Подходит как-то мальчик к Барастыру:
«Позволь расстаться мне с подземным миром,
Я побывать хочу на божьем свете».
«О мальчик храбрый! — Барастыр ответил, —
Коль отпущу тебя, то за тобой
Все мертвецы потянутся толпой».
Отказом мальчик не был удивлен,
И Барастыру так ответил он:
«О Барастыр, дай только разрешенье,
А мертвецов введу я в заблужденье.
С коня подковы без больших хлопот
Перекую я сзаду на перед.
Пойми, для мертвых будет лишь утехой,
Что в царство смерти новый путник въехал».
Тут Барастыр расхохотался громко,
День сроку дал он хитрому ребенку.
А тот был рад, что будет дома снова,
Перековал, как надо, он подковы.
Привратник Аминон раскрыл ворота,
И скрылся мальчик вмиг за поворотом.
Тогда собрались толпы погребенных
И подошли с надеждой к Аминону.
Взывали скорбно: «Выпусти и нас»,
Но Аминон ответил им, смеясь:
«Следы подков, как видите, не стерты,
Их направленье не из царства мертвых».
И мертвые, устав считать недели,
Потупя взор, вернулись в подземелье.
Под вечер мальчик к нартам прискакал,
Он Урызмага во дворе застал
И так сказал с почтительным поклоном:
«О нарт великий, в битвах закаленный,
Завоевавший славу и почет,
Хочу с тобой я выехать в поход».
В поход с юнцом ему идти обидно,
Но отказать просящему постыдно.
И нарт ответил, криво улыбаясь:
«Куда поехать, право, я не знаю.
Всю землю я объехал, все познал».
Но Урызмагу мальчик отвечал:
«Наутро укажу тебе я путь,
Сегодня же ты можешь отдохнуть».
Умчался мальчик на коне своем,
А Урызмаг вошел печальный в дом.
На стул он опустился сам не свой.
Встревожилась Сатана: «Что с тобой?
Лицо твое пылает, как в огне».
Ответил нарт: «Как не сердиться мне.
Мальчишка — и в седле его не видно, —
Молокосос — и вспомнить даже стыдно —
Мне, старику, сказал, как будто равный:
«Со мной в поход отправишься ты славный».
Поедешь с ним — все будут насмехаться,
Но честь не позволяет отказаться».
Ответила Сатана: «Будь спокоен,
Улажу дело, все тебе устрою».
Три пирога медовых утром рано
Любовно испекла ему Сатана
И пироги на башню отнесла,
И там молитву небу вознесла:
«О небо, я молю тебя о том,
Чтоб снег пошел и все сковало льдом».
И небо тучами покрылось сразу,
И засверкал повсюду лед алмазный.
Она Урызу молвила в тревоге:
«Застрянешь ты на собственном пороге,
Не помышляй ты в дальний путь поехать»
Промолвил Урызмаг: «Взгляну для смеха,
Куда девался мальчик наш бесстрашный»,
И поднялся по лестнице на башню.
Оттуда степь обозревать он стал,
И видит: лошадь мальчик расседлал,
Под голову седло он положил,
Себя мохнатой буркою покрыл,
Среди травы — там снег и не бывал—
Заснул он сладко, словно век не спал.
Спустился Урызмаг с высокой башни,
Сказал Сатане: «Мальчик-то — бесстрашный,
Он подходящий спутник для меня».
И оседлал он белого коня,
Вскочил и в путь отправился верхом.
А мысли были только об одном:
«Коль покажусь я с мальчиком в походе,
То кривотолки вызову в народе.
Чтоб не смеялись надо мною нарты,
Покончу с ним мечом своим булатным».
Как только нарт в пути юнца нагнал,
Из ножен меч сверкающий достал,
И, замысел свой выполняя черный,
Он полоснул юнца мечом по горлу.
Но мальчик был, должно быть, заколдован,
Он невредимым ехал и здоровым
И так спокойно Урызмагу молвил:
«Пришел ко мне. Теперь ты долг исполнил.
Спасибо, что не обманул меня».
Ударил мальчик своего коня
И с нартом старым в путь помчался дальний.
Вздыхает только Урызмаг печальный,
Конь застревает средь сугробов снежных.
Сказал тогда бедовый мальчик нежно:
«Неловко мне, ты заслужил почет,
Но если б ты послал меня вперед,
Расчистил бы я все сугробы эти».
Старик сказал: «Бывает все на свете».
И мальчика вперед он пропустил,
А сам покорно следовал за ним.
Конь мальчика растапливал дыханьем
Холодный снег на дальнем расстоянье.
Вот мальчик Урызмагу говорит:
«Нарт Урызмаг, не знающий обид,
К какой земле помчимся мы с тобой?
Куда еще ты не ступал ногой?»
Ответил Урызмаг: «Я был повсюду,
От черных скал до речек изумрудных,
В полях терк-турков не был никогда,
Да и попасть немыслимо туда.
В густых лесах шныряют волчьи стаи
И все живое жадно пожирают,
Там ястребы огромные, как скалы,
Там змеи вьются с ядовитым жалом
И под охраной пастухов могучих
Пасется скот, на свете самый тучный.
Но что о нем напрасно вспоминать,
Никто не может этот скот угнать!»
Ответил мальчик: «Это все не в счет,
Мне предоставь ты отобрать их скот»
Вновь перед ними открывались дали,
А путники скакали и скакали.
Но вот на зеленеющем просторе
Гурты терк-турков показались вскоре.
Погнали нарты скот перед собой,
Но пастухи вступили с ними в бой.
