Однажды нарты пировали долго,
Шашлык горячий запивали ронгом.
Седые старцы — на почетном месте;
Как гость и чужестранец с ними вместе
Челахсартаг, сын Хиза — гордый воин,
Веселый, бравый и, как тополь, стройный.
Присутствовал, конечно, и Сырдон,
Сегодня — первый пивочерпий он.
Хозяйка щедрая из кладовой
Напитки шлет с обильною едой,
И пиво черное, что всех пленяет,
И ронг, что незаметно опьяняет.
Едою переполнены столы,
Здесь курдюки и целые волы.
Неделю пир, не прекращаясь, шел,
От буйной пляски сотрясался пол.
Мир радовался песням их веселым.
И птицы пели, и жужжали пчелы,
Дубы ветвями тихо шелестели,
И водопады звонко песни пели.
От нартских плясок взволновалось море,
И вскидывало волны на просторе,
И до небес подбрасывало их.
Донбетры вышли из глубин морских,
На танец нартов издали смотрели,
Внимая звукам радостным свирели.
И выкатилось солнце золотое,
Оно остановилось над землею
На полпути, залюбовавшись пляской,
Мир обжигая огненною лаской.
Сын Бардуага, словно на коне,
Явился на дубовой бороне,
Разбрасывая пригоршнями искры,
Над нартами кружился в небе чистом.
Все разузнать Курдалагон успел
И на огромном молоте слетел.
Он молотом стучал по наковальне,
Тот стук был слышен и в округе дальней.
Явился к ним Уастырджи могучий,
Он разогнал сгустившиеся тучи.
Быстрее ветра мчался в поднебесье
Под звуки танцев нартовских и песен.
И пляской нартов любовались зэды
И им улыбки посылали с неба,
В ладоши били, удивлялись статным
Красавицам — подругам смелых нартов,
Они за молодежью наблюдали,
Участья же в игре не принимали.
А молодежь и пела, и играла,
И танец свой любимый танцевала.
И старики довольны были пиром,
Усы свои, лоснящиеся жиром,
Поглаживали, чаши поднимали,
За Урызмага тост провозглашали.
Нарт взял фандыр свой и запел протяжно:
«Пусть молодежь нам мужество покажет.
Кто всех прекрасней с копьями станцует
И кто Созырко победит, ликуя,
Тому к успеху будет путь открыт».
Челахсартаг, сын Хиза, говорит:
«Открыто нартам я хочу сказать:
Надеюсь я Созырко обыграть,
И я его на пляску вызываю».
Тогда Созыр, улыбки не скрывая,
Из-за стола ему ответил так:
«Сын Хиза, нартский гость Челахсартаг,
Начнем мы пляску старикам в угоду,
Покажем силу, ловкость пред народом.
Ловчее кто станцует и живей
И кто из нас окажется сильней,
Пусть старики и молодежь рассудят,
Решенье их для нас законом будет.
Наш Урызмаг, что славен в нартском мире,
Играет пусть сегодня на фандыре,
А молодежь пускай в ладоши бьет.
Но ты скажи, сын Хиза, наперед,
Коль выиграю я, к твоей досаде,
Подумал ли ты о моей награде?»
Сын Хиза, доблестный Челахсартаг,
Ответил на вопрос Созырко так:
«Коль выиграешь ты, огненноокий,
Не будешь больше жить ты одиноким,
Тебе сестру Бедуху я отдам,
Счастливой жизни пожелаю вам».
«Да будет так, — сказал Созыр, — согласен.
Я верю в то, что танец твой прекрасен.
Коль скажут судьи, к радости твоей,
Что ты танцуешь лучше и живей,
То, не жалея о твоем успехе,
Тебе отдам я все свои доспехи,
Бидаса шлем и Церека кольчугу,
Носи тогда их, вспоминая друга».
«Огненноокий нарт, да будет так.
Согласен я, — сказал Челахсартаг. —
Обманывать не стану нартов я.
Тому порукой будет честь моя».
И тотчас вышел он из-за стола.
Уверенность Созырко возросла,
Он рукава повыше засучил,
К Челахсартагу сразу подскочил.
Друг против друга стали оба дружно
И затянули пояса потуже,
Колчаны перекинули за плечи,
Как будто приготавливаясь к сече.
А Урызмаг фандыр настроил свой,
Чтоб удивить весь мир своей игрой.
Был сыну Хиза нартом вызов брошен.
И молодежь ударила в ладоши.
Созырко в пляс пустился огневой,
Смеясь задорно и гордясь собой,
На стол поднялся на носках легко,
На пальцах ног взлетая высоко.
Народ следит за пляской с восхищеньем,
В глазах рябит от быстрого движенья.
Скользит, как лебедь, он по краю чаши,
И крошки хлеба, к удивленью старших,
Он со стола, танцуя, не роняет,
И капли ронга он не проливает.
Закончив танец под фандыра звон,
На место молча опустился он.
Тогда Челахсартаг пустился в пляс,
Сын Хиза, бравший первенство не раз.
Он завертелся на носках так ловко,
Что восхитил пирующих сноровкой,
Без устали вел танец гордый свой.
