Лишь брызнули рассветные лучи,
Батрадз проснулся, на ноги вскочил
И в ручейке, под черною скалой,
Омыл лицо жемчужною водой.
И взвился он по солнечным лучам,
Протянутым, как нити, к небесам.
И, двигаясь стрелой по небосклону,
Примчался к кузнецу Курдалагону,
Остановился на его пороге,
Сказал: «Хозяин, я к тебе с дороги.
Наружу выйди, встреть земного гостя,
С поклоном он тебя об этом просит».
На зов его пришел Курдалагон,
Спросил его, кто и откуда он.
Тогда Батрадз решил ему открыться.
«Да будет фарном труд твоей десницы!
Хочу закал, необходимый мне,
Принять в твоем немеркнущем огне».
Курдалагон подумал про себя:
«Коль закалю такую силу я,
То никому не даст она покоя».
Но вслух кузнец сказал совсем другое:
«Работаю я каждый день упорно,
Но в праздники не разжигаю горна.
Да и к тому ж задача нелегка,
Когда в запасе нет и уголька.
Ты знаешь сам, что для закалки крепкой
Потребуются угли, а не щепки.
Коль через год придешь ты в это время,
То на себя возьму я это бремя.
Ну, а теперь входи без огорченья,
Домашнего отведай угощенья.
Уже давно от нартов гостя жду я».
Ответил нарт: «Тебя благодарю я,
Но должен возвратиться я обратно,
К себе домой, задолго до заката».
И маленький Батрадз пустился в путь.
Ему волненье разрывало грудь.
По солнечным лучам он вниз спустился,
С Сатаной неудачей поделился:
«Ни с чем пришел я от Курдалагона,
Не хочет он, чтоб был я закаленным».
Тогда Сатана мудрая спустилась
В сокровищницу, где кольцо хранилось,
И вынесла его на свет к Батрадзу.
И золото сверкнуло солнцем сразу.
Она сказала: «Не найдешь ты краше.
Возьми кольцо — наследство предков наших.
С ним в небо поднимись без промедленья.
Оно небесной лестницы ступени
Тебе, как солнце, осветит лучами.
По лестнице ты поднимись сначала,
Как я советую, к владыке бурь.
Он молниями разожжет лазурь
И бурями огонь легко раздует,
И небеса пожаром забушуют.
Огня владыка — и к нему зайди —
Тебя огнем и углем наградит.
К владыке туч ты соберись потом,
На землю он обрушится дождем,
И вздуются озера и моря.
Тогда, одним желанием горя,
Ты крепче стали закалиться сможешь,
Стальную мощь во много раз умножишь».
И вот Батрадз, покинув стены дома,
На небеса зашел к владыке грома.
Дал Бардуаг ему небесных искр.
К владыке бурь его поход был быстр.
Усилил бурю Бардуаг великий.
Огонь и уголь дал огня владыка.
Владыка туч — потоки вод студеных.
Потом Батрадз пошел к Курдалагону.
Там, в облаках, он стал еще проворней
И спрятался без разрешенья в горне.
Никто его не видел, и в углу
Он со своим фандыром сел в золу.
Владыка бурь развел огонь в том горне.
Огня владыка свой огонь огромный
Одной рукою в этот горн кидал,
Другой рукою уголь подавал.
И все сильнее раскалялся горн,
Огонь, слепя, пылал со всех сторон.
Себя Батрадз в том горне ловко скрыл,
Поет себе, лаская свой фандыр.
Курдалагон был сильно удивлен,
Когда увидел, что пылает горн.
Он в кузницу вошел и обомлел:
«Я много видел необычных дел,
Но не видал такого чуда в мире.
Эй, кто играет в горне на фандыре?
Как видно, гость. А я и не приметил».
Батрадз из горна кузнецу ответил:
«А ну, кузнец, раздуй меха сильнее,
От холода я, право, коченею».
Кузнец Батрадза смелого узнал
По голосу и так ему сказал:
«Ну, ладно, я свое нарушу слово.
Лишь для тебя», — добавил он сурово.
Курдалагон снял со стены совок,
Все угли всыпал в горн до одного.
Батрадза тело долго накалялось,
И грудь его от жара расширялась.
И нарт фандыр свой в руки взял опять
И струны ловко стал перебирать.
И чем Батрадз играл искусней в горне,
Тем и кузнец бил молотом задорней.
Стук молота и грохот наковальни
Сливались с пеньем в небесах хрустальных.
Как гром, те звуки отзывались в мире
И всех существ на свете пробудили.
Кузнец небесный продолжал стараться,
Хоть угля перевел возов двенадцать.
И выбился из сил Курдалагон.
А нарт Батрадз поет под гром и звон:
«Великий мастер неба и земли,
В огне меня скорее закали!»
И час желанный, наконец, настал:
Он закалил Батрадза, как металл.
С работой справился Курдалагон,
Своим закалом был доволен он.
Курдалагон промолвил Бардуагу:
«В награду за великую отвагу,
Чтоб до конца Батрадз стал закаленным,
Отдай его пучине разъяренной.
Пусть охладится он в воде холодной».
И Бардуаг тогда вздохнул свободно,
Высоко поднял молот свой, не споря,
И выбросил Батрадза в волны моря.
Батрадз исчез, покрытый белой пеной.
От жара море высохло мгновенно.
Донбетры моря, дружные с водой,
Вдруг очутились на земле сухой.
Тут Бардуаг послал свирепый ливень,
Что несравним с дождями проливными.
Тогда морские рыбы и донбетры
Нырнули в море под напевы ветра
И от мучений были спасены
Прохладою и влагою волны.
И вновь вода дошла до берегов,
Обильным снова в море стал улов.
А маленький Батрадз покинул море,
Пошел домой он, торжествуя, вскоре,
Пошел он к нартам с сердцем облегченным,
Огнем, водой навеки закаленный.
