанье
Вдали погибну, где-нибудь в изгнанье».
В тоске неудержимой, без надежды,
В мужские облачившися одежды,
Ушла она, как странница, из дома,
Пошла к местам далеким, незнакомым,
Но ножички с собою захватила.
И про себя она проговорила:
«Пусть пропаду в неведомых я странах».
Пошла в изгнанье нартова Сатана.
Степями шла и чащею дремучей,
Не обходила рытвины и кручи,
Шла по горам, переходила реки,
От горьких мыслей не смыкая веки.
Усталости не ведала она.
Страну сменяла новая страна.
Каким путем, какою шла дорогой,
Известно было одному лишь богу.
А нарта Урызмага нет как нет.
В каких краях его затерян след?
Однажды ночью, темною и длинной,
Сатана шла долиною пустынной.
Шла в полной тьме, о камни спотыкаясь,
И все ж вперед упорно продвигалась.
Но вот и солнце над землей взошло,
Все ожило вокруг и расцвело.
Сатане захотелось отдохнуть,
Ведь впереди еще был долгий путь.
Заметив бугорок, она пошла
К нему скорей и на траву легла.
Сон вмиг подкрался к путнице усталой.
Проснулась — солнце высоко стояло,
И пламень ярких солнечных лучей
Всю землю согревал еще сильней.
Глаза от солнца заслонив рукой,
Она взглянула на простор земной.
Кругом поля, цветущие равнины,
Над ними горы, снежные вершины.
В одной долине солнечной стада
Заметила Сатана. И тогда
С надеждою подумала она:
«Раз вся долина барантой полна,
То и пастух, должно быть, недалече.
Я подожду пока наступит вечер».
Но вот и солнце скрылось за горой,
Повеяло прохладою ночной.
И тотчас же, как это полагалось,
К ночным стоянкам баранта собралась.
И пастуха Сатана разглядела.
Он занят был своим обычным делом.
Кружился на коне средь трав высоких
Старик широкоплечий, огнеокий,
Барашками своими окружен.
На них замахивался плетью он
И на ночную собирал стоянку,
Чтоб их пастись отправить спозаранку.
Когда собрал, чтоб не было потерь,
Заколотил он загородки дверь,
А сам пошел к себе в шалаш прохладный
Чтоб подкрепиться отдыхом отрадным.
Сатана, притаившись, темной ночью
Поодаль шалаша сидела молча.
Вдруг крикнула: «Открой-ка гостю двери!
В пути немало он дорог измерил».
Пастух сейчас же выбежал на зов,
Он странника был приютить готов:
«О заходи, будь долгожданным гостем,
Здесь странствующих принимают просто».
Лишь голос тот Сатана услыхала,
Как Урызмага сразу же узнала,
Узнала мужа, старика родного,
Пропавшего и найденного снова.
От радости Сатана задрожала,
Едва-едва она себя сдержала,
Чтоб не открыться до конца тотчас же.
А Урызмаг и не подумал даже,
Когда вводил в шалаш гостеприимный,
Что этот гость нежданный был любимой
Женой, с которой жил он дружно прежде.
Она теперь была в мужской одежде.
Нарт Урызмаг барашка притащил
И на кремне свой ножик отточил.
Сатана же достала из кармана
Два ножичка любимых и желанных.
И ножички те из чудесной стали
Вмиг мальчиком и девочкою стали.
И мальчик, взяв у пастуха барана,
Пред старым нартом заколол нежданно.
Нарт Урызмаг совсем оторопел,
На мальчика и девочку смотрел.
Дивился он невиданному диву:
«О боже мой! Ты дал мне день счастливый.
Весь свет изъездил, не сидел я сиднем,
Мир наблюдал, и многое я видел,
Свидетелем чудес не раз бывал,
Такого ж чуда в жизни не встречал».
Закончив быстро скромный ужин свой,
Лжестранник сделал детям знак рукой,
И мальчик с девочкою подбежали
К лжестраннику и вновь ножами стали.
И он почистил тщательно ножи,
И в свой карман их снова положил.
Тут Урызмаг, как громом пораженный,
Остановился весь преображенный:
«Не рассердись ты на слова мои,
Продай мне, странник, ножички твои.
Не пожалел бы ничего на свете,
Все отдал бы, что только глаз приметит,
А доброту твою бы помнил вечно».