Он плавно несся, сделав круг большой,
То, как стрела, взлетал он высоко,
Как будто силой неземной влеком,
То, изгибаясь, в небо он стремился,
То, словно птица раненая, бился,
То падал он на землю вдруг ничком,
То, встав, вертелся бешено волчком.
Но вот, на стол забравшись, над столом
Он закружился вдруг веретеном.
Но стол не шелохнулся от толчка,
И крошки не упало со стола.
Тут молодежь, дыханье затаив,
Из ножен вынула мечи свои,
И он плясал на остриях мечей,
Свет излучался из его очей.
Танцора нарты тут остановили
И вновь за стол с собою усадили.
Старейшие решили на ныхасе,
Что каждый был по-своему прекрасен.
У всех старейшин расходились мненья,
Кому отдать, не знали, предпочтенье.
И у хозяйки после споров долгих
Потребовали все нартацамонгу.
Нартацамонгой называлась чаша,
Знакомая далеким предкам нашим.
Она все знала, был ей мир понятен,
Она показывала правду нартам.
Коль правду пьющий говорил, она
Бурлила ронгом, как в морях волна.
От лживых и неискренних речей
Напиток делался спокойным в ней
И постепенно в чаше высыхал.
Сырдон сметливый это свойство знал.
И вот до кувда, затаив тревогу,
Наполнил чашу не одним он ронгом.
Туда лягушек, ящериц и змей
Он накидал, самой лисы хитрей,
И чашу ту своими же руками
На стол поставил перед стариками.
Танцорам же совет он дал коварный:
«Кто протанцует танец этот славно
С нартацамонгой над своей главой
И не прольет ни капельки одной,
Того мы назовем лихим танцором,
Тогда конец наступит всяким спорам».
Все право первенства Созырко дали.
Он чашу взял, не ведая печали,
На стол взлетел он плавно и легко
И закружился на столе волчком.
Но все ж пред окончаньем незадолго
Он пролил на пол две-три капли ронга.
Окончив танец, под фандыра звон
На место плавно опустился он.
Тогда Челахсартаг пустился в пляс,
Сын Хиза, бравший первенство не раз.
Привел он снова нартов в восхищенье.
Но самое большое изумленье
Он вызвал тем, что, стоя на краю
Стола, из чаши вытащил змею,
И бросил он ее в Созырко смело,
Схватив лягушку скользкую умело,
Он в грудь Созырко запустил тотчас,
Вслед ящерицу кинул он, смеясь,
Созыру прямо в лоб она попала.
Всех нартов это страшно удивляло.
Челахсартаг закончил танец свой,
Не пролив ронга капли ни одной.
«Скажите, старшие, — он так сказал, —
На этот раз кто лучше танцевал?
Коль побоитесь вы Созырко снова
И правды не объявите суровой,
Ему, Созырко, оказав почет,
Средь бела дня погибнет нартский род!»
Но старцы успокоили его:
«Сын Хиза славный, празднуй торжество.
Ты первенство, конечно, заслужил,
Мы признаем, твой танец лучшим был».
Созырко так сказал Челахсартагу:
«Ну, хорошо, ценя твою отвагу,
Свои доспехи вынесу тебе;
Узнаешь коль, на зло моей судьбе,
Кольчугу Церека, тебе отдам».
«Неси ее, — сказал сын Хиза, — к нам».
К себе домой помчался вмиг Созырко,
Принес доспехи, как для поединка,
И под ноги их бросил сыну Хиза.
Противнику не посылая вызов,
С улыбкою назвал врага он другом,
Подумал: «Пусть найдет свою кольчугу».
И так сказал: «Вот все мои доспехи.
Свои найди-ка для моей утехи».
Челахсартаг внимательно взглянул
И каждую кольчугу повернул,
Но Церека кольчуги не нашел,
Хоть осмотрел доспехи хорошо.
Он растерялся и развел руками,
И от досады вспыхнул, словно пламя.
Тогда Сырдон, объятый чувством мести,
Сказал ему: «Созыр не знает чести,
Тебя обманет для своей потехи,
И никогда он не отдаст доспехи.
Подумай лучше о моем совете:
Ты оседлай авсурга на рассвете
И день начни ты кличем боевым:
«Кольчуга, будь соратником моим!
Спешу на битву я, и конь мой взвился,
Тебя носить достойный появился».
И лишь услышит голос твой кольчуга,
Как прилетит она к тебе, как к другу.
Бой для нее — простор небес для птицы,
Вот почему на клич она примчится».
Сын Хиза вспомнил о благом совете
И появился в поле на рассвете.
Он громко крикнул: «Выхожу я в бой,
Кольчуга, появись передо мной.
Будь верным мне соратником и другом!»
Зашевелилась Церека кольчуга
И, пламенные искры испуская,
Приблизилась к избраннику, сверкая.
Челахсартаг подставил ей копье,
Как птица, села та на острие,
К нему приникла, звеньями звеня.
Тогда Челахсартаг, хлестнув коня,
Домой помчался. Конь храпел и фыркал.
Ему вдогонку полетел Созырко.
Он вслед пускал отточенные стрелы,
Но беглеца настигнуть не успел он.