Бедовый мальчик стал героем битвы,
Уничтожая пастухов сердитых,
Он, как грибы, их уши собирал
И в свой карман огромный опускал.
Тут ястребы внезапно налетели,
Но справиться с пришельцем не сумели.
Он головы им быстро отрывал
И в свой карман вместительный их клал.
Расправившись со всеми без пощады,
Он овладел незащищенным стадом.
Тогда промолвил мальчик Урызмагу:
«Теперь домой веди ты стадо шагом,
А я терк-туркам объявлю богатым,
Что угоняем мы их скот рогатый.
Попрячутся они иль выйдут в бой».
Тут Урызмаг погнал стада домой.
К терк-туркам возвратился мальчик смелый,
Вошел в село и начал речь умело.
Он громко крикнул им: «У вас беда,
Угнали ваши тучные стада».
Они сказали: «Посмотрите, эй,
Какой-то странник ждет там у дверей
В надежде выпить и покушать сытно.
Ну, что ж, пусть будет гостем именитым,
Пусть попирует за столом обильным.
А скот, табунщикам доверив сильным,
Мы потерять не можем навсегда!»
Воскликнул мальчик: «Угнаны стада!
Не верите? Так в подтвержденье слов,
Вот уши ваших смелых пастухов,
Вот ястребиных множество голов,
Бессменных охранителей гуртов».
И вытащил, как из сетей улов,
Он из кармана уши пастухов
И ястребиных множество голов.
Их раскидав, сказал: «Мой счет — таков».
Он в путь обратный двинулся едва,
Как подошла к нему одна вдова
И говорит: «Да буду жертвой я!
Три сына юных было у меня,
Все трое были славные герои,
Шли впереди всегда во время боя.
Погибло двое, жив остался третий.
Чтобы в походе не нашел он смерти,
Прошу тебя, порань его легонько
И отнеси куда-нибудь в сторонку».
Тем временем опомнились терк-турки,
Схватили луки, развернули бурки.
И сын вдовы бежит с лицом суровым.
А мальчик говорит ему бедовый:
«Мне мать твоя тебя препоручила,
Домой вернись, нето верну я силой».
Но сын вдовы и слушать не желает,
Он едет дальше, стадо догоняет.
И мальчику пришлось его схватить,
Слегка поранить, после положить
В густой траве, в сторонке от дороги.
Других прогнал он, уничтожил многих,
Но никого не пропустил вперед.
Кто жив остался, не пошел в поход.
И, наказав своих врагов сурово,
Юнец вернулся к Урызмагу снова.
Гурты скота они, смеясь, погнали.
Поля пред ними снова замелькали.
Но вот уже окраина села,
И к дому их дорога привела.
Не мешкая они сошли с коней,
Чтоб свой дележ закончить поскорей.
И выбрал мальчик белого бычка,
Веревку вмиг накинул на рога,
От всех других его он отделил.
Стада он на три части разделил.
А Урызмаг, за этим наблюдая,
Невольно думал, тяжело вздыхая:
«Наверно, он себе возьмет две части,
А мне — одну, в его ведь это власти.
О, как я нартам покажусь тогда?
Смогу ли быть я снова в их рядах?»
Но мальчик молвил нарту величаво:
«Ты долю выбери себе по праву».
«Нет, раньше младший должен выбрать долю.
Не знаешь разве наших предков волю?»
«Ну что ж, — ответил мальчик, — коли так,
Меня послушай, старый Урызмаг.
Вот — доля старшего, то — предков воля,
А вот и младшего вторая доля.
Ее тебе я в дар преподношу.
И этот дар принять тебя прошу.
А белого бычка возьми для сына, —
Он безымянным стал не без причины, —
Чтоб, разобравшись, понял ты в чем дело
И для него поминки дома сделал».
«Но кто же ты!» — воскликнул Урызмаг.
Ответил мальчик Урызмагу так:
«Я — сын твой безымянный. В день печальный
Меня пронзил ты острием кинжальным.
То было в море у донбетров смелых.
И мне с тех пор поминок ты не делал.
А я, чтобы проститься с этим миром,
Из царства отпросился Барастыра».
Едва успел закончить это слово,
Как в мир загробный он помчался снова.
Нарт Урызмаг тогда заплакал громко,
В тоске он крикнул мальчику вдогонку:
«В последний раз взгляни ты на меня!»
Но след простыл горячего коня.
Он отдал нартам весь свой скот рогатый,
К Сатане побежал, тоской объятый,
И со двора ей закричал в волненье:
«Ты знаешь, кто здесь промелькнул виденьем?
Тот, чьими радостями ты жила,
С родимым сыном нас судьба свела.
Я с ним свершил к терк-туркам путь суровый,
И сын уходит в царство мертвых снова!»
Сатане было нестерпимо больно,
За сыном бросилась она невольно.
«О сын, чьим взглядом я не любовалась,
Чьим голосом вовек не наслаждалась!
О пожалей, останови коня,
Хоть раз один взгляни ты на меня».
Но мальчика срок краткий беспокоил,
Уже тускнело солнце золотое.
Он крикнул ей: «Кончается мой срок,
И миг захода солнца недалек».
Сатана, побледнев, все поняла,
Молитву к богу молча вознесла:
«Коль ты читаешь в материнском сердце,
Верни на миг последний отблеск солнца».
И бледный свет вдруг вспыхнул из-за гор
В то время мальчик отвратил свой взор
От входа в царство мертвых, и нежданно
Его лицо увидела Сатана.
И бросила ему кольцо Сатана:
«Надень кольцо на палец безымянный!»
И в царство мертвых безымянный сын
Ушел один, как и пришел один.
Была печаль поминок глубока,
И закололи белого бычка.