Сатана улыбнулась: «Да, конечно,
Таких, как ты, я в жизни не встречал,
Хотя людей немало я видал,
И за добро я должен отплатить,
Все за него ты можешь попросить.
Я в ножичках своих души не чаю,
И ни на что я их не променяю.
О не сердись, ты видел сам воочью,
Они мне верно служат днем и ночью,
Они — мои кормильцы дорогие.
И коль на блага их менять другие,
На женщину лишь променяю их
И ценностей не требую других».
Тогда промолвил Урызмаг Сатане:
«Исполнил бы я всякое желанье.
Коль женщиной родился б я на свет,
То верности нарушил бы обет,
Не вынес бы я этого соблазна».
Тут назвала себя Сатана сразу,
И молвила она ему невинно:
«Теперь, Урыз, ты, доблестный мужчина,
Поймешь меня, как, свой обет нарушив,
Я отдала за это чудо душу».
Сатану снова обнял Урызмаг,
Он к примиренью сделал первый шаг.
Они решили поспешить обратно,
Вернуться снова к огнеоким нартам.
Не забывали и односельчане
Об Урызмаге славном и Сатане,
Сходились часто на ныхасе вместе
И о пропавших ожидали вести.
«Уж срок прошел годичного похода,
Вне дома Урызмаг уже два года,
В селенье нартов нет его ноги,
Наверное, он где-нибудь погиб.
Печален был конец их жизни дружной.
Жена исчезла вскоре вслед за мужем».
Тогда Сырдон проговорил: «Поверьте,
Нам незачем и говорить о смерти.
Живыми и здоровыми они
В свое село вернутся в эти дни,
Опять стада они пригонят к нам
И сделают подарки беднякам».
Исполнилось предчувствие Сырдона:
Лишь луч зари скользнул по небосклону,
Как радостная весть распространилась,
Что дружная семья к ним возвратилась.
Пригнала баранту она с собой,
Довольная походом и судьбой.
И все селенье, как гостей желанных,
Встречало Урызмага и Сатану.
Все поздравляли с возвращеньем их —
Наставников, сородичей своих,
Им руки старцы крепко пожимали,
А молодые пели и плясали.
Так радовались нартские герои,
Как будто солнце вдруг взошло второе.
Нарт Урызмаг — он снова стал веселым —
Сказал: «Пусть вестники пройдут по селам,
Сзывая нартов бедных и богатых
На поле игр, где часто пляшут нарты».
Когда собрались все, призывам внемля,
Сатана скромно бросила на землю
Два ножичка стальных на удивленье,
Два ножичка складных на загляденье
И обратила с ловкостью отменной
Их в мальчика и девочку мгновенно.
Они сейчас же к делу приступили,
Вкруг стада оживленно заходили.
На них глядели нарты с изумленьем —
Не видело таких чудес селенье.
Скот сосчитать помог Урыз им сам.
Часть большую он роздал беднякам.
Сказавши слугам: «Для меня пока
Вы отделите белого бычка,
А остальных меж нартскими домами
Распределите поровну вы сами».
И выполнили слуги тот приказ
С достоинством большим, не торопясь.
Они бычка от стада отделили,
Все остальное стадо разделили.
И каждый нарт ту долю получил,
Которую Урыз определил.
Сатану с Урызмагом весь народ
Благодарил, им оказав почет.
Все разошлись с подарками домой.
Тогда ушел и Урызмаг с женой
И белого бычка с собою взял,
Кувд будущий с Сатаной обсуждал.
Готовиться Сатана к пиру стала,
Напитки, кушанья приготовляла.
Закончив все, Сатана приказала
Глашатаю пройти по всем кварталам:
«Иди и крикни нартам, вестник мой,
Чтоб все собрались к нам на кувд большой.
Устраивает пир наш Урызмаг,
Пир на весь мир— благополучья знак».
И выполнил приказ ее глашатай,
С вершины крепости он крикнул нартам:
«Послушайте, что я скажу сейчас,
Есть весть одна, приятная для вас:
От стариков до маленьких детей
Спешите к Урызмагу поскорей».
Собрались все — и женщины, и дети,
Мужья, которых лучше нет на свете, —
Собрались к Урызмагу в дом большой
И забавлялись пеньем и игрой.
Неделю целую все пировали,
Затем из-за столов обильных встали,
Хозяев дружно отблагодарили
И разошлись. И все довольны были.
А Урызмаг с женой своей прекрасной
Жить стали снова мирно и согласно.
